Изгнанник Ардена - Анри Софи

За длинным деревянным столом с неровной шероховатой поверхностью возилась Адалина. Мука покрывала весь ее передник, и Тристан заметил белые следы даже на растрепанных волосах, торчавших из-под широкой повязки, и на лице. От румяного пирога исходил упоительный медовый аромат с нотками корицы, а в воздухе над ним клубился пар.

Адалина даже не заметила, что Тристана притаился у приоткрытой двери. Она сняла толстые прихватки и склонилась над пирогом, придирчиво разглядывая его, а потом улыбнулась, будто ей подарили новое роскошное платье.

– Получилось! – радостно объявила она, отщипнула кусочек горячей румяной корочки и, попробовав, улыбнулась еще шире.

Тристан не смог сдержать ответной улыбки. С каждой встречей Адалина удивляла его все больше. Много лет назад она, будучи совсем маленькой девочкой, упрекнула его в отсутствии манер. Спустя годы предстала перед ним в образе размалеванной вульгарной дуры, а потом, переодетая в служанку, ввела его в ступор прыжком с балкона. На бал-маскарад, куда женщины наряжались нимфами, феями, принцессами, Адалина перевоплотилась в ночную демонессу и, мрак ее забери, была самой красивой в бальном зале. Теперь эта самая Адалина, выпачкавшись в муке, радовалась как ребенок яблочному пирогу.

Тристан уже собирался бесшумно уйти, оставшись незамеченным. Выбросить из головы счастливую улыбку и манящую родинку над уголком губ, но почему-то остался. Да еще и заговорил:

– Ты всерьез задумалась принять мое предложение устроить тебя на работу в пекарню? – насмешливо спросил он, толкнув дверь и распахнув ее настежь.

Адалина едва заметно вздрогнула и подняла голову. Улыбка слетела с ее губ, но выражение лица оставалось миролюбивым.

– Будешь язвить – оставлю без пирога, – беззлобно ответила она. – А он, между прочим, очень вкусный.

– Это что же? Приглашение на чай?

Адалина пожала плечами и подошла к печи, на которой стоял чайник. Вода, судя по стучащей крышке, уже закипела. Пока Адалина заваривала чай, Тристан приблизился к столу и взял нож, чтобы разрезать пирог. Он и правда выглядел аппетитно: румяная корочка, присыпанная корицей, и пышное нежное тесто с кусочками яблок – у Адалины явно был талант к выпечке.

– Серьезно, тебе стоит податься в кухарки, – сказал Тристан с набитым ртом, когда они сидели за столом. – Повариха моего брата Рэндалла уже стара и ей пора на покой, думаю, ты станешь достойной заменой. Брат у меня до тошноты правильный, справедливый и честный, деньгами не обидит. Будешь жить в спокойствии и достатке. Только не вздумай с ним кокетничать, у него такая ревнивая жена, выцарапает глаза – моргнуть не успеешь.

– Тебе нужно срочно возвращаться к придворной жизни, Тристан, ты совершенно разучился делать комплименты, – равнодушно отметила Адалина, изящно орудуя ножом и вилкой, в то время как он ковырял пирог ложкой.

– А твои манеры проявились только вдали от Изумрудного дворца. Помнится, в нашу первую встречу ты не могла похвастать репутацией благовоспитанной леди.

Тристан многозначительно приподнял бровь, но Адалина оставалась спокойной, как водная гладь на озере.

– Стефан хотел выставить меня перед знатью Аталаса идиоткой, и я безропотно исполняла его прихоть.

– Но почему? Он объявил тебя своей фавориткой, хотел жениться на тебе. Зачем ему портить твою репутацию?

Адалина выпрямилась и отложила столовые приборы. Она смотрела на Тристана без злости и высокомерия, но было в ее взгляде что-то холодное, отстраненное.

– Потому что он хотел, чтобы при дворе все считали меня сумасшедшей. Он держал бы меня взаперти, а сам играл роль несчастного мужчины, чья первая жена скончалась во время родов, а вторая страдает недугом. Потом, когда бы я родила ему наследника, он бы убил меня, обставив все как несчастный случай или удавшуюся попытку свести счеты с жизнью.

– Откуда ты это знаешь?

– Я тоже умею втираться в доверие к добродушным служанками и просить их шпионить для меня. Изобель не единственная, кто мне помогал. Но безоговорочно доверяю только ей одной.

– Почему?

Ему хотелось услышать, что скажет Адалина, хотя он допросил Изобель еще в прошлый свой визит сюда. Она рассказала ему, что поклялась леди Ришель стать ушами и глазами в Изумрудном дворце и служить Адалине верой и правдой. Именно леди Ришель устроила ее на работу, еще когда с мужем и детьми проживала во дворце. После смерти Вероники Ришель Изобель сочла своим долгом защищать ее дочь.

– Изобель напоминает мою старшую сестру Эстель, – призналась Адалина и помрачнела. – Она была добра ко мне и проявляла больше внимания и заботы, чем мать.

– Я слышал о твоей сестре. Мне очень жаль.

– Это случилось бы рано или поздно, – ответила Адалина с прохладой в голосе, но от Тристана не укрылось, как она сжала ткань платья под столом. – Я говорила, что она должна взять жизнь в свои руки, говорила ей или сбежать, или посадить своего пустоголового муженька под каблук. Но ей нравилось, когда все ее жалеют. И вот к чему это привело.

Эстелла Ришель умерла из-за злоупотребления успокаивающими травами. Эта новость ошарашила аталасскую знать два года назад. Не сама смерть дочери Фредерика Ришель, а весть о том, что ее муж от горя выпрыгнул из окна.

Следующие несколько минут они завтракали в давящей тишине. Адалина первой нарушила ее, очевидно, желая сбежать от болезненных воспоминаний.

– Почему ты инсценировал свою смерть? – прищурившись, спросила Адалина. – И не смей снова говорить, что я задаю слишком много вопросов. Моя жизнь сейчас буквально в твоих руках. Я имею право получить честный ответ.

Тристан тщательно прожевал пирог, который без преувеличения получился очень вкусным, а потом запил его ароматным мятным чаем. Он намеренно дразнил Адалину, проверяя ее терпение на прочность, но она продолжала сохранять ледяное спокойствие. Лишь взглядом метала молнии.

– На меня кто-то покушался, – сдавшись, наконец ответил он.

– Всего-то?

– Очень рьяно покушался. За последние два месяца меня четыре раза пытались отравить, однажды даже напали в открытую. Благо, я отделался раной в боку. Чтобы найти убийцу, нужно было ослабить его бдительность. Вот я и стал временно мертвым.

– Кто-то из твоих близких знает, что ты на самом деле жив?

– Младший брат Рэндалл и его супруга Аврора, троюродная кузина Кристин и ближайшие помощники по делам гильдии – Изекиль и Флоренс.

– Когда найдешь того, кто желал тебе смерти, объявишь себя живым?

Но на этот вопрос он не хотел отвечать даже самому себе.

– Теперь моя очередь задавать вопросы, дорогуша.

Тристан доел пирог, но вместо того, чтобы положить себе еще кусок, полез ложкой в тарелку Адалины. Она никак не отреагировала на его выходку. То ли намеренно игнорировала, то ли ее это не смутило.

– Расскажи, что знаешь про пропажу перстня «Сердце Запада».

Адалина отрезала ножом маленький кусочек, но не успела наколоть на вилку, как Тристан схватил его ложкой и отправил в рот. Она с непоколебимой невозмутимостью отрезала еще кусок.

– Мне известно только, что оно пропало еще до смерти Танната. Не знаю, кто его украл.

– Можно поподробнее?

Адалина сняла наконец маску безмятежности и оторвалась от трапезы.

– В то время я жила в резиденции одного из приближенных Стефана, хотя фактически она принадлежала ему. Стефан навещал меня каждый день, следил, чтобы жизнь не казалась мне сладким пирогом. – Она невесело усмехнулась. – Он был зол, как голодный раненый пес, а однажды напился и потерял контроль. Он…

Адалина отвела взгляд, и Тристан увидел, как дрогнуло ее горло.

– Он избил меня, и я притворилась, что потеряла сознание. Пока лежала в постели, куда меня перенесли слуги, я услышала, как он обсуждает с Орионом пропажу. Он сказал, что если они не решат эту проблему, то коронация не состоится. Переехав во дворец, я собрала все сведения воедино. Уже тогда Стефан искал перстень. – Адалина порывисто схватила чашку и шумно отхлебнула остывший чай, забыв про манеры, в отсутствии которых когда-то упрекала Тристана. – Несколько раз он пытал меня. Считал, что мой отец причастен к пропаже перстня, но даже если так, то я ничего об этом не знаю. Мне пришлось с еще большим усердием строить из себя пустоголовую курицу, чтобы Стефан перестал меня подозревать.