Изгнанник Ардена - Анри Софи

Тристан протянул руку и провел кончиками пальцев по ее щеке. За эту ночь Адалина переволновалась так сильно, что его нежное прикосновение отозвалось в сердце трепетным теплом, и она замерла, вместо того чтобы отстраниться. Тристан ненадолго задержал пальцы на линии ее челюсти, а потом скользнул вниз по покрывшейся мурашками шее к вырезу платья. Из странного оцепенения Адалина вырвалась только тогда, когда рука этого нахала оказалась под воротом рубашки, поверх которой она натянула платье для прислуги.

– Ты что себе позволяешь? – возмутилась она и шлепнула его по ладони, но Тристан не отстранился. Жар от его касаний лизнул чувствительную кожу между грудей и устремился дальше, под грубую ткань корсета. Дыхание Адалины сбилось, губы пересохли, и она невольно облизнула их, приковав к ним потемневший взгляд принца.

– Так и знал, что ты прячешь его здесь, – хриплым шепотом произнес Тристан, поддев пальцем тонкую цепочку с медальоном, который она берегла последний месяц. – Я выполнил свое обещание, поэтому забираю то, что принадлежит мне.

Тяжелый удар сердца оглушил Адалину, как только он убрал руку с ее груди. Он бережно погладил крышку медальона, на которой были выгравированы ландыши.

– Ты открывала его?

Адалина немного помолчала, чтобы собраться, и ее голос прозвучал ровно:

– Да. Ты же не думал, что я упущу возможность узнать что-то, из чего потом смогу извлечь личную выгоду?

Тристан хмыкнул и кивнул, но открывать крышку не стал. Адалина знала, что там хранится. Высушенный бутон ландыша. Какую ценность он представлял для Порочного принца, она не знала и всеми силами убеждала себя в том, что ей это совершенно не интересно.

– Береги себя, Адалина. Прощай.

Тристан открыл дверцу кареты, и, не оборачиваясь, ушел.

Адалина смотрела ему вслед через окошко, пока его высокий силуэт не скрылся среди каменных и безликих в своей похожести домов.

Глава 4

На отдаленных от центральной площади улочках Аталаса стояла непривычная тишина. Высокие безликие дома из серого камня встречали мрачным безмолвием, торговые лавки закрылись до самого утра, и даже в тавернах и трактирах было на редкость мало людей. Тристан брел по узкому переулку, и каждый его шаг эхом отскакивал от старой брусчатки и ударялся в стены с крошечными окошками. Днем ходить здесь было небезопасно – в любой миг могли выплеснуть помои прямо тебе на голову, – но сейчас обитатели домов либо спали, либо праздновали в центре города.

Тело Тристана умоляло о мягкой кровати и целительном отдыхе. На протяжении месяца он почти не спал, чтобы подготовить побег Адалины, а последние дни и вовсе был вынужден чистить навоз, притворяясь конюхом в поместье Моро. Все прошло почти идеально, если не считать стражника в безлюдном коридоре. Сегодня дворец был полон гостей, и Стефан не отважится поднимать суматоху, но завтра каждая собака в городе будет искать след Адалины. Если она не глупа, то покинет Аталас в ближайшие дни.

Обычно после успешно выполненного заказа Тристан испытывал удовлетворение и даже триумф, но в этот раз все было иначе. Его не отпускало неясное чувство, будто он что-то не учел, что-то упустил из виду. Нечто очень важное. И это не давало ему покоя.

Добравшись до дома, в котором снял несколько комнат, Тристан обнаружил, что в окнах на втором этаже горит свет. Кристин наверняка ждала его возвращения и не могла уснуть, прислушиваясь к любому шороху, доносящемуся с улицы. Он отворил тяжелую дверь врученным хозяйкой ключом и, придерживаясь за шершавую стену, начал подниматься на второй этаж, где и располагались его комнаты. Старые половицы так жалобно скрипели под его сапогами, что это разбудило бы Кристин, даже если бы она спала.

Он вошел в гостиную, которую озарял приглушенный свет лампы, отражавшийся на отделанных лакированными панелями стенах. Мебель хоть и не отличалась новизной и лоском, но была чистой и удобной, что и стало главным аргументом в выборе жилья на время миссии в Аталасе.

– Как все прошло? – спросила Кристин.

Она сидела за круглым столом у окна и перебирала стопку с записями. Одета она была как горожанка из среднего сословия – в серое платье из недорогого льна, украшенное лишь кожаным ремешком да деревянными бусами. Густые светлые волосы она собрала шпильками в низкий пучок, оставив спереди короткие пряди, которые обрамляли ее не тронутое летним загаром лицо.

– Все хорошо, наша рыбка на свободе.

– Куда она направится?

– Не спрашивал.

Тристан прошел к буфету и взял с полки уже початую бутылку вина.

– Шутишь? Ты отпустил ее просто так? – Голос Кристин звенел от напряжения.

Тристан наполнил бокал до краев и повернулся, прислонившись поясницей к столешнице.

– Я отправил с ней нашего человека, который притворяется кучером. Он будет присматривать за ней какое-то время. К тому же у меня есть связь с ее служанкой Изобель. Она служит гильдии.

Кристин, успевшая разъяренно раздуть ноздри, немного успокоилась.

– Когда покидаем Аталас? Меня уже тошнит от местной еды, неотесанных горожан и вечной суеты, а их дурацкий праздник засел в печенках. Благо, хотя бы сегодня все отправились в центр, а то каждый вечер устраивают под окнами балаган, а мне в этом шуме работать.

Кристин бухтела как старая бабка, но Тристан лишь криво усмехнулся. Ее сварливый нрав был для него той неизменной и оттого успокаивающей частью жизни, которая не давала ему окончательно рухнуть в пропасть собственных страхов и тревог.

– Нам придется пожить здесь еще недельку, понаблюдать за событиями. Когда убедимся, что Адалина недосягаема для Стефана, тогда и уедем.

Кристин громко скрежетнула зубами и сжала перо в худых длинных пальцах так, что оно едва не разломилось пополам.

Тристан отпил арденийское вино, которое ему преподнес Рэндалл во время короткого визита в Арден. Мягкий пряный вкус осел на языке и раскрылся медовой сладостью, и Тристан издал блаженный стон. Желание жить словно вынырнуло из пучин отчаянья и беспросветной тоски и растеклось в груди, наполняя его теплом.

– Почему у нас везде горит свет? – спросил Тристан уже более добродушно и сделал новый глоток. – Для жены простого конюха ты слишком расточительна.

Кристин подняла на него недовольный взгляд и демонстративно поправила стопку просмотренных писем.

– А для простого конюха ты подозрительно вкусно пахнешь. Или в поместье Моро прислуге выдают душистое мыло?

– Это мой природный аромат, сестрица. И сегодня я был не конюхом, а загадочным гостем на бале-маскараде в Изумрудном дворце. Впредь тебе стоит быть более внимательной, чтобы не привлекать к нам лишнее внимание.

Кристин устало вздохнула, поднялась с кресла-качалки, прикрытого суконным покрывалом и, приблизившись к Тристану, налила себе вина.

– У нас гости вообще-то. Поэтому в других комнатах горит свет.

– Гости? – Тристан подобрался и вытянул шею, посмотрев в коридор.

– Мхм… – Кристин сделала медленный глоток, смакуя дивный вкус арденийского вина. – Гостья, если точнее.

– А-а-а, – понимающе протянул Тристан. – Миранда?

– Нет.

– Катарина?

– Нет.

Тристан нахмурился, напрягая память.

– Изаура?

Кристин с трудом подавила смешок и покачала головой, сбив Тристана с толка. У него закончились все варианты.

– А кто тогда? – в недоумении спросил он, с опаской теперь прислушиваясь к звукам за стеной.

Кристин допила вино и поставила бокал на столешницу с громким стуком, словно проводя черту в их игре «угадай-ка».

– Флоренс, дубина.

Тристан раздраженно фыркнул и, расслабившись, припал губами к наполовину опустевшему бокалу.

– А нельзя было сразу сказать? – недовольно проворчал он.

– Мне просто стало любопытно, скольких девиц ты успел оприходовать за время нашего нахождения в Аталасе, – съехидничала Кристин с приторной сладостью в голосе. – Всего три? Или ты теряешь хватку, братец, или стареешь.