– Не улыбайтесь ей! Вообще не смотрите в ее сторону! – крикнул Араи.
– Да что у вас там произошло? – раздался звонкий, дрожавший от страха голос Тэрадзимы.
– На следующем квадрате Хари-онаго, – напряженно пояснил Араи.
– Кто… – Голос Ивасаки больше походил на хрип. – Что это?
– Ей нельзя улыбаться, нельзя смеяться. Иначе… она разорвет жертву своими волосами, – ответил Араи.
– Проклятье… – выдохнул Ивасаки.
– Испытание на смелость, – мрачно произнесла Каминари и скривила губы.
– И что мне теперь делать? – негромко в отчаянии спросил Накахара.
Он зажмурился. Хари-онаго стояла за его спиной, продолжала хитро ухмыляться, но не приближалась.
Я, переборов страх и отвращение, посмотрела на жуткую девушку. Её волосы, слипшиеся от крови, продолжали медленно шевелиться. Хари-онаго стояла, облокотившись о стол, на котором лежал игральный кубик.
– Это испытание на смелость, – жестким тоном повторила Каминари и прищурилась. – Вы должны подойти к ней и бросить кубик.
Накахара в ужасе распахнул глаза:
– И как мне это сделать? Она же разорвет меня на части!
Каминари вновь скривила верхнюю губу, но теперь раздраженно.
– Не разорвет, если вы не будете отвечать на ее улыбку, – твердо заверил Араи. – Не рискуйте и вообще не смотрите ей в лицо. Когда снова будет ваш ход, просто подойдите к столу и бросьте кубик.
Накахара судорожно вздохнул, но, взяв себя в руки, кивнул.
– А пока очередь Эмири и Одзи, – с тревогой произнес Ивасаки, и эти слова разбили охватившее меня оцепенение.
Я обернулась и поспешила к границе нашего квадрата, который располагался ближе к остальным участникам.
Только отойдя подальше, я поняла, насколько сильным был жуткий запах на границе с квадратом Хари-онаго, и невольно сделала глубокий вдох.
– Хината-тян, что случилось? – спросил Кадзуо звенящим от напряжения голосом. Он и Йоко стояли на самой границе своего участка.
Я, сцепив зубы, медленно покачала головой:
– Хорибэ-сан… – Я прервалась, и на лицах Кадзуо и Йоко отразилось понимание. – Он погиб.
– Мицуо-кун? – хрипло переспросил Касэ.
Я медленно кивнула, и друг Хорибэ побледнел.
– Нет… – прошептал Касэ, и у него затряслись руки.
Я отвела взгляд и попыталась рассмотреть Эмири и Одзи, но они пропали из поля моего зрения.
– Что с Эмири-тян? – стараясь удержать голос ровным, спросила я.
Кадзуо быстро оглянулся.
– Им выпало число два. – Лицо Кадзуо казалось совершенно спокойным, но я понимала, что это всего лишь маска, которая не могла скрыть искр напряжения в глазах.
Ко мне подошел Ивасаки с картой. Я взяла ее и увидела, что тории, обозначенные двойкой, ведут на правый квадрат вдоль нижней части игрового поля. Несколько мгновений, и этот квадрат стал алым.
У меня перехватило дыхание:
– У них испытание на смелость! – крикнула я.
Йоко побледнела и рванула туда, где скрылись Эмири и Одзи, чтобы предупредить.
Прошло несколько мучительно долгих минут, во время которых я неподвижно стояла на месте и ждала. Справились ли они…
Наконец я заметила Йоко – и слабую радость на ее лице.
– Все в порядке! Они выполнили задание!
Мне показалось, что с плеч упал тяжелый груз, и дышать сразу стало легче.
Пришла очередь Араи и Каминари сделать свой ход – рискнуть жизнью. А потому, кивнув Йоко и Кадзуо, я быстро вернулась к центру нашего квадрата. На этот раз игральный кубик бросал Араи, и я, стараясь держать лицо, но при этом борясь с волнением, стиснула зубы.
Кубик остановился, и я увидела число два. Тории, обозначенные этой цифрой, вели к участку, который граничил с центром.
Во мне затеплилась надежда, что Араи и Каминари справятся со своим заданием, а в следующий ход им повезет и число на игральном кубике совпадет с числом на воротах, ведущих в центр. Тогда они смогут завершить кайдан.
Я посмотрела на Тору и увидела, как он медленно выдохнул. Он казался невозмутимым, словно всего лишь ждал прибытия поезда или же стоял в очереди. Но я понимала, что Тора просто очень хорошо владеет своими эмоциями. Даже как-то слишком хорошо.
Он взял Каминари за предплечье и что-то прошептал ей на ухо. Она закатила глаза, но, когда отвернулась, ее губы дрогнули в улыбке.
– Удачи, Араи-сенсей, – пожелала я, повернувшись к нему. – Я знаю, что вы справитесь.
– Спасибо, Хината-тян, – поблагодарил он. – Но удача мне не понадобится. Ты забываешь, что местные правила на меня не действуют. – Араи развел руки в стороны, раскрытыми ладонями вверх. – Мои силы позволят пережить любое испытание, и ни один ёкай со мной не справится.
– Да при чем тут ёкаи, – заговорил Ивасаки. – Мы за интеллектуальные испытания переживаем.
– Правильно, тебе-то как раз и надо за них переживать, – ответил Араи и пошел в сторону алых ворот.
Каминари, мгновение помедлив, перешла через тории вслед за ним. Я, Ивасаки и Тора тут же подошли вплотную к границе, а вот Имада остался в стороне, ближе к игровому столу.
Как только Араи и Каминари оказались на новом поле, я посмотрела на карту и едва не смяла ее от досады. Тора заглянул мне через плечо.
– У вас будет задание на смелость, – громко сообщил он.
Араи коротко кивнул. Остатки тумана рассеялись, и в центре нового игрового поля я снова увидела стол. Но кубика на нем не было. Зато немного дальше я разглядела старый каменный колодец, покрытый трещинами и мхом. Кубик лежал на его краю.
– Эх… – протянул Ивасаки. – Надеюсь, оттуда не вылезет Садако [28].
Тора тихо усмехнулся, но я понимала, что ему было совсем не весело.
– Думаю, что-то в этом роде.
Хоть черты лица Торы и оставались привычно спокойными, пристальный взгляд и сжатые кулаки выдавали напряжение.
– Да, это действительно тяжело – когда ты вынужден лишь наблюдать, как близкий тебе человек находится в опасности и может погибнуть, – произнесла я. – Возможно, вам стоит чаще задумываться об этом, когда решаете наплевать на чувства остальных.
Тора перевел на меня насмешливый взгляд:
– Мне есть дело до чувств других людей. Но я ставлю собственные интересы и интересы тех, кто мне дорог, гораздо выше. Ты очень наивна, если думаешь, что подобное – редкость.
– У всего должны быть границы. Например, у того, насколько далеко можно позволить себе зайти, используя подобное оправдание.
Тора улыбнулся и, пожав плечами, вновь обратил внимание на открывшийся игровой участок.
Конечно, я согласна, что все – или, по крайней мере, практически все – люди выносят собственные интересы и интересы своих близких на первый план. Я и сама всегда поступаю так же. И все же… у всего должна быть мера.
Нельзя в попытках отомстить кому-то подставлять другого человека. Или же, желая спасти собственную жизнь, выбираться по чужим головам.
Мое внимание привлекло движение – у колодца появился ёкай. И от его вида по коже пробежали мурашки, а сердце забилось куда быстрее.
Над каменным кольцом поднялся жуткого вида призрак – одетый в рваный саван скелет, череп которого, покрытый остатками бесцветных спутанных волос, зло оскалил крупные пожелтевшие зубы.
– Кёкоцу, – спокойно заметил Араи, склонив голову набок.
– И… что это? – напряженно спросил Ивасаки.
– Это призрак, который появляется из сброшенных в колодец костей, – обернувшись, объяснил Араи и непринужденно добавил: – Это, кстати, очень мстительные духи, и любого, кто к ним приблизится, они смертельно проклинают.
Ивасаки запустил пальцы в волосы:
– И почему ты говоришь это так, словно делишься хорошими новостями?
Мое сердце забилось еще быстрее, и я начала лихорадочно размышлять, что можно предпринять в таком случае. Отвлечь кёкоцу? Обмануть? Как-то… убить?
Каминари посмотрела на Араи и, кивнув в сторону колодца, насмешливо спросила:
– Не хотите пойти и забрать наш кубик?
Араи продолжал невозмутимо улыбаться:
