Изгнанник Ардена - Анри Софи

Ночью небо сотрясалось от летней грозы, и из-за непрерывного ливня по улицам разливались реки, но уже к обеду июньский зной иссушил даже самые глубокие лужи. Лоб Тристана покрылся испариной, пока он поднимался на холм, возвышавшийся над скалистым берегом позади Вайтхолла. Миновав вересковое поле, он открыл калитку из кованого железа и направился в глубь кладбища, которое встретило его оглушительным безмолвием. Когда из-за череды могил показалось белокаменное надгробие, Тристан замедлил шаг, а его сердцебиение, наоборот, ускорилось. Хрупкие стебли, зажатые в кулаке, хрустнули, и по пальцам потек цветочный сок. Тристан был здесь совсем недавно, на похоронах Уилла, но даже не заметил изменений возле могилы Анны. А сейчас, увидев их, лишь горько усмехнулся.

– Я снова опоздал, – охрипшим от волнения голосом произнес он и, немного помешкав, все же положил возле надгробия букет ландышей, которыми была усажена территория возле могилы. Сорванные цветы, которые он принес, на фоне живых выглядели блеклыми и неказистыми, и Тристан с трудом поборол желание схватить их и выбросить за ограду кладбища.

Он опустился на траву и посмотрел на высеченные на камне строки.

«Своим светом и теплом ты затмевала само солнце».

И пусть при жизни он не раз говорил ей эти слова, сейчас написал бы другие.

– Без тебя весь свет утратил смысл, – прошептал он, глядя на холодный мрамор.

Тристан не знал, зачем пришел. Он не ощущал здесь связи с Анной, не испытывал облегчения или, наоборот, боли и скорби. Его душу разъедала одна лишь пустота. Она ширилась день за днем, превращаясь в огромную пропасть, в которую он падал, падал и падал, ожидая, когда же наконец достигнет дна.

Тристан сидел так, уставившись невидящим взглядом на могилу возлюбленной, казалось, часы, пока за спиной не раздалась тихая размеренная поступь.

– Я знала, что ты заглянешь сюда.

Тристан слабо улыбнулся, но даже не повернул головы, когда Аврора опустилась на траву рядом с ним.

– Я знал, что ты не послушаешь Рэндалла и найдешь способ сбежать из замка без охраны.

Боковым зрением он заметил, как Аврора улыбнулась.

– Я приказала стражникам остаться у ограды. Не хочу, чтобы кто-то тебя увидел и узнал по моей вине. – Она беззастенчиво погладила его по голове. – Хотя вряд ли кто узнает тебя с короткими волосами.

Уголки губ Тристана слегка приподнялись. Когда Аврора обхватила его локоть и положила голову ему на плечо, он прижался щекой к ее макушке, вдыхая успокаивающий аромат хвои и мяты.

– Вчера состоялся светский прием. Рэндалл пригласил на ужин семьи советников. – Она говорила тихо, но так буднично, словно они с Тристаном сидели за чашечкой чая на летней веранде, а не перед могилой близкого им человека. – Леди Освальд надела дурацкую шляпку с павлиньими перьями, и во время трапезы одно из них угодило прямо в супницу, а она даже не заметила. Единый, ты не представляешь, каких мне стоило усилий не засмеяться в голос. Даже Рэндалл с трудом сдерживался и делал вид, что у него першит в горле.

Несколько мгновений Тристан сохранял безразличное выражение лица, но его губы предательски дрогнули и тишину кладбища нарушил громкий и такой неуместный смешок.

– Я все прикидывала в уме, какие блистательные шуточки ты бы придумал на этот счет. – Аврора слегка отстранилась и коснулась пальцами его подбородка, вынуждая повернуться к ней. – Я так соскучилась по тебе, Трис. – В ее огромных синих глазах перемешались искренняя радость и тоска.

– Я тоже, маленькая княжна.

Аврора порывисто обняла его за плечи, и Тристан, крепче прижав ее к себе, поцеловал в макушку.

Во мраке пустоты появился крошечный огонек света. В груди потеплело, а в крепких, по-сестрински нежных объятьях Тристан почувствовал умиротворение и покой.

– Рэндалл сказал, ты отправляешься на Запад, – сказала Аврора, снова положив голову ему на плечо и сжав его ладонь.

– Да, есть одно не законченное дело. Я обещал кое-кому помочь.

– Кому-то важному или полезному? – В ее голосе послышались заговорщические нотки, и Тристан шутливо дернул Аврору за короткую прядь волос.

– Ни то, ни другое, – откровенно слукавил он. – Мы заключили сделку. Она свою часть выполнила, теперь моя очередь.

– Она?

– Да. Но даже не думай тратить время напрасно. Больше я ничего не скажу. Это знание может быть опасно.

Аврора не стала спорить.

Тристан хотел посидеть с ней еще немного, но пора было отправляться в порт. Он поднялся с земли и приблизился к могиле Анны. На мгновение им овладел порыв коснуться надгробия, но рука замерла в нескольких сантиметрах от камня. Тристан сжал руку в кулак, не желая чувствовать могильный холод, в вечном плену которого оказалась та, чье имя стало его молитвой и проклятьем. Тогда он впервые за все время повернулся к могиле младшего брата и, увидев рядом с ней Аврору, изумленно замер. Она вырвала голыми руками несколько сорняков, что возвышались над молодой травой, и погладила надгробную плиту из серого мрамора.

Поймав взгляд Тристана, она слабо улыбнулась.

– Уилл искупил свою вину, отдав жизнь за Рэндалла. Каждый заслуживает прощения. Я простила. А ты?

Тристан с трудом проглотил ком в горле и медленно кивнул.

– Я тоже простил.

– Я не про Уилла, Трис. Каждый заслуживает прощения. Прости себя. Сними камень с души.

Вместо ответа Тристан подошел к Авроре и поцеловал ее в лоб.

– Мне пора в порт. Береги себя, маленькая княжна. Хотя мне уже впору звать тебя маленькой королевой.

Аврора коротко улыбнулась и накинула на голову капюшон дорожного плаща, в котором проникла на кладбище под видом простой горожанки.

– И ты тоже береги себя.

Тристан первый покинул кладбище через запасную калитку. Слова Авроры засели у него в голове, но не приносили успокоения. Он не мог избавиться от груза на сердце.

Потому что там была одна пустота.

Глава 2

Каждый год в начале июня в Аталас съезжалось бессчетное количество людей. Жители Западного королевства праздновали наступление любимого времени года, устраивая в честь него фестивали, ярмарки и различные состязания. Проводили религиозные службы, выпрашивая у Единого щедрую на дожди погоду, чтобы уродился богатый урожай. Возможно, Адалина искренне бы полюбила этот праздник, но пока простой люд предавался веселью, знать Аталаса целую неделю не покидала Изумрудный дворец. Вечерами король Запада давал пиры, балы и театральные постановки, которые обычно завершались масштабным балом-маскарадом, где все гости могли на короткое время спрятаться за масками и скрыть настоящие имена. Но Адалина и так всю свою жизнь пряталась за чужой личиной, поэтому праздник воспринимала как очередную издевку судьбы. Каждый год любимый всеми аталасцами период становился для нее пыткой, но сейчас она ждала бал-маскарад как никогда прежде.

Адалина сидела перед трельяжем и сжимала в руках записку, уголки которой успели измяться. Вот уже несколько дней Адалина носила ее под тканью тугого лифа и вытаскивала при каждом удобном случае, чтобы убедиться, что это не игра воображения. Это ее реальный шанс навсегда покинуть золотую клетку.

Она в сотый раз пробежалась по заученному наизусть тексту:

Восточное крыло дворца, четвертый этаж, пятая комната справа по коридору, где стоит статуя однорукого всадника. Бал-маскарад, полночь.

P. S. Не забудь надеть под платье штаны и тунику. Взять с собой свиту, которая будет нести шлейф твоего наряда, увы, не получится.

Каждый раз, читая последнее предложение, Адалина хмыкала и придумывала колкие ответы для Порочного принца, весть об убийстве которого потрясла весь Великий Материк. Она не верила в правдивость этих слухов – не мог Тристан Вейланд умереть в пьяной драке, получив удар ножом в спину. Она не верила в это даже после того, как прошли его похороны. И вот теперь держала в руках доказательство своей правоты с таким трепетом, словно это не клочок самой дешевой на Западе бумаги, а редчайшее сокровище.