Гаст (ЛП) - Ли Эдвард

Слова в его голове звучали как зомби:

"Я действительно могу в нее влюбиться..."

Затем она перекинула одну ногу через его, чтобы обеспечить более тесный контакт. На мгновение он ожидал, что эта гладкая голая нога скользнет по его паху... но этого не произошло. Вместо этого ее рука обхватила его спину и прижала к себе еще крепче.

Он начал медленно посасывать ее шею, и когда его язык коснулся яремной вены, он почувствовал, что ее пульс бьется, как у колибри. Колльер был уже настолько тверд в штанах, что его член казался налитым кровью вдвое больше, чем это предусмотрено природой, но когда его язык продолжал ласкать ее горло и обнаженное плечо, вкус ее пота, а также смешивающиеся запахи спрея для тела, мыла и шампуня вбили еще больше крови в натруженное нервами мясо. Одной рукой он обхватил ее за бока, другой - за щель между облегающим топом и поясом юбки. Он знал, что сейчас испытывает ее, посягает на ее неясные границы, но она не вздрогнула, когда его рука плотно прижалась к ее животу, а кончик мизинца скользнул на дюйм под талию юбки. Снова раздался голос злобного близнеца Колльера:

"Поздравляю, жеребец! Сейчас твой палец находится в четырех дюймах от Клитор-Сити!"

Но Колльер был слишком взвинчен, чтобы слушать. Он не двигал рукой, но позволил языку провести по краю топика. Что-то подсказывало ему, что не стоит спускать верх и обнажать грудь, за которую он готов продать душу, но он очень нежно провел губами по верхушке взъерошенной ткани.

Затем его губы приблизились к соску...

- О, Боже! - раздался разочарованный шепот.

Колльер убрал губы, но его рука осталась на месте.

- Что?

- Это моя вина, - вздохнула она. - Мне лучше знать. Я должна рассказать тебе все остальное...

Колльер был почти возмущен.

- Больше никаких историй о призраках!

Она сделала паузу, чтобы перевести дыхание. - Нет, больше обо мне.

Колльер не ослабил объятий.

- Если ты не хочешь идти сегодня до конца, это здорово, - попытался он изобразить понимание, а сам думал: "Минет, минет, минет".

- Я должна была объяснить все раньше, но я не хочу идти до конца никогда. Я имею в виду, что у меня больше нет секса - вообще. Возможно, я не совсем ясно выразилась раньше.

Колльер задумался над продуманным ответом, но не смог.

- Скажу прямо, - продолжила она усталым тоном. - Я не трахаюсь. С колледжа не трахалась.

Колльер подумал:

"Минет, минет, минет..."

- Все в порядке, - заверил он ее. Небольшое хихиканье. - Мы и не трахались, знаешь ли.

- Я имею в виду, - добавила она, - что никогда больше не буду заниматься сексом, пока не выйду замуж. Поцелуи - это одно, но... это все, что я делаю. Никакого секса вне брака, никогда. Это означает любой вид секса, вагинальный, анальный, оральный. Это часть того, о чем я говорила тебе раньше. Это часть того, как я расплачиваюсь по кредитной карте, которую я использовала, чтобы вернуть свою жизнь.

"Помогите! - подумал Колльер, но тут вмешалось его альтер-эго: - Она просто оправдывается, чтобы не чувствовать себя виноватой после того, как ты оттрахаешь ее задницу от одного конца улицы до другого! Продолжай ее возбуждать! Через несколько минут она будет такой горячей, что превратится в большую миску тушеного мяса..."

Это действительно было так? Они уже вовсю целовались. Он ответил, как заправский актер:

- Я понимаю.

В ее глазах мелькнула тревога.

- Я не думаю, что ты понимаешь, и я понимаю, что большинство парней не понимают - они не могут. Неразумно ожидать от них этого. И самое неприятное, что ты мне очень нравишься.

Злой голос:

"Это чушь, приятель! Просто подогревай ее еще больше! Даже если ты не сможешь засунуть свою трубку в ее щель, она будет глотать твой член так сильно, что ты кончишь ей в легкие..."

Он сжал ее руку:

- Теперь моя очередь быть откровенным. Я так без ума от тебя, что могу выть на гребаную луну.

Ее лицо выглядело по-детски, когда она смеялась. Затем выражение серьезности, смешанной с разочарованием, вернулось в ее глаза.

- Я не хочу, чтобы ты думал, что я дразнящаяся сучка.

- Я и не думаю.

Злой голос:

"Она не только дразнящаяся сучка, она дразнящаяся сучка, которая собирается прополоскать много спермы..."

- Это чертовски много для парня, - призналась она, - даже для закоренелого христианина.

Предэякулянт Колльера, казалось, вытекал из его члена непрерывным потоком.

- Я не закоренелый христианин, но у меня все под контролем.

"Единственное, что у тебя под контролем, приятель, - это ее гланды с твоим мужским тестом..."

- И ради Бога, я не жду, что ты или кто-то другой будет жить по моим личным духовным стандартам. Это просто моя фишка.

- Просто доверься мне, - прошептал он ей в шею.

Они поцеловались еще. Колльер был так увлечен ею, что не знал, что планирует, и даже не представлял, насколько внимательно прислушивался к своей темной стороне. Прошептав:

- Не слишком ли много? - он опустил рот к ее талии и провел языком по пупку.

Он лизнул колечко вокруг него, затем нежно просунул язык внутрь и пососал.

"Ну... она не сказала "нет"...

Он стал сосать сильнее, и ему доставляло удовольствие то, как она выгибалась, извивалась и стонала. Ее руки потянулись к его голове; он ожидал, что она оттолкнет его, но этого не произошло.

Правой рукой он полуобхватил ягодицу, которая тоже извивалась и трепетала. И снова:

- Не слишком ли много? - прежде чем его язык медленно провел линию по ее обнаженному животу до самого низа юбки, но когда он попытался провести языком под подолом, ее руки на мгновение оттолкнули его и вернули его рот на ткань.

Колльер продолжал двигаться вверх...

Он знал, что испытывает новые границы. Он провел губами по скудной ткани, прикрывавшей ее грудь, и провел рукой по ее животу, вернув мизинец на прежнее место в дюйме под поясом.

Ее кожа была такой горячей и покрылась испариной. Мизинец зашевелился в поту, но когда он попытался опустить его еще на полдюйма, ее рука потянула его обратно.

"Эта сучка все еще играет с тобой. Как только ты начнешь сосать ее сиську через этот бродячий костюм, который она надела, она тебя уже не остановит, брат..." - подумал Колльер.

Но она позволила его рту продвинуться дальше по нижней части ее груди. Его губы были чувствительны, как стетоскоп; они улавливали набухающий жар, учащенный пульс.

"Продолжай..."

Но были ли это его слова или слова его злой половины? Рот Колльера продолжал ползти вверх. Краем глаза он заметил проходящую мимо пожилую пару, но даже в темноте разглядел их расширенные от шока глаза.

"К черту их", - подумал он.

Они поспешили мимо.

Наконец губы Колльера нашли сильно втянутый сосок и начали медленно посасывать его через хлопчатобумажный топ.

Ее спина выгнулась, и она задыхалась.

Но она не остановила его.

"Теперь она вся твоя. Ты только что превратил ее жесткий христианский крахмал в пудинг..."

Слушал ли Колльер?

Он стал сосать более пылко и точно; ее сиськи превратились в пульсирующий мешок возбужденных нервов и горячей крови. Когда Колльер отнял рот, он увидел, что втянул в ткань темный влажный кружок - воспаленный сосок твердо стоял. В следующее мгновение он переключился на другой сосок и стал сосать еще сильнее.

Руки Доминик вцепились в его волосы. Она дышала сквозь зубы, вдыхая свои следующие слова:

- О, черт, не могу поверить, как это приятно...

В этот момент рука Колльера скользнула между ее ног и позволила среднему пальцу погрузиться в ее вагинальную ложбинку.

- Черт возьми! - вскрикнула она и выдернула его руку, словно змею из норы. - Я так и знала!

Когда она вскочила со скамейки и пошла прочь, Колльер отшатнулся назад.

- Какого черта? Доминик!