Новолуние - Майер Стефани Морган

— Так или иначе, не стоит злить Волтари, — Эдвард очнулся от своих раздумий, — Пока тебе не угрожает гибель — в противном случае мы сделаем это.

Мой гнев перерос в ужас. Я крепко сжала его мраморное лицо руками.

— Ты больше никогда, никогда, никогда не должен думать о чем-то подобном, — сказала я, — Что бы со мной не случилось, ты не посмеешь причинить себе вред!

— Я не хочу вновь подвергнуть тебя опасности, так что это спорный вопрос.

— Оставь меня в опасности! Разве мы не установили, что все несчастные случаи это моя вина? — я начинала сердиться, — Как ты можешь снова думать об этом?

Мысль о том, что существование Эдварда, равно как и моя собственная жизнь, оборвется, была невыносимо болезненной.

— Что ты будешь делать, если ситуация измениться? — спросил он.

— Это уже совсем другое.

Эдвард усмехнулся. Не похоже, чтобы он увидел разницу.

— Что если с тобой что-то случиться? — я побледнела от одной только мысли, — Ты хочешь, чтобы я покончила с собой?

На его безукоризненном лице отразилась боль.

— Предположим, я понимаю, о чем ты ведешь речь… немного, — допустил он, — Но что я буду делать без тебя?

— Все, что ты делал раньше, пока не появилась я и не осложнила твое существование.

Он вздохнул.

— Ты говоришь об этом так спокойно.

— Так и будет. Я не думаю, что это интересно.

Эдвард хотел было поспорить, но передумал.

— Спорный вопрос, — напомнил он мне.

Внезапно Эдвард принял более формальную позу и отсадил меня в сторону, так, чтобы мы едва касались друг друга.

— Чарли? — догадалась я.

Эдвард улыбнулся. В следующую секунду я услышала, как полицейская машина катится по подъездной дорожке. Я потянулась и настойчиво взяла его за руку. Мой папа вполне с этим согласится.

Чарли зашел в дом, удерживая в руках коробку с пиццей.

— Привет, дети, — он улыбнулся мне, — Я думаю, что вам захочется сделать перерыв и отведать блюдо ко дню рождению. Голодны?

— Конечно. Спасибо, пап.

Чарли не делал замечаний по поводу отсутствия аппетита у Эдварда. Папа привык к его визитам на обед.

— Вы не станете возражать, если я заберу Беллу на вечер? — спросил Эдвард, когда Чарли и я были готовы.

Я с надеждой посмотрела на отца. Может быть, он считает, что такие праздники стоит проводить дома, с семьей — это был мой первый день рождения с ним, первый день рождения, с тех пор, как моя мама, Рене, вступила в новый брак и уехала жить во Флориду. Итак, я не знала чего ожидать.

— Хорошо. Mariners играют с Sox сегодня вечером, — объяснил Чарли и моя надежда испарилась, — Так что я не слишком нуждаюсь в компании… Здесь. Папа поднял камеру, которую приобрел для меня по совету Рене (мне были нужны фотографии, чтобы заполнить альбом) и бросил в мою сторону. Он не учел одного — у меня всегда были проблемы с координацией. Фотоаппарат выскользнул из кончиков моих пальцев и полетел вниз. Эдвард подхватил его раньше, чем тот успел рухнуть на линолеум.

— Отличная реакция, — заметил Чарли, — Если сегодня вечером у Калленов будет что-то забавное, Белла, ты сможешь сделать несколько снимков.

— Хорошая идея, Чарли, — сказал Эдвард и передал камеру мне. Направив ее в сторону Эдварда, я сделала первый снимок.

— Работает.

— Это хорошо. Ах да, передайте привет Элис. Ее уже давненько не было, — один уголок папиного рта приподнялся.

— Три дня, пап, — напомнила я. Чарли был без ума от Элис. Он привязался к сестре Эдварда прошлой весной, когда она помогала мне с выздоровлением. Папа был несказанно благодарен Элис, за то, что она спасла его то кошмара: почти совершеннолетняя дочь, не способная принять душ без посторонней помощи, — Я обязательно ей передам.

— Отлично. Повеселитесь, как следует! — это было очевидным согласием. Чарли натерпелось добраться до гостиной и телевизора.

Победоносно улыбнувшись, Эдвард взял меня за руку и потянул к выходу с кухни.

Когда мы достигли пикапа, он снова открыл для меня пассажирскую дверь, но на этот раз я не стала спорить.

Эдвард вел на север от Форкса, явно раздражаясь скоростью моего древнего автомобиля. Мотор гудел даже громче обычного, едва стрелка спидометра выползала за отметку пятьдесят.

— Полегче! — предупредила я.

— Знаешь, что бы тебе подошло? Славный маленький Ауди. Очень тихий, гораздо более мощный…

— В моем пикапе нет ничего плохого. И кстати о дорогостоящих пустяках, надеюсь, ты не потратил денег на подарок?

— Ни цента, — добродетельно произнес он.

— Отлично.

— Можешь сделать мне одолжение?

— Смотря о чем речь.

Эдвард вздохнул, и его прекрасное лицо вмиг сделалось серьезным.

— Белла, последним настоящим днем рождения кого-то из нас был день рождения Эммета в 1935 году. Позволь нам маленькую слабость и не будь чересчур обидчивой сегодня вечером. Они все очень возбуждены.

Мне всегда становилось немного не по себе, едва Эдвард произносил нечто подобное.

— Хорошо, так и сделаю.

— Вероятно, я должен предупредить тебя…

— Уж пожалуйста.

— Когда я сказал «они все»… Я имел в виду всех.

— Всех до одного? — я стала задыхаться от волнения, — Я думала Эмметт и Розали в Африке.

В Форксе все думали, будто старшие Каллены отправились на учебу в Дартмут, но я-то знала, что к чему.

— Эмметт захотел быть здесь.

— Но… Розали?

— Я знаю, Белла, не волнуйся, она будет вести себя наилучшим образом.

Я не ответила. Как будто и впрямь могла перестать волноваться так просто. В отличие от Элис вторая «приемная» сестра Эдварда, золотистая блондинка, утонченная Розали, явно меня недолюбливала. На самом деле это чувство было немного больше, чем просто неприязнь. Для Розали я была нежеланной гостьей, посвященной в секрет ее семьи.

Я ощущала ужасную вину в сложившейся ситуации, догадываясь, что затянувшееся отсутствие Эммета и Розали связано со мной.

Эдвард решил сменить тему.

— Итак, если ты не хочешь, чтобы я подарил тебе Ауди, чего же ты хочешь в свой день рождения?

Я перешла на шепот.

— Ты знаешь, чего я хочу.

Сурово сдвинутые брови, образовали складку на его мраморном лице.

— Не сегодня, Белла, пожалуйста.

— Ладно, может быть Элис сможет дать мне то, что я хочу.

Эдвард угрожающе зарычал.

— Это не будет твоим последним днем рождения, Белла, — поклялся он.

— Так не честно!

Кажется, я услышала, как он стиснул зубы.

В это время мы подъехали к дому. Во всех окнах первых двух этажей горел свет. Крышу над крыльцом украшал длинный ряд японских фонариков, чей мягкий свет падал на гигантские кедры вокруг дома. У входа стояли большие вазы с цветами — розами нежного оттенка.

Я застонала.

Эдвард сделал несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться.

— Это вечеринка, — напомнил он мне, — Попробуй повеселиться.

— Конечно, — пробормотала я.

Он обошел машину, чтобы открыть мою дверь, а затем протянул мне руку.

— У меня есть вопрос.

Он настороженно ждал.

— Если я проявлю эту пленку, — начала я, поигрывая фотоаппаратом — Ты получишься на фото?

Эдвард засмеялся. Он помог мне выйти из машины, втянул вверх по степеням и беззвучно улыбаясь, открыл передо мной дверь.

Его семья ждала нас в светлой гостиной. Едва я появилась в дверях, они поприветствовали меня, закричав хором «С днем рождения, Белла!» Я зарделась и опустила глаза. Все горизонтальные поверхности, должно быть по инициативе Элис, были заставлены розовыми свечами и десятками хрустальных вазочек с цветами. Роль стола, с белой драпированной скатертью, выполнял грандиозный рояль Эдварда, заставленный розовыми кексами, все теми же розами, множеством стеклянных тарелок и небольших серебристых коробочек.

Это было в сто раз хуже, чем я могла себе представить.

Поняв мое горе, Эдвард ободряюще обвил руку вокруг моей талии и поцеловал меня в макушку.

Родители Эдварда, Карлайл и Эсми — невероятно молодые и как всегда прекрасные — стояли ближе всех к двери. Эсми бережно сжала меня в объятиях, ее мягкие, карамельного цвета волосы, легко коснулись моей щеки, когда она целовала меня в лоб, рука Карлайла обвила мои плечи.