Борьба - Арментраут Дженнифер Л.

— Вот почему, Океан, я не приводил ее сюда раньше, — сказал Гиперион.

Синеволосый Титан ухмыльнулся.

— И мы должны в это верить? Мы знаем, кто она. Мы знаем, что тебе нужно. Тебя беспокоит только личная вендетта.

Гиперион промолчал.

— Он думает, что она вызовет Аполлона, — сказал Перс, все еще держа меня за руку, словно я собиралась сбежать. Я хотела, но у меня хватало ума даже не пытаться. Бежать было некуда. — Но единственное, что ему удастся сделать, так это привести Богоубийцу к своей двери.

При упоминании о Сете у меня вырвался тихий вздох.

— Он не найдет ее, — заспорил Гиперион. — Нас охраняют.

— Охрана не постоянна, — парировал Перс. — И ты его не знаешь. А я знаю. Он пройдет через охрану. Он найдет способ.

— Но пока не нашел. — В голосе Гипериона прозвучало самодовольство. — Я найду его первым.

Океан усмехнулся.

— Он убил Атланта, болван. Он бог, способный убить нас всех.

Сет теперь настоящий бог? Я догадывалась, что в этом есть смысл, с тех пор, как он стал Богоубийцей, но Аполлон так его не называл. И Аид тоже.

Гиперион закатил глаза.

— Я его не боюсь.

Перс нахохлился.

— А стоило бы. Нам всем нужно быть начеку.

— Он не сможет покончить со мной, когда я полностью восстановлюсь, — медленно произнес Кронос, мучительно поднимая руку и загибая палец. — Приведите ее.

Меня охватила паника. Я попыталась вырваться, но Перс был силен, и мои босые ноги заскользили по паркетному полу. Я ухватилась рукой за край кровати.

— Зачем? — выдохнула я. — Зачем вы все это делаете?

Я спрашивала об этом Гипериона, но так и не получила внятного ответа. Он лишь сказал, что ненавидит Аполлона за то, что тот заточил их в тюрьму.

От Кроноса я тоже не ждала объяснений. Но он ответил:

— Мы хотим того, что у нас отняли наши дети. Мы хотим отплатить им за то, что они сделали.

Месть? Это все из мести?

Черт возьми, жизни рушились и заканчивались из-за того, что случилось в то время, когда, возможно, не было даже письменности? И они винили Гипериона в личной вендетте? Как по мне, разница была невелика.

Океан подошел к кровати и помог Кроносу сесть прямо.

— Мы должны действовать быстро.

— Ближе, — велел Кронос.

Паника во мне сменилась настоящим ужасом. Я боролась… боролась как могла, но битва закончилась, не успев начаться. Перс поднял меня, словно я была всего лишь царапающимся котенком. А затем прижал к кровати и удерживал на месте. Меня снова поглотила паника. Вот оно. Сейчас. Я знала это. В моем сне не было правды. Я умру здесь. Умру, пока меня будут использовать в качестве универсального блока питания…

— Не бойся, — проскрежетал Кронос, кладя костлявую руку на мою грудь. Его глаза загорелись недобрым огнем. — Боль — всего лишь временное явление.

Сет

Бэзил сложил руки перед собой и стоял рядом с тем местом, где сидел я. На его белом одеянии не было ни пылинки. Он молча ждал. Долбаный стул, на котором я сидел, был размером с трон. Хотя, если не обманывать себя, что я и пытался делать, это действительно был трон. Единственный стул в бывшей гостиной. Когда-то здесь соорудили помост, на котором он теперь и стоял.

А значит, это гребаный трон.

Вцепившись руками в обитые титаном подлокотники, я попытался еще раз. Закрыв глаза, я представил лицо Гипериона и позволил себе мысленно скользить в пустоте. Я напряг все органы чувств и искал его в темноте.

«Я почти как профессор Ксавьер, который использовал Церебро ^[4]», — подумал я с ухмылкой. Я искал следы, оставленные Титаном. Похоже, именно так Аполлон всегда узнавал, где мы, и мог объявиться там в любой момент.

Покончив с пьянством и начав слушать Бэзила и Карину, я понял, что могу делать чертову кучу вещей. Карина объяснила, как все это возможно и как я стал тем, кем я сейчас являлся. Какая-то часть меня все еще не могла в это поверить.

Но доказательства были такими же настоящими, как Пегас.

Во-первых, я мог представить человека или место и легко перенести себя туда. Я уже понял это, когда оказался рядом с Джози. Для призыва акаши или любой другой стихии надо было лишь подумать о ней, и если я сидел очень тихо и неподвижно, я мог ощутить под кожей вибрацию силы.

Но мне приходилось питаться.

Процесс проходил не так, как раньше, когда я сто лет назад вбирал эфир Алекс или питался Джози. Теперь я различал потребность и желание. Мне нужен был эфир, предлагаемый Кариной, но я не хотел впитывать его.

В этом и была разница. Я хотел эфира Джози, потому что хотел ее и все, что есть в ней. Но я не мог так поступать с ней.

И, честно говоря, мне было все равно, питался я Кариной или нет, становилась ли она на несколько оттенков бледнее, откланивалась ли сразу же, добиралась ли до храма, чтобы отдохнуть. Когда она появилась вчера вечером с темными мешками под глазами, я ощутил лишь легкий укол раскаяния.

Но если бы я не питался ее эфиром, то мне пришлось бы идти к одной из высоких белокурых жриц, а этого я не мог допустить.

И что, блин, обо мне теперь можно было сказать?

Правильно, ничего хорошего.

К счастью, мне не нужно питаться каждый день. Я начал распознавать признаки — усталость, потребность в пище смертных и раздражительность. Все признаки того, что пришло время подзарядки.

Однако у меня не укладывалась в голове одна вещь: никто никогда не знал, что все это время боги сохраняли свою силу именно таким образом.

Шумно выдохнув, я обыскал пустоту, но, как и в прошлый раз, ничего не нашел. Разочарованный, я открыл глаза.

— Я не могу его найти.

— Значит, он не перемещается, — отозвался Бэзил. — Очевидно, это хорошая новость.

Я в этом не был так уверен. То, что Гиперион не шатается поблизости, не означало, что этого не могут делать другие Титаны, и Джози… Она все еще была там, может, даже в Малибу. А, возможно, отправилась на поиски двух других полубогов.

Меня переполняло беспокойство, не имеющее отношения к эфиру. В центре груди было странное ощущение. Оно появилось там, когда я проснулся. Похоже на чувство, когда ты заходишь в комнату и забываешь что-то. Я не мог избавиться от него.

Что-то здесь не так.

Проведя пальцами по волосам, я прищуренно вгляделся в узкую пустую комнату.

— Сегодня утром я пытался найти Аполлона и тоже не смог.

— Наверное, он на Олимпе, Кириос.

Мне надоело говорить этому ублюдку, чтобы он перестал называть меня хозяином. У меня не было возможности перенестись на Олимп. И я не мог его найти, поскольку никогда там не был, но знал о вратах, через которые можно пройти. Отыскать их было бы… интересно.

И, наверное, весело.

Как только я доберусь до Олимпа, боги не смогут помешать мне пройти в их царство, и это будет еще веселее.

Поднявшись на ноги, я прошел по помосту, спустился вниз и начал уже пересекать комнату, как вдруг Бэзил сказал:

— Вы должны перенести ее сюда, Кириос.

Я остановился, даже не понимая, что делаю.

— Я знаю, что вы не любите говорить о ней, — осторожно продолжал Бэзил. — Возможно, в вашем сердце уже нет прежних чувств, но даже если вы больше не хотите быть с ней, ей небезопасно там находиться.

Я медленно развернулся к нему лицом. На коже потрескивала энергия силы.

— Мои чувства к ней не изменились. И никогда не изменятся.

Бэзил склонил голову набок.

— Значит, вы до сих пор тревожитесь о ней?

Часть меня хотела сказать ему, чтобы он не лез не в свое дело, но я не поддался этому желанию.

— Она psychi mou. Я люблю ее. И всегда буду любить.

На его лице отразилось смущение.

— Если она ваша душа, то как вы можете не доверять себе рядом с ней? Одно это доверие обеспечит ее безопасность.

Я собрался ответить, но у меня не нашлось слов. Бэзил не понимал меня. Я не смог остановиться раньше. «Но теперь все по-другому», — шептал голос в моей голове. Прислушаться к этому голосу и уступить ему было слишком рискованно.