Страна Червя. Прогулки за Стену Сна (ЛП) - Майерс Гари

— Мои притязания на трон, брат? Как любезно с твоей стороны сейчас напомнить об этом. Но не вспомнишь ли ты, откуда исходят мои притязания? Позволь освежить твою память. Так обещал мне отец перед смертью. Это стало бы моей наградой за все годы служения. Возможно, ты сомневаешься, что моё служение достойно такой награды. Отец в этом не сомневался. Он знал, что всё, чем обладает в своей жизни, заполучил с моей помощью. Разве не остался бы он без меня всего лишь вторым королевским сыном? Я привёл его к величию, большему, чем у любого короля. Какая плата соответствовала бы больше, чем обещание, что после него я стану королём, а дочь Юксиора станет моей королевой? А теперь, по-твоему, мне нужно всё это отринуть, уступить тебе мои права. Но зачем же мне от этого отказываться? Я такой же сын своего отца, как и…

Намброс умолк, вдруг поняв, что сказал больше, чем собирался. Но он и так наговорил вполне достаточно, чтобы прояснить свои намерения к кузине. Опасность, грозившая Литэ была куда больше, чем она убеждала меня, может, даже больше, чем представлялось ей самой. Литэ понимала, что нужна и Омбросу, и Намбросу, чтобы обезопасить их положение, но понимала ли она, что за обладание ею меж ними завязался острый раздор? Литэ знала, что Намброс завидует своему брату, но знала ли, что он предпочтёт увидеть её мёртвой, чем уступить?

— Доселе я высказывал лишь свои подозрения. Теперь я примусь за факты. Даже сейчас твоя наречённая невеста строит против тебя козни. Она уже пустила их в ход. Но тебе не требуется верить мне на слово. Это можно услышать от самой Литэ.

Мадор, попроси нашу кузину присоединиться к нам.

Здесь я мало чем мог бы помочь Литэ. Единственное, что можно было сделать, это выгадать для неё время сбежать из дворца, выгадать единственным способом, который я знал. Я остался стоять, где стоял и взоры обоих братьев обратились на меня. Глаза Намброса пылали гневом, но взгляд Омброса оставался невозмутим. Я осознал, что он впервые по-настоящему посмотрел на меня. Скоро мне стало неуютно под его безучастным взором, казалось, просвечивающим меня насквозь. Я хотел отвести от него свой взгляд. Но сделать это никак не удавалось.

Наконец Омброс заговорил.

— Тебя зовут Мадором?

— Да.

— Что же, Мадор? Чего же ты ждёшь? Отчего остаёшься тут, если Намброс тебя отсылает?

— Потому что я ещё не исполнил то, зачем сюда явился.

— И что же это?

— Передать вам послание от Изодомога.

Его лицо не изменилось.

— Какое послание?

— Если Омброс отыщет Изодомога в городе мёртвых, то его поиск там и завершится..

— Но ведь именно об этом я и пытался тебя предупредить! — послышался голос Намброса. — Этот человек подослан Литэ. Она выдумала его послание, чтобы посеять раздор между нами. Пошли кого-нибудь за Литэ. Она своими собственными устами подтвердит то, о чём я говорил.

Омброс не отводил от меня глаз.

— Ты рассказал это мне первому?

— Нет.

— Кому ещё ты рассказал?

— Вашему брату Намбросу.

Омброс перевёл свой жуткий взгляд на брата.

Но я не стал ждать, что произойдёт дальше. Я развернулся и кинулся прочь из комнаты.

7. Чародеи

Я не собирался вести Литэ к её кузенам. Единственной моей целью было покинуть дворец, попытавшись убедить её бежать вместе со мной. Я думал, что Литэ поддастся уговорам, когда узнает, что её замысел провалился и навлёк на неё ужасную опасность. Ибо он явно провалился. Намброс сумеет убедить брата, что это именно она стоит за изодомоговым посланием. Эти двое уладят свою размолвку. Весь их объединённый тяжкий гнев падёт на одну Литэ.

В коридоре, где мы с Литэ расстались, её не оказалось. Я думал, что девушка будет оставаться тут, но, возможно, она вернулась в свои покои, чтобы кузены не обнаружили её отсутствие. Скорее всего, именно там она и отыщется. Так что я направился тем же путём назад, от покоев Омброса до её собственных.

Намброс считал, будто мне известно, где расположены покои Литэ. Любопытно, что бы он подумал, увидев, как я теперь пытаюсь отыскать обратную дорогу. Идти было недалеко и у меня ещё оставалась свеча, озаряющая путь. Но проходы настолько походили один на другой, что было очень трудно распознать нужный. И даже обнаружив дверь покоев Литэ, я не был уверен, что она там. Потому что когда я постучался, никто не откликнулся. Я постучался ещё раз, погромче. И снова никто не отозвался. Заснуть Литэ никак не могла. Возможно, она опасалась отзываться на стук. Возможно, это была неправильная дверь. Я потянул за дверную ручку. Оказалось незаперто. Я распахнул дверь и зашёл.

Это были те самые покои. Невозможно спутать это огромное ложе, плюшевые игрушки, роскошно изукрашенный туалетный столик. Казалось, комната пустовала. Но полог над ложем был плотно сдвинут, а свечи потушены. Я шагнул поближе и раздвинул полог. Свет от моей свечи заструился на белые смятые простыни. На ложе тоже никого не оказалось.

Но всё-таки комната оказалась не пустой, потому что затем я услышал, как тихий голос окликает меня по имени. Этот голос принадлежал Литэ. И, вновь обернувшись, я увидал её саму. Литэ стояла посередине комнаты, между мной и раскрытой дверью. Как видно, она уже собиралась лечь в кровать. Очевидно, мой стук переполошил её, девушка спряталась и вышла только сейчас. Литэ была одета в длинную белую рубашку, словно уже легла спать. На голове накручена белая ткань, а ноги — босые. Но вот одну вещь в её наряде объяснить было затруднительно. На шее у Литэ красовалось ожерелье — увесистая гроздь красно-золотых подвесок, свисающих с золотой цепочки.

— Ты передал Омбросу послание?

— Да, передал. Но Намброс тоже оказался там и он объявил это заговором, устроенным тобою, чтобы посеять между ними раздор. Он говорит, что услышит это из твоих уст. А теперь они послали меня, чтобы я отвёл тебя к ним.

— Вот как? Тогда следует пойти к ним.

Литэ отвернулась и направилась к раскрытой двери. Там она остановилась и оглянулась.

— Ты со мной?

Я направился вслед за ней. А что ещё я мог сделать? Мне совсем не хотелось возвращаться в зал приёмов. Мне не хотелось ничего делать, кроме как убраться прочь из дворца. Но нельзя было уходить без Литэ. Раз уж я не сумел убедить её в нависшей угрозе, оставалось только помочь преодолеть эту угрозу. Если я и не смогу защитить Литэ, то, по крайней мере, она встретится со всем этим не в одиночку.

Мы вместе двинулись по коридору: Литэ шла первой, следом я со свечой, в нескольких шагах за ней. Никто из нас не проронил ни слова. Время от времени она с улыбкой оглядывалась, уверяясь сама, держусь ли я до сих пор за ней, и уверяя меня, что бояться не стоит. Я пытался отыскать в этом что-нибудь утешительное. Насколько велика была опасность, если Литэ столь спокойно к ней относится? Впрочем, возможно, она не знала, насколько велика угроза на самом деле. Я изведаю это весьма скоро. Дверь покоев уже прямо перед нами.

У меня зародилась надежда при виде двери. Она оставалась распахнута, как я её и оставлял, но в комнате за ней было темным-темно. А, когда я встал в дверях рядом с Литэ и моя свеча озарила комнату, то выяснилось, что тут переменилось ещё кое-что. С каминной полки исчезла свеча. Кресла опустели. Нигде не было и следа братьев. Но посреди пола расстилалась белая простыня и даже в полумраке я различил, что под ней спрятано тело.

Когда я заметил труп под простынёй, то решил, что мои надежды оправдались. Что же это могло значить, кроме того, что предсказанное Литэ всё же оказалось истиной и один из братьев убил другого в приступе ревнивого бешенства? Но который из братьев был убит, а который совершил это убийство? Я покинул стоявшую в дверях Литэ и зашёл в комнату, чтобы присмотреться поближе. Я опустился на колени рядом с телом и откинул простыню, раскрыв обращённое кверху лицо.

И тут я увидел, что мои надежды ничего не стоили. Ибо лицо, раскрытое мною, принадлежало не Омбросу и не Намбросу. Это оказался Пум, привратник из катакомб.