Калейдоскоп смерти - Си Цзысюй

К счастью, остаток ночи прошёл спокойно.

Двенадцать человек без опозданий появились в большом зале главного дома, где их уже ожидали на завтрак разнообразные кушанья с пылу с жару.

Гу Лунмин, которого Линь Цюши признал своим клиентом, к счастью, отказался от своего странного наряда и сменил его на нормальную одежду. Стоит заметить, что он мог похвастаться хорошими данными, и теперь выглядел довольно симпатичным парнем, к тому же с неплохой фигурой. Должно быть, в реальности девушки так и вешаются на него. Но здесь такое уже невозможно, ведь все помнили ту страшную картину, как здоровый мужик в мини-юбке пытается вести себя как маленькая девочка.

Завтрак оказался неплох, по крайней мере, Гу Лунмину явно всё понравилось — он в один присест сжевал несколько маньтоу с кулак величиной, выпил две чашки каши и ещё съел два солёных утиных яйца. Вид у него при этом был крайне довольный.

По сравнению с остальными, которым явно кусок в рот не лез, он выглядел — ни дать ни взять — простым туристом, приехавшим сюда за впечатлениями.

Линь Цюши и правда восхищался такими людьми с железными нервами.

Он сам, наскоро позавтракав, под благовидным предлогом прошёлся по двору, по пути заглядывая в комнаты, на которые вчера так бурно реагировал скелет младенца.

С виду в них не было ничего особенного, но Линь Цюши всё-таки нашёл одно отличие — в бумаге на окне виднелось несколько маленьких дырочек, расположенных очень низко.

Неизвестно, когда они там появились.

Впрочем, кроме этого, похоже, комнаты ничем не отличались от остальных.

Линь Цюши как раз был погружён в размышления, когда увидел нескольких слуг во дворе, которые направлялись куда-то с большими красными фонарями.

Подумав, он подошёл и спросил, куда они идут.

Слуги ответили, что поскольку скоро наступит Праздник речного бога, нужно украсить улицы, жители всех дворов должны вывесить над входом красные праздничные фонари.

— Праздник речного бога? Что это за праздник?

— Это день рождения речного бога, — без утайки рассказали слуги. — Очень важный праздник для нашего посёлка.

Когда члены команды вчера собрались, та женщина тоже упомянула о празднике. По всей видимости, этот день как-то связан с ключом.

Линь Цюши задумался об этом, но тут его по плечу кто-то хлопнул. Обернувшись, мужчина увидел Гу Лунмина, который спросил:

— Ну как, Линьлинь, нашёл какие-нибудь подсказки?

— Нет.

— Ладно… — с сожалением протянул Гу Лунмин. — Это же только первый день, не стоит переживать.

— Я не переживаю.

Переживания тут не помогут, только принесут лишних хлопот.

— Кстати, тебе тут не кажется кое-что странным?

— Что именно?

— Просто… этот дом построен неверно, согласно принципам фэншуй.

Линь Цюши не разбирался в этом, но раз Гу Лунмин так сказал, значит, кое-что смыслил в принципах фэншуй.

— То есть?

— Обычно дома направлены с севера на юг, а если даже нет, то, по крайней мере, их стараются построить входом к солнечной стороне.

Линь Цюши молча слушал.

— Этот дом с юга направлен на север, — Гу Лунмин указал на солнце, — а все двери и окна выходят на теневую сторону. И ещё, я только что заметил…

— Хм?

— Некоторые важные детали в доме расположены совершенно противоположно тому, как это принято в обиталище Ян.

Линь Цюши примерно уловил смысл сказанного.

— Хочешь сказать… Этот дом не является обиталищем Ян?

— Верно, — кивнул Гу Лунмин. — Обычно такое расположение встречается только в обиталище Инь.

Обиталище Инь — дом, построенный для покойника.

Лицо Линь Цюши сразу сделалось мрачным.

Заметки от автора: Номер двери в названии главы дан по количеству дверей, в которые вошёл Линь Цюши, независимо от уровня двери.

Жертвоприношение

Обиталище Инь в традиционном понимании приравнивалось к могиле. А при устройстве могилы также необходимо было придерживаться принципов фэншуй, невзирая на очевидное отличие от обиталища Ян.

Гу Лунмин и Линь Цюши за разговором прошлись по двору, изучая обстановку. Двор оказался довольно большим: кроме их жилища здесь находились и другие постройки.

Та часть двора, где они поселились, отделялась от остальных густыми зарослями японской акации. Даже Линь Цюши, не очень хорошо разбиравшийся в принципах фэншуй, знал о примете, согласно которой акация привлекает демонов.

Также Линь Цюши приметил на ветвях деревьев красные шнурки, на которых покачивались целыми гроздьями колокольчики, звенящие от дуновения ветра. Сейчас звон казался довольно приятным, но если бы дело было ночью, этот звук наверняка нагнал бы страху на случайных прохожих.

Чуть поодаль за акациями через двор протекала небольшая речка — вероятно, источник воды для всего посёлка. Однако преградой из кирпичной стены реку превратили в пруд.

Гу Лунмин, оглядев такой дизайн ландшафта, покачал головой.

— Дракона заперли на мелководье, окружив четырьмя стенами. Это вредоносная вода, — сказал он. — Судя по тому, что мы увидели, если с жителями этого дома до сих пор ничего не случилось, они невероятно удачливы.

— Сейчас жители этого дома — мы, — напомнил ему Линь Цюши.

— Ну… значит, мы невероятно удачливы.

За разговором они услышали снаружи шум, напоминающий праздничную процессию — стук барабанов и бой тарелок. Выглянув из ворот, мужчины увидели толпу народа, несущего в неизвестном направлении живую свинью.

Участники процессии нарядились в красные одеяния, которые обычно надевают для жертвоприношений, что придавало процессии праздничный вид. Но если приглядеться, можно было заметить, что на лице каждого человека застыло чрезвычайно мрачное выражение, а во взгляде угадывался страх, который они пытались скрыть, однако безуспешно.

— Куда они идут? — шёпотом спросил Гу Лунмин.

— Не знаю, — покачал головой Линь Цюши. — Проследим за ними?

— Идём, — Гу Лунмин потёр руки.

Кое-кто из команды тоже услышал процессию, и хотя часть испугалась и отказалась покидать двор, несколько человек всё же решились вместе с Линь Цюши и Гу Лунмином отправиться за местными и выяснить, что те собираются делать.

Так несколько человек, крадучись, проследовали за процессией, обрядившейся для жертвоприношения.

Они прошли по улице, а затем мимо небольшой рощи, заметив, что процессия остановилась на берегу реки, что протекала возле посёлка.

Похоже, речушка у них во дворе была ответвлением этой, большой реки. Мутная вода бурлила так громко, что даже издали слышался её шум.

Жители посёлка подошли к воде и положили свинью на землю. Линь Цюши думал, что они просто закинут животное в реку, но дальше произошло неожиданное: каждый из участников процессии вынул из кармана погремушку-барабанчик, принялся стучать ею и что-то приговаривать. Они находились очень далеко, к тому же шум воды заглушал голоса, и остальные члены команды не расслышали слов членов процессии. Только Линь Цюши всё прекрасно слышал. Жители посёлка нараспев повторяли слова из подсказки к этой двери:

Растревожится земля, небо растревожится,

Моё малое дитя никак не успокоится,

Кто мимо пройдёт, пусть трижды прочтёт,

Тогда мой малыш до рассвета уснёт.

После нескольких повторений они наконец-таки бросили свинью в реку.

Свинья несколько секунд бултыхалась в воде, но скоро пошла ко дну. Тогда люди вздохнули с явным облегчением, убрали игрушки и засобирались в посёлок.

Однако не успели сделать и пары шагов. Позади них упало что-то тяжёлое. Обернувшись, они увидели, что свинью что-то выбросило обратно на берег.

Линь Цюши удивился такому повороту, ведь он чётко разглядел на теле свиньи множественные кроваво-красные следы укусов, будто что-то пыталось сожрать несчастное животное, которое ещё оставалось живым и пронзительно визжало.

Картина произвела эффект капли воды на раскалённой сковороде с маслом — на лицах людей из процессии мгновенно отразилась паника, и они, не смея больше задерживаться на берегу ни секунды, бросились бежать в сторону посёлка, как будто за ними гонится какое-то чудище.