Монохромный человек (СИ) - Поспешная Юлия

— Проверял. — кивнул Стас. — А потом, после проблем с деньгами ты решил воспользоваться разработками Шамова…

— Да, — поморщился Лукьян. — Я узнал, что этот чудила проводит тайные опыты с гипнозом… Он пытался изменять личности, как он мне объяснял. Он пытался у добрых и ранимых людей пробудить злость и ненависть, а у других, напротив… доброту, ласку и прочую хрень. Шамов искренне верил, что занимается величайшим делом.

Лукьян пренебрежительно и насмешливо хмыкнул.

— Тут я и подсунул ему Касьяна… Признаюсь, я не столько надеялся на успех Шамова, сколько желал страдания и мучений этому ничтожеству!

Глаза Лукьян увлажнились, в них нервными бликами подрагивала давняя, исконная, глубокая злость на Касьяна. Злость и черная, пропитанная завистью уничтожающая ненависть. Стас был поражен этим взглядом Лукьяна.

— Я и не ожила, что он сумеет сделать из него монстра… да ещё какого!

Лукьян усмехнулся.

— Я когда первый раз увидел, что он вытворял в палате с подсунутыми ему Шамовым двумя мужиками… Подполковник, ты бы видел это зрелище! Касьян умертвил их обоих чуть ли не голыми руками. Они даже не сопротивлялись. А после… После он выкрасил их в черный и белый… Старательно так, аккуратно и даже бережно…

— Почему? — спросил Стас. — Почему эти два цвета?

Это вопрос, который мучил Стас и который не давал ему покоя. Что значат эти два цвета для Монохромного человека? Для Касьяна? Что они символизируют.

— Я думал ты уже догадался. — хихикнул Лукьян.

— Мне интересна твоя версия.

— Чёрный и белый-это… Пепел кострища, снег, ночь и сажа от пожара. — пожав плечами, ответил Лукьян. — Шамов сказал, что это крепко навязанный обсессионного типа ассоциативный ряд… ну, или что-то в этом роде. Короче глубокая травма в мозгах Касьяна на основе какого вида обссесивно-компульсивного расстройства…

Такого Корнилов не подозревал. Он не знал, что это расстройство психики может найти выход в таком виде.

— А потом ты решил натравить созданное из Каменева чудовище на своих кредиторов.

— А что мне оставалось? — пожал плечами Лукьян. — Их вложения мне не помогли. Даже половины расходов не покрыли, а они уже все начали сразу требовать свои деньги назад и с процентами! Твари… Как будто забыли, что всеми своими деньгами обязаны мне! Если бы ни я… у них был кишка была тонка сжечь тех немощных тупиц с детскими принципами в головах!..

— Как ты управлял им? — Корнилову были не интересны страдания и злость Курбатова.

— А, да… Шамов показал, как пробуждать в нем его вторую личность… — Лукьян усмехнулся. — Оставалось только сделать это и сказать, кого убрать. Здорово, да? Касьян убивал, вся кровь и убийства были на нём, а я… я стоял в стороне и мог больше не беспокоится за свои деньги и за свой журнал.

Лукьян со злорадным ликованием, явно довольный собой нагло усмехнулся в лицо Стасу.

Корнилов молча, с пренебрежительным снисхождением и даже долей сожаления глядел на него.

— А ты не боялся, что он убьёт и тебя?

— Нет, подполковник. — захихикал Лукьян. — Он бы не смог. Шамов закодировал его… Чтобы он не трогал меня и его. Касьян не сможет убить ни меня, ни Шамова.

— Зато это смогла Гудкова. — вздохнул Корнилов.

Лукьян перестал усмехаться.

— Что?! Но ты же сказал, что Шамов… всё… Всё рассказал…

Курбатов с усилием резко сел на кровати, и с непониманием уставился на Стаса. В глазах его ширился страх и удивление.

До него очень быстро дошел смысл случившегося.

— Ах ты… — он опустил голову и бессильно оскалился. — Так ты мне наврал подполковник…

— Пришлось. — пренебрежительно ответил Стас. — Но, думаю ты не в обиде.

Он достал из карман телефон, остановил запись диктофона и промотав назад, включил.

В палате раздались слова Курбатова. Слова признания.

— Выздоравливай, — с иронией сказал ему Стас. — Силы тебе понадобятся.

— Да чтоб ты сдох! — вскричал в бешенстве Курбатов. — Что б ты сдох, подполковник! Гнида! Паскуда! Ур-род!..

Лукьян пришел в такое бешенство, что даже попытался бросить в Стаса коробкой из-под лекарств, что лежала рядом, на тумбочке. Он промахнулся и коробка пролетев через всю палату, упала на соседнюю кровать.

Корнилов вышел из палаты под крики Курбатова и закрыл дверь.

К нему тут же подскочила пожилая доктор и отчитала Корнилова.

— Что вы с ним сделали! Вы же сказали, что просто поговорите!

— Я и поговорил. — отозвался Стас. — Просто.

Выйдя из здания больницы, Стас посмотрел на телефон, увидел пропущенные вызовы от Коли. Он набрал его.

— Стас, — Домбровский говорил оживленно и торопливо. — Похоже твои подозрения подтвердились.

— Они исчезли?

— Не все. Но… большинство. Уму непостижимо!.. За пару суток исчезли десять человек!.. Десять, Стас! И… и никто ничего…

— Десять, плюс Платон, и пять охранников, что измывались над Гудковой… — в слух размышлял Стас. — Итого шестнадцать.

Домбровский на той стороне замолчал, а затем через силу спросил:

— Он… Он собирается убить… шестнадцать человек?!

— Да, — с обманчивым спокойствием вздохнул Стас. — И мы не имеем представления где именно.

— Стас нужно перекрывать город и…

— Нет! — категорично и тяжело ответил Стас. — Перекроем город и он убьет их. Без подготовки.

— Без подготовки? Но…

— Коля, ему важно соблюсти все мелочи, весь ритуал…

— Думаешь, для него так важно перекрасить тела и помещения вокруг?

— Иначе его убийство не обретёт того смысла, который он хочет. — ответил Корнилов. — По поводу места… Это должно быть что-то большое, просторное…

— Как продовольственный склад. — с нервным смешком ответил Домбровский, намекая на прошлое дело.

— Нет. — поморщился Стас. — Это… Это должно быть нечто… нечто более изысканное и эстетичное, что-то отвечающее его представлениям о красоте… Он ведь хочет не просто умертвить своих обидчиков, он жаждет создать сцену, шедевр… вложить смысл.

— Как мы вообще могли его проморгать!

— Не вы Коль, а я. — невесело проговорил Стас. — Вы здесь не причем.

— Стас да ты… — начал Коля.

— И из плена у Дементьевых его тоже освободили под моим руководством. — этого Стас до сих пор не мог вынести.

Он собственноручно спас того, кого должен был умертвить на месте, если по-хорошему. Хотя… Сейчас он понимал, что вина за убийства далеко не только Касьяна, и кровь не только на его руках.

— И как мы найдем место убийства, Стас? — взволновано спросил Коля. — Он ведь… он ведь сделает это как можно скорее, да?

— Если уже не делает. — мрачно ответил Стас, сидя в салоне своего внедорожника.

— Стас… нам нужна Ника. Правда! Мы… мы сейчас без неё здесь не справимся!

Коля очень старался убедить Стаса привлечь Веронику, но одновременно опасался его гневной реакции. Они с Сеней знали, как Стас реагирует, когда из-за них Ника в очередной раз оказывается втянута в вязкую грязь кошмарных человеческих поступков.

Но Стас не спорил перед очевидным.

— Да. — тихо и безрадостно ответил он. — Я знаю…

— Стас она согласится!

— Да я даже не сомневаюсь. — фыркнул Стас. — Не в этом дело…

— Стас, у нас обстоятельства! Шестнадцать человек могут погибнуть!

Корнилов положил трубку и завел двигатель.

ВЕРОНИКА ЛАЗОВСКАЯ

Суббота, 22 сентября

Стас был мрачен и угрюм. И всю дорогу молчал, ничего толком мне не объяснив. Он просто приехал и забрал меня сразу после тренировки. Он только сказал, что это «срочно».

Я не задавал вопросов, отлично чувствуя настроение Корнилова. Он молчал, но его воспоминания кричали хором. Я всё увидела.

Гибель Шамова, догадки Стаса и сегодняшний разговор с Лукьяном. И от услышанного меня сковал немой шок.

Я увидела лицо Лукьяна. Я увидела и прочувствовала подтачивающую его, пожирающую его душу оголтелую злобу. Сногсшибательная смесь агрессивных и ненавистных чувств к Касьяну Каменеву. Я узнала и то, что Касьян судя по разговору Стаса и Лукьяна и есть тот страшный убийца, тот монстр чьи кошмарные деяния я видела в воспоминаниях жертв. Каменев и есть то чудовище, уничтожающее не только плоть, но и душу, и саму личность своих жертв!.. Это был Касьян Каменев. Это был известный на всю страну журналист.