Мёртвый хватает живого (СИ) - Чувакин Олег Анатольевич

Бум! Бум!.. Бум, бум! Со стола упал диктофон, за ним — очки. Разбились. Доктор лишь улыбнулся. Очки, резинки, натёртая переносица — всё в прошлом!..

— Никита, прекрати! — с весельем в голосе крикнула Люба.

— Он не головой. Корпусом, — сказал Владимир Анатольевич. — Плечом, наверное.

— Сильный, — сказал труповоз. — А что, Владимир Анатольевич, военные или учёные в компании с военными бессильны против светлого будущего? Придумают вакцину. Наденут все ОЗэКа с противогазами. С такими, что защищают от органических газов. С новейшими патронами.

— ОЗэКа? Противогазы? Они, безусловно, помогут. Мы в лаборатории могли бы пользоваться и тем, и другим. Хороший противогаз с патроном ДэПэГэ-4 вполне бы защитил от пентаксина. Но скафандры, конечно, надежнее. В лаборатории высокая концентрация газа и вирусов. А в уличных условиях достаточно будет и противогаза, даже без ОЗэКа. Без ОЗэКа — при условии, если человек не поцарапан, не ранен — то есть чтобы вирус через царапину или рану не проник в кровь.

— В таком случае почему же вы считаете…

— Люди не будут знать о периоде распада, Максим Алексеевич. Вернулся с улицы — и снял ОЗэКа и противогаз. И всё!

— Вот как?

Удары в дверь стихли. Никита нашёл, наверное, выход. Пусть погуляет по улице. Поест. Или встретится со Светланой.

— На поверхности ОЗэКа накапливаются — с микроскопическими частичками пыли и влаги — вирусы, защищённые пентаксиновыми оболочками. Заражение происходит не только воздушно-капельным, но и воздушно-пылевым путём. Снял противогаз и ОЗэКа — и готов. Улицы города — это вам не герметичная лаборатория, где газ распадается за шесть часов в полной изоляции. Пентавирус, переносимый на ОЗэКа, на противогазах, на одежде, быстро распространится по городу в виде небольших воздушных и пылевых «облаков» пентаксина, поднимающихся с поверхностей. Сколько людей инфицирует человек, «защитившийся» ОЗэКа и противогазом, нельзя и представить; а скольких людей инфицируют те, кто заразится от заразившегося!.. Инфекция будет распространяться в геометрической прогрессии. Пандемия! Пока учёные поймут, чем и как защищён нестойкий вирус, пока вычислят период распада газа, то есть то время, которое надо смирно отсиживать в герметичном помещении, а не ходить по городу, — грянет то, что скудная фантазия академиков и журналистов наречёт «мировой катастрофой», или апокалипсисом (хотя «апокалипсис» переводится как «откровение»). Пока учёные канителятся, а военные ищут способы быстрого уничтожения того, что быстро уничтожает их, — не станет ни учёных, ни военных.

— Так, — сказал Максим Алексеевич.

— Органическая пентаксиновая оболочка не вступает в соединения на атомарном уровне с кислородом и водородом и длительное время сохраняется в атмосферном воздухе. Воздух является ограниченной средой для распространения пентавируса в силу полного распада молекул пентаксина в течение шести часов.

Но если в воздухе газ распадается через шесть часов, то точное время распада газа в воде и разрушения внешней и внутренней вирусных оболочек и вирионов, неизвестно. Теоретически следует иметь в виду пятьсот семьдесят шесть часов. Двадцать четыре дня.

Правда, — сказал доктор, — тут есть одно «но». Важно, чтобы температура воды не поднималась выше сорока пяти градусов. При сорока пяти градусах молекулы растворённого газа начнут распадаться на атомы, а при пятидесяти пяти распадутся полностью, и пентавирусы, оставшись без защиты, инактивируются. Инактивация также произойдёт и при нагревании плазмы. Если новый человек попадёт в огонь (в принципе огонь его твёрдому телу не страшен), то предположительно минут через двадцать-тридцать нагревания он погибнет от перегрева плазмы. Но в холодной воде или в воде комнатной температуры газ…

Труповоз перебил Владимира Анатольевича:

— То есть, попав в воду, газ…

Доктор поднял руку. (Он чувствовал своё плечо, локоть и предплечье, но почти не ощущал пальцев. «Начинается. А может, и нет. Пальцы немеют от остеохондроза»).

— Осев в воду, скажем, в реку, в виде снега, дождя, талой воды, чьего-нибудь плевка, пентаксин будет сохранять состав и свойства не шесть часов, но очень долгое время.

— И нет способа прекратить действие пентаксина в воде? — спросил Максим. — Произвести какую-нибудь реакцию, что-нибудь спустить, допустим, в реку или озеро?

— Чтобы уничтожить пентаксин, потребовалось бы вскипятить реку, Максим Алексеевич. Со всеми её притоками. С подземными водами. А чтобы наверняка — взорвать планету Земля.

— Вы, Владимир Анатольевич, и вправду создали будущее. А Никита… как бы это сказать… включил его. Будущее уже здесь. На улице идёт снег. Мокрый снег.

«Снег… Город почти ослеп…»

— Я ввёл термин «пентаксиновое облако». Вода, точнее говоря, влага (водопроводная, речная, морская, ключевая, колодезная вода, дождь, снег, слюна, слёзная жидкость, пот, эксудат, гной, кровь) является идеальной средой для распространения пентавирусов. Попав в Туру — а пентаксиновое облако, полученное из нашего единственного контейнера, неизбежно дойдёт от «института» до Туры, и мокрый снег тому поспособствует, — пентавирусы распространятся с течением по всем притокам реки. Будь тюменский октябрь холоднее, «конец света» затянулся бы, или его пришлось бы отложить до весны. Но изменение климата, глобальное потепление — по вине старого человека, — сыграло нам на руку. Возможно, местные водозаборные станции начнут перекрывать водозаборы, обнаружив в них вирусы, однако и считанных минут будет достаточно, чтобы люди, открыв утром воду, чтобы принять душ, почистить зубы, выпить стаканчик воды поутру, инфицировались бы и отправились бы разносить вирус по городу и городам. Хлорирование, не говоря уже о фильтрации, не разрушает пентавирус. Ему нипочём и радиация. Это совершенный вирус, вирус всем вирусам, король вирусов. Лишь наивные вояки, Максим Алексеевич, могут полагать, что с помощью автоматов или пушек, или блокирования зон заражения, или водородных бомб, или разработки вакцины можно положить конец вспыхнувшей эпидемии. Чтобы определить, как переносится и активируется пентавирус, химикам и вирусологам потребуется много времени, но его у них не будет. Достаточно кому-то инфицированному плюнуть, чтобы через 3–4 дня был заражён целый город. Единственная капля слюны, которая выделяется у «обновлённых», создаёт «облако», эффективное в радиусе одного-полутора метров от носителя вируса. У тех же, кто инфицирован, но ещё не «обратился», опасно всё: слюна, слёзы, пот, кашель, дыхание. Таким образом, потенциальным жертвам надо бояться не только укуса, но и дистанционно-воздушного контакта с любым носителем. Пентавирусы, через носителей, через воздух, через реки дойдут до морей, затем переплывут океаны. С водой, в слизи на чешуе рыб, с мокрым песком на пляжах, а затем с укусами «обновлённых» и пентаксиновыми облаками вокруг них вирусы заполонят весь мир. Не спасутся ни Америка, ни Австралия, ни островные государства. Пентавирусы доберутся до Северного полюса и до Антарктиды, и во льдах и в снегу сохранятся миллионы лет.

«Я чувствую себя отлично. Как мальчишка. Я полон энергии. И восторга. Я никогда не умру!»

— Вирус непобедим, — сказал Владимир Анатольевич. — Вступив в контакт с подходящей живой средой, молекула пентаксина перестраивается, делая возможной абсорбцию пентавируса на клетке и последующее «обновление» инфицированного объекта. Мёртвый объект «восстаёт» лишь в том случае, если его мозг не прекратил информационного существования, не оказался за порогом информационной смерти (до тридцати двух часов с момента клинической смерти). Это не дешёвая сказка ужасов, и мёртвецы с кладбищ и лежалые трупы не восстанут; на волю вырвутся только свеженькие покойники из реанимаций и моргов, чей мозг сохранится полностью или частично. За нормальную эволюцию и поведение девиантных «обновлённых», увы, поручиться нельзя.

Кровь «обновлённых» людей перестраивается в густую пентаксиновую плазму, вены и артерии твердеют, у мышечных тканей увеличивается плотность (новый человек в полтора раза тяжелее по сравнению с ним же старым), сердце и печень останавливаются за ненадобностью и служат очагами деятельности пентавирусов. Движения новых людей сделаются более медленными (как у Никиты), как бы неуверенными, но вместе с тем новые люди приобретают ряд свойств, которые в полной мере компенсируют появившуюся медлительность. Новым людям не нужно дышать, не нужно пить.