Хмыкнув, Саске отвернулся. Наверное, тому, кто рос в лаборатории, трудно понять, чего лишились другие люди. Для кого-то новый мир означал смерть, потери и горе, а для кого-то стал свободой и шансом на что-то новое, доселе неизведанное.
- Ты просто не знаешь, как люди жили до всего этого, - качнул головой Учиха и убрал за ухо прядь волос. - Тебе трудно представить, каким был мир…
- Каким же?
Долгая пауза, разбавляемая лишь хрипом тварей за дверью и мерным скрежетом ногтей по оной. Узумаки бросил взгляд на Саске и замер.
- Отвратительным, - поморщится тот. - Ничего по сути не изменилось… стало даже лучше.
- Лучше?
- Теперь люди не лицемерят, - грустно усмехнулся Учиха. - Если они хотят жрать, значит они убьют тебя за консервы. Если им холодно, они убьют тебя за крышу над головой. А раньше бы долго втирались в доверие, казались друзьями…
- Не все ведь были такими.
Саске пристально посмотрел на парня. Наруто хотел верить, что мир мог быть другим. Чистым, правильным. Так подходящим под какие-то странные критерии не менее странной жизни.
Узумаки отвернулся, опуская голову и заслоняясь от пристального взгляда Саске отросшей чёлкой. Учиха не мог видеть, что отразилось в голубых глазах, но не заметить тень, упавшую на лицо парня, было невозможно.
- Саске, а ты любил? Ну, до всего этого?
Вопрос пронзил острой иглой, заставив вспомнить недавние слова Девятого. Любил ли он…
- Не знаю, - честно признался Учиха. - Я думаю, что любил.
- Разве можно не знать, если ты что-то чувствовал к человеку? - вновь поднял на него глаза Наруто, и в них на этот раз плескалось ярое непонимание. - Ведь это… чувствуешь сразу. Разве нет?
- Любовь - это слишком сложно, Узумаки.
Саске усмехнулся, пытаясь перевести всё в шутку, но пристальный взгляд напомнил, что он никогда не умел шутить, а Наруто оказался донельзя упрямым.
- Я не помню, - тяжело вздохнул Саске и прикрыл глаза рукой, откинувшись затылком на стену. - Вроде бы был какой-то человек, к которому я что-то испытывал, но… я не помню его.
Смешок вышел нервным, а Учиха внезапно понял, что без Девятого никогда бы не заметил такой внушительной бреши в своей памяти. Что-то неприятно драло нутро, когда он пытался вернуться мыслями в прошлое и сложить разрушенную мозаику воспоминаний.
- Значит, любил, - как-то грустно сказал Узумаки, и голос его показался придавленным, тихим.
- Выходит так…
Тихий шорох, и Саске заметил, как Наруто медленно поднимается. Парень, опустив низко голову, прижался спиной к стене, будто бы подпирая оную. Он улыбнулся знакомой Учихе неживой улыбкой:
- Ты даже не можешь знать, кто перед тобой.
Саске, нахмурившись, встал на ноги, не веря своим ушам. Этот тяжёлый голос, надтреснутый и хриплый, словно чужой…
Девятый смотрел на него всё теми же голубыми глазами, но постепенно треклятый красный ободок проявлялся всё сильнее, будто бы объект давал время насладиться осознанием происходящего.
Внутри всё начинало покрываться корочкой льда: Учиха чувствовал себя загнанной в угол дичью.
Объект, резко ринувшись вперёд, толчком руки в грудь заставил парня вновь налететь на стену. Широко улыбнувшись, Девятый с удовольствием протянул:
- Кого из нас ты любишь, Саске?
- Узумаки! Вы там?
Эти слова, раздавшиеся перед автоматной очередью, не заставили Девятого отвести взгляд в сторону. Он испытывающе смотрел на него, холодом заползая под кожу.
Выстрелы повторились, а за ними глухие удары тел о пол.
- Кто всё это время был с тобой? Я или Наруто?
- Открывайте!
В дверь толкнулись, но Учиха даже не повернулся на проехавшийся по полу стол. Его приковало к месту, будто бы из стены внезапно выросли руки, обхватившие его вдоль туловища и, кажется, за горло. Попытка втянуть в себя воздух провалилась, а злость ударила в затылок тяжёлым гулом. Его обманывали…
Эта мразь его обманывала.
Глухой удар о двери, и стол всё-таки поддался, отъехав ровно настолько, чтобы пропустить в комнату Хидана в компании нескольких мужчин. Протискиваясь в щель, они ругались и шипели, а Девятый, отпустив Саске, отошёл в сторону.
- Что тут у вас…
Учиха не успел ничего понять или хоть как-то остановить ринувшегося на мужчин Девятого. Всё было так быстро, что те даже не успели выставить перед собой автоматы.
Объект, вцепившись пальцами в дуло, попросту погнул его, а второй вырвал из рук мужчины, наотмашь ударив оружием же по лицу отлетевшего на пол человека. Хруст, свёрнутая шея и тело лежит на земле, а второй из группы Хидана уже пятится к выходу, но стремительный удар в челюсть снизу-вверх заставляет его голову запрокинуться назад с ужасным скрежетом ломающихся шейных позвонков.
- Быстро, - как-то даже печально вздохнул Девятый, медленно поворачиваясь от упавшего к его ногам трупа. Мерцающий красным взгляд проехался по улыбающемуся Хидану, по нацелившемуся из пистолета Саске…
- Значит, это ты так хотел встретиться со мной, - тихо усмехнулся Девятый, оглядывая мужчину с ног до головы. - Зачем?
- Ты не помнишь меня? - дрожащим голосом прошипел Хидан.
Всё его спокойствие и выдержка куда-то исчезли, оставив после себя какую-то дёрганную человеческую оболочку с ужасно бледной кожей и лихорадочно горящими глазами.
- К чему мне помнить мусор вроде тебя? - презрительно скривился Девятый, но тут же рассмеялся пугающим смехом-лаем. - Тебе так понравилось это тело…
Жест рукой, обрисовывающий его самого. Широкая улыбка на застывшей маске.
Учиха тряхнул головой, отступая на шаг назад.
Он не умел улыбаться…
- Будет честно, если я позволю Узумаки разобраться с тобой. Мальчишке пора взрослеть… испачкать руки в крови.
Хидан ощерился, будто бы соглашаясь с этим, а в следующую минуту Девятого пошатнуло, и он налетел спиной на стол. Выстрела никто из них не услышал: слишком увлечены были своей жаждой крови.
- Я не позволю, - рыкнул Саске, опуская чуть дымящийся пистолет. От резкого хлопка в ушах звенело, но это было не смертельно. - Наруто не сделает этого…
Девятый, приложив руку к дыре на груди, искривил окровавленные губы, подняв глаза на Учиху. Из его рта тянулась красная ниточка.
- Даже так…
- Я знаю одно - тебе придётся уйти, - процедил Саске.
- Но кто вернётся? - вздёрнул бровь объект, и новый выстрел заставил его повалиться на пол.
Тишина обрушилась на комнату всё-таки рухнувшей гранитной тяжестью. Учиха чувствовал, как в ушах все ещё звенит эхо выстрела, как подрагивают пальцы и саднит прокушенную губу. Было трудно выстрелить…
