Инкубы (ЛП) - Ли Эдвард

На его лице появилась странная, кривая улыбка, и он закурил сигарету.

- Сейчас этим делом занимается один ехидный болван по имени Нойл. Он, вероятно, откажется от рассмотрения ритуала как основы расследования.

- Другими словами, я осталась без работы.

- Похоже на то. Я выясню это завтра. Просто отдай ему все, что у тебя есть, и все.

"Вот и все".

По крайней мере, на несколько дней она смогла заняться чем-то другим.

- Крейг сказал, что видел убийц Сьюзен Линн.

- Да, - подтвердил Джек, - и он, должно быть, также сказал тебе, что они пробыли в баре несколько часов, но никто не помнит их лиц.

- Ага. Это интересно. Сегодня я узнала еще кое-что. Аористы верили, что они были величайшими учениками дьявола. Сатана якобы благословлял своих верующих. В сектах даже были литании и молитвы о защите, которые они читали перед тем, как отправиться в путь и совершить свои деяния. Существует множество документов, которые могут тебя заинтересовать.

- Почему?

- Потому что ты только что сказал, Крейг не может составить описание убийц, хотя он находился с ними в одной комнате несколько часов. Помнишь нашего шпиона-дикона Майкла Бари? Он прожил с аористами несколько недель, но после побега не смог вспомнить ни их имен, ни описаний, ни того, где они жили. Он даже не мог вспомнить, в какой церкви они проводили свои ритуалы. В католических архивах конца 1400-х годов есть много похожих свидетельств, когда Рим предпринял серьезные усилия по проникновению в секты.

Джек постучал пальцем по пеплу.

- Это заставляет задуматься.

- И это еще не все. Некоторые славянские культы, подобные тому, в который проник Майкл Бари, поклонялись инкубу Баалзефону, демону страсти и творчества. У Баалзефона, похоже, есть прямые аналоги в других демонологиях, некоторые из которых датируются 3500 годом до нашей эры, у ацтеков, бирманцев, ассирийцев, даже у американских индейцев и друидов - все они признавали демона-инкуба, который руководил человеческими страстями и творческими способностями, точно так же, как Баалзефон. Где-то в Библии сказано, что зло относительно. Что ж... они не шутили.

Джек казался подавленным - то ли из-за сложностей исследования Фэй, то ли из-за того, что его отстранили от расследования "ритуального треугольника". Возможно, ей не стоило даже упоминать об этом сейчас.

- Баалзефон, - пробормотал он, на самом деле немного удивленный. - Отец Земли. Интересно, где эти люди придумали все это.

- Все это было контрпоклонством, - сказала она. - То, что они изобрели как духовный бунт против своих угнетателей, - это одна и та же старая история, передаваемая разными способами из поколения в поколение. То же самое, что и Санта-Клаус.

- Да, но Санта, как правило, не потрошит женщин, - отметил Джек. - А как насчет этой истории с инкарнациями? Ты узнала что-нибудь еще об этом?

- Немного. Аористы воздавали должное своим демонам-отступникам, принося жертвы и воплощаясь - другими словами, заменяя себя через суррогатов. Это давало демону кратковременную возможность воплотиться на земле. Однако секты Баалзефона пошли дальше. Они практиковали жертвенные обряды воплощения круглый год в качестве общего почитания. Но раз в год они совершали более специфический обряд, который включал в себя выборочные жертвоприношения. Они верили, что треугольник - это дверной проем или что-то вроде кухонного лифта. Сначала они приносили в жертву трех воплощений, девушек, которые особенно нравились Баалзефону, - распутных, привлекательных и творческих девушек, - затем они приносили в жертву четвертую девушку прямо в треугольнике. Это, возможно, провоцировало запанированное воплощение...

- Ты имеешь в виду, что появляется сам Баалзефон.

- Да, чтобы благословить своих поклонников во плоти и вступить в половую связь за пределами территории, на которую он был обречен навечно. Это было величайшим оскорблением Бога, демонологической лазейкой. Завершение ритуала называлось "превращением", когда четвертая жертва перемещалась в пространство Баалзефона.

- Ты имеешь в виду...

- Четвертая жертва физически попадает в Ад через треугольник. Я не выяснила точно, почему, но в одном из текстов упоминалось, что Баалзефону нравится каждый год брать себе смертную жену.

Джек поморщился.

- Это какое-то безумное дерьмо, Фэй.

- Конечно, это так. И самое безумное в этом то, что твои убийцы делают то же самое, что секты Баалзефона делали шестьсот лет назад. Это почти то же самое.

Джек немного поразмыслил над этим. Затем, возможно, неосознанно, он пробормотал:

- Дьяволы.

- Что?

- У нас был второй свидетель, бродяга с пристани. Он сказал, что убийцы, покидавшие квартиру Сьюзен Линн, были дьяволами. А не людьми. Дьяволы.

- Я бы не стала доверять наблюдениям бродяги.

- Я не доверяю. Просто это дело становится все более и более странным.

Он снова погрузился в раздумья, потирая лицо от того, что, по его мнению, было его провалом. Но это было еще не все; Фэй знала это. Она поняла это в тот момент, когда вошла на кухню.

- Но тебя беспокоит что-то еще, не так ли? - спросила она. - Дело не только в убийствах и твоем отстранении от расследования. Есть что-то еще.

Джек поднял на нее глаза.

- Скажи мне, - попросила она.

Тогда он рассказал ей все, даже те подробности, о которых никогда не упоминал. Он рассказал ей, как этот Стьюи пришел к нему со своими тревогами, как Вероника, казалось, исчезла. Он рассказал ей об этом "творческом уединении", в котором она была в поместье какого-то богатого дилетанта, и о том, как он вломился в квартиру Вероники и ее подруги, чтобы попытаться выяснить, где именно они находятся. Он рассказал ей о том, как ему удалось найти дорогу.

- И ты собираешься поехать туда, - скорее сказала, чем спросила Фэй.

- Я не знаю. На самом деле, это не мое дело. Я должен просто дать указания Стьюи, пусть едет.

- Тебе лучше съездить, - сказала Фэй.

Это было очень неожиданно. Но что заставило ее сказать такое, чтобы побудить этого мужчину, которого она, возможно, любила, искать женщину, которая отвергла его? Прошлое всегда причиняло боль - это Фэй знала по опыту. Возможно, она чувствовала себя сообщницей с ним.

Последовавшее молчание заставило ее почувствовать себя неуютно. Предчувствие подсказывало ей уйти. Просто встать, попрощаться и пожелать удачи. Но она не могла. Вероника ушла от него. Фэй не ушла бы, даже если бы ее присутствие ничего не значило.

Все, чего она хотела, - это сделать что-нибудь для него.

Но что именно?

- Чего ты хочешь от жизни, Джек? - спросила она.

- Я не знаю. Для начала неплохо было бы выпить.

- Я серьезно.

На его лице снова появилась печальная улыбка, радость перед лицом поражения.

- Понятия не имею. А как же ты?

Фэй не могла сказать ему об этом. Она пожелала спокойной ночи и отправилась спать.

Тусклый желтый свет уличных фонарей с Мэйн-стрит проникал в ее комнату. Она лежала на кровати без сна. Что, по ее мнению, она собиралась делать? Потолок был похож на зернистую, бесконечную местность, как ей казалось.

Она услышала, как Джек поднимается по лестнице. Она подождала немного, может быть, полчаса, чтобы дать ему время. Затем она сама босиком поднялась по ступенькам, ночная рубашка окутывала ее тело, как туман. Она тихо открыла дверь и вошла. Она стянула с себя ночную рубашку и почувствовала, как темнота лизнула ее.

- Джек? - прошептала она.

Она наклонилась и осторожно потрясла его. Он резко проснулся, на мгновение испугался, затем поднял глаза.

- Фэй?

- Ш-ш-ш, - сказала она. - Ничего не говори. Она стянула с него одеяло. Она села ему на живот и положила руки ему на грудь.

"О, боже. Что теперь?"

Что бы он подумал об этом? Неужели она пришла сюда только для того, чтобы трахнуться с ним? От этого ему может быть только хуже.

"Дай ему что-нибудь, что угодно. То, чего он больше не может иметь".