Инкубы (ЛП) - Ли Эдвард

- Это довольно мудрое замечание известной писательницы.

- Не очень мудрое. Краткое. Аксиоматичное.

Последнее слово всегда оставалось за Джинни, и, как правило, оно было решающим.

Все больше людей оставалось позади. Оранжевый 450SL Джинни с каждым поворотом все глубже погружался в асфальт. Затем Вероника, сама не зная почему, спросила:

- Ты когда-нибудь...

- Я когда-нибудь... что?

- Ты когда-нибудь делала что-нибудь... с девушкой?

Глаза Джинни сузились.

- Ты что, заигрываешь со мной?

- Нет! - воскликнула Вероника.

"Почему я спросила об этом?"

- Я просто...

- Да, - ответила Джинни.

Вероника почувствовала, что краснеет. Что заставило ее задать такой личный вопрос?

- Однажды это было, - продолжила Джинни. - Одна девушка, с которой я познакомилась на вечеринке в колледже. Я ее даже не знала. Это было забавно. Мы пили узо, и следующее, что я помню, - мы в постели.

Вероника не знала, как задать следующий вопрос, да и не понимала его необходимости.

- Было ли это хорошо?

Лицо Джинни оставалось спокойным.

- Во многих отношениях это было действительно хорошо. На самом деле я не хотела этого делать, но все равно сделала.

- Почему?

- Как ты думаешь, почему? Подумай. Почему ты делаешь то, чего обычно не делаешь?

- Я не знаю, - сказала Вероника.

- Опыт. Вся жизнь - это опыт. Я подумала, а вдруг, мне понравится секс с девушкой настолько, что я пошлю к черту всех этих потных, волосатых, рыгающих мошонок.

Опыт. Это слово эхом отозвалось в голове Вероники.

- Я, наверное, раз десять кончала, - сказала Джинни.

- Есть чувство вины?

- Почему я должна чувствовать себя виноватой? Я была свободная. Ни мужа, ни парня. Я могла делать то, что хочу и что чувствую.

Вероника замолчала. Внезапно она почувствовала себя виноватой. Но почему? За то, что бросила Джека? За то, что отказалась от конформизма? Или это было нечто большее?

- Ты все еще любишь его, не так ли? - спросила Джинни.

- Я не...

- Верн, этот парень - конченый пациент психиатра. То дело, которое он вел в прошлом году, с тем парнем Лонгфордом, вскружило ему голову. Тебе не нужно расстраиваться из-за того, что ты связалась с парнем, который не может справиться со своей собственной жизнью.

Так ли это? Разочарование? Нет, она была уверена.

- Он слишком много пьет, выкуривает по три пачки "Кэмела" в день. Если он доживет до сорока, это будет настоящим чудом науки. К тому же, он воинственный и недалекий.

Вероника не хотела этого слышать, но...

- Но ты все еще любишь его, - сказала Джинни. - Это все из-за тебя.

Еще больше замешательства. Опыт - вот и все, что она могла подумать.

Дорога закончилась. 5,6-литровый двигатель V-8 450-й модели урчал. Позже Джинни спросила:

- Почему ты спросила меня, была ли я когда-нибудь с девушкой?

Снова воцарилась тишина. Дальше мир исчезал из виду. Тогда Вероника отважилась спросить:

- Ты веришь в предчувствия?

- О Боже! - Джинни не выдержала и подскочила за рулем. - Ты просто нечто, Верн! Настоящее нечто!

Они обе смеялись всю оставшуюся дорогу до поместья.

* * *

Это казалось странно неуместным: белый монолит Баухауза посреди леса.

"Дада", - подумала Вероника, она ненавидела реакционную архитектуру.

Ее яркость бросалась в глаза. Кто бы мог построить такое именно здесь? Строгая геометрия и острые углы в девяносто градусов составляли здание, которое, казалось, упало с неба. Окна с прорезями для оружия и черная дверь напоминали разные лица, когда они выехали на длинную подъездную аллею.

- Господи, - прошептала Джинни.

Она замедлила ход и остановилась. Белизна дома, казалось, завибрировала, как в тумане. Когда они пошли за своими сумками, черная входная дверь со щелчком открылась.

Вероника и Джинни замерли.

- Мисс Полк, мисс Тиль, - поприветствовал их Эрим Хоронос, стоя на крыльце. На нем был белоснежный костюм, который, казалось, переливался на фоне сияющих стен здания.

На его губах появилась едва заметная улыбка. - Я так рад, что вы смогли приехать, - сказал он.

ГЛАВА 4

- Подразделение технической поддержки говорит, что у них есть кое-что по отпечаткам, - сказал Олшер. - Я дал Бек дело в полное распоряжение. У нее в бюро самые лучшие образцы, и она также проводит проверку. Говорит, что, возможно, ей удастся навести справки об оружии.

Джек Кордесман вздохнул изо всех сил.

- Бек - это хорошо, но это ничего не изменит. Оружие - это нож, а это серьезное дело. И я могу сказать тебе это прямо сейчас, мы имеем дело с парнем с мозгами. Его отпечатков нет в картотеке.

- Откуда ты знаешь?

Лицо заместителя комиссара полиции Ларрела Олшера было таким же застывшим, как у черного мраморного бюста гунна Аттилы. Ему не нравилось, когда ему говорили, что все его усилия тщетны, особенно от пьяницы-копа, который был в двух шагах от отряда с резиновыми пистолетами. Олшер был черным, уродливым и плохим. Некоторые называли его "Тенью" за то, что его рост 6 футов 2 дюйма и вес 270 фунтов, как правило, затемняли любой офис, в который он заходил. Однако под маской скрывался бескорыстный человек, который заботился о людях. Он заботился о Джеке, и, вероятно, именно поэтому последние десять лет наступал ему на хвост.

- Я знаю, потому что знаю, - ответил Джек с примечательной выразительностью. - История с треугольником была сложной и преднамеренной.

- Это не было преднамеренным.

- Да, это было.

Олшер недовольно нахмурился. Шрам от пули десятилетней давности на его шее был похож на темную молнию.

- Почему такой стояк из-за подразделения технической поддержки?

- Это не стояк, - сказал Джек. Было два часа дня, и ему уже хотелось выпить. - Но это не та вещь, которую может сделать компьютерная томография. Хроматографы и анализаторы волосяного покрова в этом случае не сработают.

- А что сработает, умник?

- Компетентная работа по расследованию в полевых условиях.

- В которой ты, конечно же, являешься экспертом, верно?

- Верно, Ларрел.

Но Джек подумал: чего он добивается? Он прекрасно разбирался в психологии Олшера; было легко определить, когда под этим большим черным големом что-то бурлит.

- Ты все еще пьешь?

"Вот это да, - подумал Джек. - Началось".

- Конечно. Выходной. И что с того?

- Полицейский сказал, что прошлой ночью от тебя пахло спиртным.

- Я даже не был на дежурстве. Я получил свою дозу дома.

- У тебя похмелье?

- Конечно, - сказал Джек. - Ты когда-нибудь пил?

- Не в этом дело, Джек.

- Я не могу предсказать, когда кого-то убьют.

- Это тоже не главное, и ты это знаешь.

- Да, думаю, я знаю.

Олшер сел и закурил "Эль Продакт". Клубы дыма скрывали его лицо, за что Джек был благодарен.

- Слухи ходят, Джек.

- Ладно, по выходным я ношу немного женского нижнего белья.

- Ходят слухи, что Вероника бросила тебя, и ты разваливаешься на части, и что ты стал пить еще сильнее, чем после дела Лонгфорда.

- Это чушь собачья, - сказал Джек.

Олшер поправил свое брюшко на стуле.

- Сегодня мне позвонили из окружной прокуратуры. Они сказали, что, возможно, было бы "благоразумно" отстранить тебя от дела "религиозного треугольника". Они не хотят никаких "несоответствий", которые могли бы "подорвать" авторитет департамента. А потом звонит связной и говорит: "Если этот ходячий судебный процесс с дерьмовым лицом провалит это дело, его чертовы яйца будут висеть у меня на зеркале заднего вида, как игральные кости".

"Вот что я называю уверенностью", - подумал Джек.

- Они хотят, чтобы дело "религиозного треугольника" было раскрыто быстро и чисто.