Живые мертвецы говорили с ним в наушниках — визжали, ревели, стенали, хвастались, угрожали, смеялись, плакали, кричали, шептали, мечтали. Доверяли ему сокровенные мысли, идеи, последние предсмертные послания, последние мгновения своих жизней. Рассказывали о детских ночных кошмарах…
И Петр наслаждался. Всякий раз, когда приходило и охватывало все его существо Понимание, Понимание с большой буквы: он — лучший. Он могущественнее их всех, он сильнее всего мира. Он — лучшая Парка. Он отнимал жизни и рассказывал о своих жертвах, не боясь наказания. Он сделал на них миллионы, обеспечив себя и свою семью. Он нашел свое место в обществе, и общество принимало его таким, какой он есть.
И старик совсем не боялся смерти, того мгновения, когда Жнец Жнецов коснется его невидимой рукой. Петр был готов пожать эту руку.
А кошмары…
Кошмары ему никогда не снились.
Вадим Волобуев
Буря
Шторм бушевал весь день. Пронизывающий ветер швырял на заросший папоротником берег ледяные волны, злобно трепал траву на горном склоне, ревел в черном поднебесье. Океан выбрасывал на раскисшую почву водоросли, ракушки и мелкую живность, уносил потоки грязи и вырванные с корнем растения.
Очередная волна, схлынув, оставила на размытом и скользком берегу двоих — мужчину и женщину. Мужчина медленно поднял из склизкой жижи чумазое лицо, заморгал, поводил туда-сюда головой. Осторожно отпустив ярко-красный спасательный круг, он перевернулся на спину и подтянул к себе колени. Прибой ударил его в грудь, потащил обратно в море, но мужчина судорожным движением успел схватиться одной рукой за распластанные по земле папоротники, а другой — за круг. Дождавшись, пока волна отступит, он встал на колени, подхватил свою спутницу под мышки и поволок ее прочь от берега. Оттащив женщину на полсотни метров в глубь острова, наклонился к ней, поцеловал в губы. Та вяло пошевелила руками, закашлялась и открыла глаза.
— Мы на земле! — прокричал ей мужчина, перекрывая шум ветра. — Ты можешь идти?
Женщина что-то ответила, ее слова унес шторм.
— Что? — Мужчина наклонил к ней ухо.
Прикрыв глаза, женщина медленно кивнула.
Повсюду колыхалась трава. Ни бугорка, ни выемки, ни малюсенького деревца вокруг. Но выше по склону — о счастье! — обнаружилась неглубокая пещера. Не пещера даже — выемка, пробитая столетиями бурь и штормов. Поддерживая друг друга, спасённые вскарабкались на косогор, вползли на четвереньках в укрытие и рухнули без сил. Спустя мгновение оба уже спали, не замечая рокотавшего за каменными сводами тайфуна.
Первой проснулась женщина. Открыв глаза, она поспешила выбраться из холодной пещеры на свежий воздух — благо шторм уже закончился, и теперь остров заливало ласковое полинезийское солнце. Тело, продрогшее до костей, согревалось медленно, женщина замерла, усевшись на подсохшую траву и прикрыв от удовольствия глаза. Короткие мокрые волосы холодком овевали шею, слабый ветерок гладил влажную грязную футболку. Спустя короткое время женщина подняла веки и едва не вскрикнула от изумления. Вдоль кромки океана, проваливаясь по колена в нагромождения водорослей, брело двуногое существо, похожее на уродливую безволосую обезьяну. Правая нога существа была вывернута под углом девяносто градусов, левая искривлена рахитом; мясистое несуразное тело колыхалось при каждом движении, нелепая бесформенная голова с прядями длинных черных волос глубоко сидела меж массивных плечей. На чреслах болталась бесцветная тряпица, спускавшаяся до колен. Уродец то и дело нагибался, подбирая что-то с земли и кидая в грубо сделанную корзину, болтавшуюся в недвижимо вытянутой правой руке, больше напоминавшей двупалую клешню. В какой-то момент существо повернуло к женщине лицо, и та взвизгнула от ужаса. Более кошмарного создания она ещё не видела. Глаза монстра терялись под огромным выпуклым лбом, левая часть головы была покрыта огромными наростами, скрывавшими один глаз, а правая хотя и походила отдалённо на человеческую, но была так чудовищно искажена, словно была сделана из пластилина, растаявшего под солнцем. Женщина не выдержала и метнулась в пещеру.
— Коля, вставай, — затрясла она за плечо спавшего товарища. — Там… там…
— Что случилось? — вскинулся тот, ошалело озираясь.
— Ужас…
— Что такое?
— Чудовище.
— Чудовище? — Мужчина нахмурился, потер глаза, зябко повел плечами.
Он осторожно выглянул из пещеры, покрутил головой. Спутница пряталась за его спиной.
— Ты видишь его?
— Нет.
Женщина высунула, голову из-за его плеча, вышла на солнце. Берег был пуст, лишь птицы деловито бродили по гниющим останкам морской флоры и фауны, выклевывая пищу.
— Не знаю. — Она растерянно развела руками. — Мне показалось, там кто-то шел… кто-то очень страшный… отвратительного вида…
— Ночной кошмар, — предположил мужчина.
— Нет, это что-то иное…
Мужчина тоже выбрался из пещеры, потянулся, зевая.
— Не бери в голову. Посмотри, как здесь хорошо. Райское место! Нам повезло, что мы попали сюда.
Его била мелкая дрожь, но не от страха, а от холода, который впитался под кожу и не хотел уходить. Влажная гавайская рубашка, налипшая на тело, была вся измазана в глине и траве.
— Может, снимем шорты? — предложил он. — Они слишком медленно сохнут.
— Ни за что! А вдруг здесь кто-нибудь есть?
— Это — необитаемый остров.
— Откуда ты знаешь?
— Все острова в округе необитаемые.
— А если сюда кто-нибудь причалил? Хороша же я буду в одних трусах!
Мужчина засмеялся.
— Думаю, здешним жителям к такому не привыкать.
— Вот уж нет!
— Ну хорошо. Тогда давай узнаем, куда нас занесло.
— Как мы это сделаем? — спросила женщина.
— Поднимемся на вершину горы.
— Уверена, там полно колючек и каменной крошки. Без обуви мы далеко не уйдем.
Мужчина наклонил голову, посмотрел на ступню и пожал плечами.
— Другого выхода у нас нет.
— Я туда не пойду.
— Ладно, тогда я сам схожу. А ты жди здесь.
— Оставишь меня одну?
— А чего тебе бояться? Это крохотный островок, здесь нет крупных хищников. Самое большее — мыши и маленькие свинки.
— Все равно… Мы не знаем, что здесь водится.
Мужчина ухмыльнулся.
— Никак не можешь забыть своего призрака?
Он хотел пошутить, но женщине было не до шуток.
— Если бы ты видел его, — прошептала она. — Если бы ты только его видел…
Наконец, он все же уломал подругу, и они направились вверх по склону.
Поход, как и предсказывала женщина, получился тяжелым. Не привыкшие ходить босиком, они быстро искололи себе ноги о торчавшие из земли камешки и острую траву. Женщина бурчала:
— Говорила я тебе, нечего соваться в море. Сезон дождей — не шутка. Приспичило, теперь вот расхлебывай. Приключений ему захотелось…
Мужчина сначала молчал, потом начал огрызаться. Когда они взобрались на вершину, то шли уже порознь и старались не смотреть друг на друга. Мужчина окинул взором окрестности и глубоко вздохнул:
— Н-да.
Островок имел вытянутую с востока на запад форму, четко посередине его пересекал продолговатый холм. В высоту холм едва ли достигал пятидесяти метров, в длину же был километра два, круто обрушиваясь прямо в морской прибой с восточной и западной оконечностей островка. Северная часть — та, куда бурей выбросило людей, — была покрыта лугами, а южная радовала глаз густым тропическим лесом. Судя по обилию птиц, где-то в зарослях журчали ручьи, а может быть, текли маленькие речушки.
— Ну что? — обернулся мужчина к своей спутнице. — Двинули вниз? — Он кивнул на чашу.
— Погоди, — женщина поморщилась, — дай отдохнуть.
Она присела на теплую, нагретую солнцем траву, вытянула израненные ноги.
— Как же хочется есть! Робинзоны чертовы. Ну вот что мы теперь будем делать?
Заросли папоротников на склоне внезапно раздвинулись, и из них вышел пожилой краснорожий бородач в сопровождении смуглой молодой женщины с растрепанными выгоревшими волосами до пояса. На мужчине была белая залатанная в нескольких местах рубаха и холщовые штаны, на женщине — старое платье желтого цвета, едва прикрывавшее колени. Платье было порвано в нескольких местах, но женщину это, как видно, нисколько не беспокоило. Разбитые сандалии туземцев шуршали порванными подмётками. Бородач остановился и поднял руку в знак приветствия.
