Жуткие байки (ЛП) - Лаймон Ричард Карл

— Да, точно. Но самое главное, что после этого они ничего не могут вспомнить.

— И Фил использует эти особые способности на своих жертвах?

— Э-э-э, не знаю, можно ли называть их жертвами.

Ладно, скажем так — женщин, которых он сосет, Фил вводит в транс?

— Конечно, всех без исключения. Но не меня.

— И почему же он не применяет свой гипноз на вас?

Ее взгляд сказал мне, что она сочла это глупым и бестактным вопросом. — Потому что я его жена, конечно.

— Ох. Ну разумеется! Просто, видите ли в чем дело: если ваш муж вводит в транс этих женщин, или гипнотизирует, или как это еще называется, то тем самым он лишает их способности принимать какие-либо решения. Другими словами: с юридической точки зрения ни о каком согласии с их стороны не может быть и речи. Если бы он в подобных обстоятельствах занимался с ними сексом…

— Он этого не делал!

— Но если бы он таким образом занимался с ними сексом, это было бы равносильно изнасилованию. Поэтому я практически уверен, что он нарушает какой-то закон, когда кусает их высасывает их кровь, фактически не имея на это разрешения. И, следовательно, это дело полиции. Я же всего-навсего частный детектив и не имею полномочий, чтобы…

— Да я не хочу, чтобы Фила арестовали! — выпалила Трейси, отчаянно мотая головой. — Я ведь не за этим к вам пришла. А совершенно по другому поводу.

— Так чего же тогда вы хотите?

— Я хочу, чтобы он прекратил это делать. Хочу, чтобы он перестал ходить к другим женщинам. Чтобы всегда и во всем он был только со мной.

Она посмотрела на меня с таким отчаянием, что мне захотелось тут же заключить ее в объятия. Чтобы утешить, успокоить, защитить. Но я хорошо себя знаю. Когда дело касается молоденьких симпатичных девушек, нуждающихся в моей защите, мне бывает трудно удержать себя в руках, сохранять выдержку и самоконтроль. Поэтому я, не шелохнувшись, остался сидеть на краю стола.

Она с мольбой посмотрела на меня блестящими от слез глазами.

— Вы мне поможете? — спросила она.

— Я был бы очень рад вам помочь, — ответил я. — Но, может быть, это работа скорее для мозгоправа или…

— Мозгоправа? Хотите сказать, что я сумасшедшая?

— Ничего подобного. Очевидно же, что вы не могли сама нанесли себе такие повреждения на шее.

Произнеся эти слова, я тут же задумался, как ей на самом деле удалось так себя поранить.

Травмы, нанесенные самому себе, — довольно распространенная уловка. Преступники считают, что это довольно хитрый способ обмануть полицейских, юристов, врачей, страховые компании или даже частных детективов типа меня. Возможно, Трейси сама нанесла себе раны. В качестве вещественного доказательства, подтверждающего ее дикую историю. Но если это действительно так, то она планировала все это очень давно. Судя по зарубцевавшемся шрамам, ранения должны были появиться как минимум месяц назад. Либо она была выдающейся актрисой и мошенницей, либо говорила правду — или, по крайней мере, то, что, по ее мнению, было правдой.

— Просто дело в том, — начал я, — что… психотерапевт может быть более квалифицирован, чтобы помочь вам с вашей проблемой.

— С моей проблемой? — она сверлила меня взглядом настороженно прищуренных глаз.

— Я хочу помочь вам, Трейси. Честное слово. Вы даже представить себе не можете, с какими уродами, неудачниками и негодяями мне обычно приходится иметь дело. Мои клиенты — это, в основном, адвокаты. Поэтому ваше появление было для меня подобно лучику яркого света, осветившего мою мрачную каморку. Никак не ожидал увидеть такую милую молодую леди. И к тому же очень привлекательную, — добавил я.

В ответ она одарила меня снисходительной усмешкой и в то же время залилась румянцем и закатила глаза к потолку, как будто хотела сказать: «Боже, что за пустозвон».

— Я сделаю для вас все, что в моих силах, Трейси. Но не будет никакого толку, если мы не будем полностью честны друг с другом в этом вопросе. Я, например, собираюсь быть с вами максимально откровенным. Возможно, вам это может быть не очень приятно, но именно так я работаю. Что скажете?

— Согласна.

— Тогда вот что насчет вашей проблемы. Смотрите — вы приходите сюда и говорите мне, что ваш муж — вампир. Что ж, мы все знаем, что такое вампиры. Это живые мертвецы, которые днем спят в гробу, а по ночам выходят на охоту и высасывают кровь из людей. Они обладают сверхъестественными способностями: могут контролировать разум других людей и превращаться в летучих мышей, волков, в туман и практически во все остальное, что служит их целям. Они бессмертны — или почти бессмертны. Их возраст насчитывает несколько сотен лет, верно? Они боятся распятий и не переносят запах чеснока. Они не отражаются в зеркалах и не могут пересекать проточные воды. Их нельзя убить обычным способом. Для этого нужно пронзить их деревянным колом. Или каким-то образом выманить их на солнечный свет. Вероятно, есть и другие способы и средства, в конце концов, я не эксперт в этой области. Я знаю о вампирах только то, что знает любой другой среднестатистический американец. И это включает в себя, среди прочего, то, что их не существует.

— Это вы так считаете.

— Я это точно знаю, Трейси. Все это знают. Я не говорю, что нет мягко говоря чудаков, которые считают себя вампирами и, возможно, даже ведут себя соответственно. Но реальный сверхъестественный, бессмертный вампир-летучая мышь-Дракула — это чистая выдумка. Такого вы нигде не встретите. Во всяком случае, не в этой жизни. И, исходя из этого, мы приходим к выводу, что Фил — никакой не вампир. Как вам такой расклад?

— Значит, вы все-таки считаете меня ненормальной?

— Как я уже говорил ранее: в психиатрии я не силен. Я всего лишь ищейка, Сэм Спейд[36] для бедных. Сейчас я всего лишь пытаюсь разобраться в сути вашей проблемы с помощью имеющихся в моем распоряжении подручных инструментов. А в моей профессии это прежде всего — инстинкт и здравый смысл.

— И что они вам говорят?

— Во-первых, я не думаю, что вы сумасшедшая. Во-вторых, я также не думаю, что вы хотите каким-то образом меня обмануть. Что, в свою очередь, заставляет меня сделать вывод, что Фил убедил вас в том, что он вампир.

— Но он и правда вампир.

— Он кусал вас в шею и сосал кровь из раны?

Она кивнула. — Уже много раз.

— Каждую ночь он уходит один и возвращается с рассказами о своих победах над женщинами, которых он очаровывает и пьет их кровь?

— Да.

— И вы ему верите? — я многозначительно поднял одну из своих кустистых бровей. — Никогда не возникало желания последовать за ним во время одной из его ночных вылазок?

Она нахмурилась, сморщив свой прелестный лобик. — Вы хотите сказать, что все его рассказы могут быть одной большую ложью?

— А есть ли у вас какие-либо доказательства того, что это не так?

— Иногда он возвращается домой со следами крови на одежде.

— Много крови или…?

— Нет, просто несколько маленьких брызг или пятен.

Я достал из кармана брюк свой швейцарский армейский нож, вынул самое большое лезвие и слегка порезал тыльную сторону ладони. На месте пореза выступила маленькая капля крови. Я прижал ее к своей белой рубашке чуть пониже воротника.

— Вуаля! Теперь я тоже вампир, — сказал я.

Трейси улыбнулась. Это была ее первая улыбка, с тех пор как она переступила порог моего кабинета. И выглядела она великолепно.

— Вы испортили себе рубашку.

— Если вы наймете меня, я смогу позволить себе купить новую.

— Нанять вас?

— Ну вы ведь именно за этим пришли сюда, не так ли?

— Ну, да. Думаю, что за этим.

— Ну что ж, мы уже проанализировали природу вашей проблемы, верно? Муж убедил вас, что он вампир. И как вампир, он должен пить человеческую кровь. Поэтому он выходит на охоту и сосет других женщин, что естественно вызывает у вас ревность. И вы хотите, чтобы все это закончилось. Чтобы он уделял все свое внимание только вам, чтобы вам больше не приходилось делить его с незнакомками.