Калейдоскоп смерти - Си Цзысюй

Лу Яньсюэ с И Маньманем уже не могли и слова произнести от рыданий.

У Линь Цюши от их слов тоже покраснели глаза, только Жуань Наньчжу по-прежнему оставался непоколебимой скалой:

— Мы ведь ещё не умерли, чего вы ревёте?

Но пьяные плакальщики не обратили на его слова никакого внимания, продолжая изливать накопившуюся в душе тревогу.

Линь Цюши лежал на диване, затронутый алкоголем разум опустел, но даже так мужчина ощущал себя невыразимо счастливым, ведь кто-то беспокоился о нём, кому-то будет не всё равно, если он умрёт. Это ощущение, когда о тебе кто-то заботится, всегда очень трогало за душу, даже горячие слёзы невольно подступали к глазам.

Они всё плакали, шумели, в комнате воцарился полнейший хаос.

Жуань Наньчжу подошёл к Линь Цюши, сел рядом и заключил его в объятия, пальцем дотронувшись до кончика уха.

— У тебя уши как у эльфа.

Линь Цюши посмотрел на него с глупой улыбкой.

После вина Жуань Наньчжу сделался необычайно красивым, его привычное равнодушие во взгляде сменилось пьяной хитринкой, глаза блестели, губы были красными и чуть влажными, отчего выглядели притягательно и вкусно.

Линь Цюши потрогал его густые ресницы и улыбнулся.

— Такие длинные.

Тот смотрел на него, опустив взгляд.

Прижавшись к груди Жуань Наньчжу, Линь Цюши ощутил его тепло и произнёс:

— Раньше мне и этого было достаточно, но сейчас… — в его глазах промелькнула грусть, — я хочу состариться с тобой вместе. Я прошу слишком много?

— Нет, — ответил Жуань Наньчжу. — Каждый человек хочет того же, и это нормально. — Он наклонился, поцеловал кончик уха Линь Цюши и чуть понизил голос: — И я тоже.

Лицо Линь Цюши озарилось улыбкой.

— Но ведь это же прекрасно. Тебе… страшно?

— Было когда-то, но теперь уже нет.

Потому что теперь они есть друг у друга.

Сердце Линь Цюши наполнилось спокойствием.

— Мне тоже не страшно.

Они заглянули друг другу в глаза, одновременно улыбнулись, и Жуань Наньчжу, подхватив Линь Цюши на руки, сразу направился на второй этаж.

Е Няо, глядя им вслед, позвал:

— Уже уходите? Мы ещё не… — Договорив до половины, Е Няо получил подзатыльник от Чэнь Фэя.

— Молодой человек, не забывайте, что они влюблённая парочка.

Е Няо:

— …

Никакого уважения к одинокому псу.

Эти десять с чем-то дней пролетели в сумасшедшем праздновании как перед концом света, но за неделю до двадцать седьмого числа все постепенно успокоились.

Жуань Наньчжу позвал к себе Чэнь Фэя, чтобы передать тому кое-какие дела.

Чэнь Фэй сначала пытался отказаться, но Жуань Наньчжу уговорил его, сказав:

— Я не могу гарантировать, что вернусь. Если меня не станет, ты должен вести Обсидиан дальше. И пока они живы, ты должен их защищать.

Тогда Чэнь Фэй всё-таки согласился.

В отличие от Жуань Наньчжу, Линь Цюши было нечем заняться, поэтому он помогал Лу Яньсюэ с готовкой.

Девушка пребывала в подавленном состоянии, хоть и пыталась взбодриться, но Линь Цюши видел, что её улыбка чаще всего вымученная.

Линь Цюши тоже ощущал боль в душе, глядя на неё, и деликатно намекал, что если не хочется по-настоящему улыбаться, то не нужно себя заставлять. Он прекрасно понимал, что она чувствует.

Лу Яньсюэ наконец не выдержала, кинулась Линь Цюши на шею и громко заплакала.

— Я не могу представить… не могу представить, что тебя и Жуань-гэ не станет… Я не позволяю себе даже подумать, что с вами может что-то случиться.

Линь Цюши погладил девушку по волосам, будто утешая ревущего ребёнка. Он не знал, что делать, только сказал:

— Всё хорошо, всё будет в порядке.

Лу Яньсюэ зарыдала ещё громче.

Двадцать пятого марта вернулся Чэн Исе. Его внезапное возвращение застало всех врасплох, и за радостью тут же пришло сильное беспокойство.

Он стал выше ростом и похудел, за два года уже полностью приняв вид взрослого мужчины.

Он знал, когда Линь Цюши и Жуань Наньчжу пойдут за дверь, поэтому вернулся — наверное, боялся, что не успеет увидеть их в последний раз.

Остальные не решались заговаривать с ним о прошлом, только интересовались, как он провёл эти два года.

Чэн Исе отвечал короткими фразами, но Линь Цюши заметил на его шее одну вещицу… цепочку, которую они ранее видели у Чжо Фэйцюаня.

— А что с Чжо Фэйцюанем? — Жуань Наньчжу задал вопрос, интересующий Линь Цюши.

— Умер, — спокойным тоном ответил Чэн Исе, как будто смерть уже ничего для него не значила. — В прошлом году. Не вышел из десятой двери.

Жуань Наньчжу больше ничего не спросил.

Посидев с ними немного, через час Чэн Исе засобирался уходить, и когда Лу Яньсюэ поинтересовалась, почему он не останется, улыбнулся и сказал лишь три слова:

— Я не достоин.

Эти слова словно игла вонзились в сердце Линь Цюши, он посмотрел на Жуань Наньчжу, но тот лишь поджал губы напряжённой дугой и не стал уговаривать.

Когда Чэн Исе ушёл, Жуань Наньчжу наконец произнёс:

— Тот, кто выбирает лёгкий путь, всегда должен заплатить за это свою цену.

Линь Цюши понял, о чём он говорит.

Наверное, Жуань Наньчжу тоже очень хотел бы позвать Чэн Исе обратно в Обсидиан, но всё же выбрал молчание. Потому что Чэн Исе уже повернулся спиной к его принципам. Существуют границы, за которые нельзя заступать, не важно, по какой причине.

Двадцать шестого числа Линь Цюши и Жуань Наньчжу весь день провели в постели.

Они разговаривали о любви, глядя друг на друга преданным взглядом, долго лежали обнявшись, а потом уснули. И когда солнце взошло вновь, наступил самый важный день.

Двадцать седьмое марта, день, когда они должны были вместе войти за дверь.

В то погожее весеннее утро светило тёплое солнце, дул лёгкий ветерок.

Мужчины вместе позавтракали, уложили всё необходимое в рюкзаки, и затем, усевшись на кровать, поедали конфеты и разговаривали, до тех пор, пока не ощутили в окружающей обстановке внезапные изменения.

Когда сидевший перед ним Жуань Наньчжу исчез, Линь Цюши понял — неизбежное всё-таки настало, надел рюкзак, встал, толкнул дверь комнаты и увидел знакомый длинный коридор.

Десять дверей были отмечены печатью, остались только две в самом конце.

Линь Цюши медленно шагнул через порог, приблизился к одной из дверей, сделал глубокий вдох и потянул за ручку.

Картинка перевернулась, неведомой силой Линь Цюши затянуло за дверь, а когда он вновь разглядел, где находится, его дыхание на миг остановилось.

Спустя столько дверей Линь Цюши множество раз оказывался в самых невероятных местах, но всё же ни одно из них не заставляло его ощутить такой ужас. Спина Линь Цюши покрылась холодным потом, по рукам непроизвольно побежали мурашки… Он находился в совершенно обыкновенной с виду спальне. И он прекрасно помнил, что именно здесь они с Жуань Наньчжу впервые встретились в реальности.

Ошибки быть не могло: Линь Цюши вернулся в свою бывшую квартиру, которую когда-то снимал.

Вот уж поистине кошмар среди кошмаров, с горькой усмешкой подумал Линь Цюши.

Другой мир

Знакомая кровать, знакомый интерьер — всё выглядело в точности таким же, каким осталось в памяти Линь Цюши. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться хоть немного, и осторожно направился в сторону гостиной.

Оттуда неожиданно послышалось тихое «мяу», и Линь Цюши увидел сидящего на диване Каштана, неожиданно спокойного. Кот наклонил голову, глядя на хозяина голубыми глазами, затем опять замяукал, как будто прося о чём-то.

Линь Цюши прекрасно знал, когда Каштан издаёт такие звуки. Он перевёл взгляд на кошачью миску и, разумеется, обнаружил её пустой — Каштан съел свой корм до последней крошки и теперь просил Линь Цюши насыпать ещё.

В реальности Линь Цюши первым делом накормил бы кота, но прекрасно осознавая, что находится за дверью, он не сразу перешёл к делу, сначала осмотрел всю квартиру целиком.

Всё осталось в точности таким же, как в день отъезда Линь Цюши, даже на балконе ещё висела только что постиранная одежда, а в холодильнике лежали свежие овощи. Здесь всё говорило о том, что помещение жилое.