Непроявленные пленки (ЛП) - Харди Камрин

— Выходит, он здесь был? И внутрь залезал?

— Мне попалась плёнка только с кадрами приюта снаружи, — пожал плечами Бернард. — Может быть, среди непроявленных плёнок есть что-то и с кадрами изнутри, не знаю, ты сам видел, там же всё перемешано.

Юэн задумчиво промычал и вернул фотографию.

Они поднялись на крыльцо и остановились перед двустворчатыми дверьми. Лёгкое волнение растекалось по телу, покалывая кончики пальцев, как было часто около заброшенных местечек, хотя «Грей Пайн» воспринимался иначе. Нет, конечно, каждое заброшенное местечко обладало особой атмосферой, однако приют казался...

живым

? Не совсем подходящее слово, но оно первым пришло Бернарду на ум. Здания могут быть живыми? А если прислушаться, можно ли расслышать их тихое дыхание? Или если...

Бернард приложил ладонь к дощатой стене. Тепло.

Одна из дверей не сдвинулась ни на дюйм, хотя Юэн со свойственным ему рвением старался так, что едва не оторвал ручку. Чтобы открыть другую, пришлось расчистить крыльцо от листвы и веток. Проржавевшие петли не взвизгнули, а просто захрипели с каким-то сдавленным всхлипом. Из густой темноты в лицо повеяло сыростью и затхлостью.

Коврик у порога то ли квакнул, то ли чавкнул, когда его коснулись подошвы ботинок, и Юэн сравнил здание с чудовищем, в пасть к которому они с Бернардом зашли по собственной воле.

Здесь почти не было естественного света, поэтому мрак тут же рассеяли лучи фонариков. Холл приюта по планировке напоминал Южный корпус в «Вайтбридже» — ответвления по обе стороны и посередине широкая лестница. Только в «Вайтбридже» было светло, сухо, пахло бетонной пылью, а в «Грей Пайн» темно из-за прикрывающих приют деревьев, пахло затхлостью, обитые деревом стены потемнели от плесени. Около надёжной на первый взгляд лестницы стояли часы с позолоченным маятником, который плотно опутала паутина. Петли хрипло вздохнули, и захлопнувшаяся дверь отрезала одинокие птичьи голоса и другие шумы леса. Юэн молча прижался к Бернарду. Через слои одежды ощущалось тепло и слабая дрожь.

— Выйдем? — тихо спросил Бернард. В такой тишине, будто бы ватой забившейся в уши, его фраза прозвучала очень громко.

— Нет, мы же только вошли, — ответил Юэн дрогнувшим голосом.

— Здесь следы, — заметил Бернард, направляя луч фонарика в пол. — Не свежие, но всё же.

— Мог ли их оставить твой отец?

— Вряд ли. Не похожи они на следы десятилетней давности.

— Не у одних нас приют вызвал интерес, — пожав плечами, сказал Юэн. — Он столько времени был заброшенным, неудивительно.

Они двинулись вправо, где зиял проём, ведущий, если верить маленькой невзрачной табличке, в столовую. Под ногами, разрезая вязкую тишину, скрипели доски.

Вдоль стены с заколоченными окнами стояла длинная скамейка. Напротив неё несколько раковин с зеркалами в чёрных пятнах. Одно из зеркал улыбалось нарисованной жёлтой краской рожицей, на другом отпечатки маленьких ладошек напоминали птиц.

За спиной раздался топот. Бернард резко обернулся, но луч фонарика высветил только сандалии под скамьёй. Обыкновенные. Не призрачные, просто когда-то оставленные кем-то из детей. В луче света витала пыль, которую они подняли с Юэном, когда крутились около зеркал, попутно изучая рисунки деревьев и животных на стенах.

— Что такое? — обеспокоенно спросил Юэн.

— Ты не слышал?

— Не-е-ет, — мотнул головой он. — Что, призраки проявляют активность? Вот так с порога?

— Да, — кивнул Бернард, неосознанно коснувшись солнечного сплетения, где разливалось ощущение холода. — Не отходи от меня далеко.

— Могу я провести эту экскурсию у тебя на руках? Или на спине? Исключительно в целях безопасности.

— Нет.

— А мне казалось, я брал «всё включено»...

Все стулья в столовой стояли перевёрнутыми на круглых столиках, а на полу кое-где валялись осколки тарелок и столовые приборы. Окна здесь были плотно заколочены, но откуда-то тянуло ледяным воздухом, отчего хотелось спрятаться за высоким воротником. Юэн тоже поёжился от холода.

Когда по помещению пронёсся детский смешок, Бернард заметил бледные руки, скрывшиеся под длинным столом. Внутренности вновь скрутило в ледяной комок. Призрак... или здесь кто-то есть? Юэн невозмутимо смотрел совершенно в другую сторону. Он ничего не слышал.

Бернард медленно приблизился и, оттянув край посеревшей от пыли скатерти, посветил фонариком под стол, ожидая, что оттуда на него кто-нибудь выскочит, как это бывает в триллерах и ужастиках. Однако под столом были только комки свалявшейся пыли и одинокая погнутая ложка. Склонив колено к полу, Бернард присел. Кое-что интересное здесь всё-таки нашлось.

— Ю.

— Что такое? — отозвался Юэн и навис над Бернардом. — Это... отпечатки детских ладоней?

— Отлично. Значит, я не один их вижу.

Бернард выпрямился. Медленно, чтобы поднять в воздух как можно меньше пыли, опустил скатерть. Юэн нахмурился, смотря на свежие отпечатки на полу. Больше ничего не было, только следы ладошек, будто тот, кто их оставил, перемещался по воздуху. Воспользовавшись случаем, Бернард сделал фото на плёночный фотоаппарат, чтобы уж наверняка зафиксировать интересную находку.

— Способности медиума всё-таки передались мне от тебя через слюну, да? — спросил Юэн, всё ещё хмурясь. — Иначе я не совсем понимаю, что происходит. Призраки разве не должны быть бестелесными сущностями? Они могут оставлять следы?

— Есть вещи, которые способен видеть каждый. Если помнишь, в подвале сгоревшего дома на кровати тоже появился след. А ещё ты слышал там плач.

— Точно, — кивнул Юэн. — Так много всего произошло с того момента, что я уже начал забывать, с чего мы начинали. Вопрос тогда в другом: почему некоторые призраки делают что-то «на всеобщее обозрение», а некоторые предпочитают общаться исключительно с медиумами?

— Потому что сейчас, кажется, кто-то хочет нас напугать. Или просто поиграть с нами.

— Дети, — выдохнул Юэн, цокнув языком. — Даже если призраки, они всё равно дети.

Они медленно двинулись дальше. Бернард прислушивался к каждому шороху и скрипу, оглядывался по сторонам. Не затихающий призрачный радар путал мысли. Когда Бернарду показалось, что он вновь услышал детский смешок, он едва не снёс бедром стул на столе, а Юэн посмеялся, что в обмен на медиумные способности передал ему неуклюжесть.

— Нет у тебя никаких медиумных способностей, — пробурчал Бернард, поправляя стул.

— Да я же пошутил, Берни, — обезоруживающе улыбнулся Юэн. — Просто ты напряжён, а я в очередной раз пытаюсь отвлечь тебя своими глупыми шуточками.

— Спасибо, что пытаешься, — выдохнув, сказал Бернард. — Правда. Не знаю, сколько здесь призраков. Может, несколько. Может, всего один. Но я чувствую, будто он или они близко. От этого становлюсь рассеянным и раздражительным.

Приподняв брови, Юэн склонил голову набок.

— Просто не обращай внимания. Чем быстрее мы отсюда выйдем, тем быстрее всё пройдёт, — сказал Бернард, разворачиваясь.

Он сделал всего два шага и, увидев силуэт, застыл на пороге кухни. Девочка в тёмном платье с белым воротничком стояла около большой плиты. Русые волосы были подвязаны лентой в низкий хвостик, около висков курчавились маленькие прядки. Как настоящая, и взгляд осмысленный, внимательный, однако на лице больше никаких иных проявлений эмоций. Её даже можно было посчитать за реального ребёнка, вот только кожа девочки едва ли не светилась болезненной бледностью, а на руках и шее проступали тонкие и ломаные, похожие на ветви деревьев, полосы сосудов.

Бернард невольно сглотнул, осознав, что затаил дыхание, и ощутил, как Юэн коснулся его спины. Призрак растворился в воздухе.

— Что такое? — голос Юэна опустился до обеспокоенного шёпота.

— Призрак девочки, — тихо сказал Бернард.

Руки Юэна проскользнули под ремнями фотоаппаратов и опустились ему на пояс.

— Я тебя держу, если что.

— Он уже исчез, — сказал Бернард, делая шаг вперёд.