– Так это я и есть, – сказал егерь.
– Кто?
– Подрывник.
– Иди ты с такими шутками… – Бригадир вгляделся в лицо собеседника, пытаясь понять, серьезно он говорит или нет, но оно оставалось непроницаемым. – А чего сказал, что егерь?
– А я по совместительству. – Егерь достал пачку бумаг, вынул лист и протянул бригадиру.
Тот пробежал его глазами. В самом верху печатные буквы гласили: «Провести осмотр и подготовку объекта разрешаю». Ниже стояла подпись главы и печать. Бригадир вернул ему листок.
– Что-то мутноватый формуляр. Хотя мне в общем-то все равно. Я эту хреновину охранять не нанимался. – Бригадир посмотрел поверх его плеча, над которым смотрел в небо ствол ружья. – Взрывай тогда, коли не врешь.
– Ключи? – Егерь протянул руку.
– Ключ тебе нужен? Конечно, найдется. – Бригадир пошарил в траве и протянул ему изогнутый ломик. – На вот, держи.
Егерь взвесил ломик в руке, подумал и сунул за пояс.
– Спасибо за угощение, – он отставил миску в сторону.
– Эй, погоди, – крикнул вслед бригадир, смотря, как егерь шагает в сторону телецентра. – Ты правда, что ли, подрывник?
Егерь остановился и обернулся.
– Вот что, мужики. Вы лучше уходите отсюда. И этих, – он кивнул на вагончик, – уж пристройте куда-ни будь. Может, кто из соседей к себе возьмет или сами что придумаете. Здесь скоро такое начнется – лучше подальше держаться. И зверье опять же шастает.
При этих словах в лесу снова завыли. Егерь продолжил путь к башне.
– Заряд закладывать пошел, – сказал кто-то.
Костер догорал. Подернутые серым пеплом угли пульсировали малиновым светом. Рабочий с раскосыми глазами достал пачку сигарет, раздал каждому по одной. Послышались щелчки зажигалок. Все так же молча закурили. Через несколько минут, погасив истлевший до самого фильтра окурок о стенку ящика, бригадир встал, по привычке отряхнул руки о штанины.
– Собираемся, парни. – Он посмотрел в сторону башни и вполголоса добавил: – Странные они, эти городские.
Луч фонаря разрезал темноту. Егерь стоял в просторном холле, давая глазам привыкнуть к полумраку. Кабина лифта напротив была гостеприимно открыта, но потухшая лампочка на стене обещала долгий подъем по лестнице. Впрочем, на что-то иное он и не рассчитывал.
Здесь стоял запах ржавчины, плесени, сырых грибов, и, пройдя чуть вперед, егерь действительно обнаружил несколько. Шляпки на длинных ножках, напоминающие крупные опята, образовывали почти правильные концентрические окружности. Удивительно, но грибное семейство умудрилось укрепиться на голом бетоне – внутренняя отделка здания так и не была завершена.
Стены на первом этаже были сплошь покрыты вычурными надписями и рисунками всех цветов радуги. По всей видимости, художник, в арсенале которого была только масляная краска, подражал стилю граффити. Кое-где встречались высказывания попроще, нацарапанные поверх рисунка чем-то острым. Ниже валялось несколько разбитых бутылок.
На одну из стен – «Северную, не иначе», – усмехнулся про себя егерь, вспомнив школьный учебник по биологии, – наползал мох бурого цвета, с рыжеватым отливом.
Пол под подошвами ботинок еле заметно подрагивал – здание как будто дышало, наблюдая за вторгшимся в его чрево чужаком. Оставленное людьми, оно теперь принадлежало лесу и болоту. И, возможно, кое-кому еще.
Держа перед собой фонарь, егерь толкнул неприметную дверь сбоку от лифтов и стал не торопясь подниматься по узкой лестнице. Из трещин в бетоне и тут и там торчали молодые зеленые побеги.
На одном из пролетов, примерно на четырнадцатом или пятнадцатом этаже (егерь перестал их считать после первого десятка), росло диковинное растение с разлапистыми листьями. От полураскрытого бутона исходило переливающееся оранжевое свечение. Цветок вот-вот должен был распуститься. Рядом лежала какая-то мелкая вещица, ярким пятном выделяющаяся на сером бетонном полу. Егерь нагнулся и поднял розовую девчачью резинку для волос. Машинально сунул ее в карман.
Долгий подъем закончился. Егерь вышел в широкий коридор и остановился отдышаться. Окон здесь не было – из-под косяков одинаковых дверей торчали застывшие хлопья монтажной пены. Они густо обросли белым пухом – грибница ухитрилась добраться и сюда. На присыпанном мелким мусором полу темнели пятна бурого мха, в лужицах плавала ряска. По покрытым зеленоватым налетом стенам, то поднимаясь к потолку, то врастая в пол, тянулись толстые жилы черных с изум рудным отливом кабелей. Егерь протянул руку и дотронулся до ближайшего.
На ощупь провода оказались переплетением спутанных волос. В них шевелящейся живой массой копошились мелкие жучки – одно из насекомых тотчас же перепрыгнуло на рукав. Егерь брезгливо сбросил его щелчком. Длинные космы тянулись по всему коридору и скрывались впереди за широким двустворчатым витражом. Рядом к стене прислонился сломанный стул без ножки.
«Сжечь бы здесь все к чертовой матери».
Тяжелое дыхание здания на верхнем этаже сменилось едва различимым шепотом. Незнакомые слова появлялись из ниоткуда на самой границе слуха и растворялись в пустых помещениях башни. Где-то неподалеку кто-то хихикнул, как ребенок, который уловил суть шалости и согласился ее провернуть.
Дойдя до конца коридора, егерь распахнул двери с витражными вставками. Ему открылось просторное помещение. Наверное, по задумке архитектора, оно должно было превратиться в ресторан, совмещенный с концертным залом. В дальнем конце возвышение – задел под будущую сцену. Возле него – грубо сколоченные деревянные козлы, ящики с инструментами и сваленные кучей отделочные материалы. Вместо одной из стен – панорамное окно во всю высоту этажа. С неба сквозь дымчатые стекла просвечивала молочно-белая луна. На уровне пола стелился туман. «Облака», – понял егерь. Каким-то невероятным образом верхний ярус телецентра возвышался над ними, хотя сама башня, конечно же, не могла быть настолько высокой. Послышался шорох – в центре зала кто-то зашевелился.
Егерь выключил фонарь, снял с плеча ружье и перехватил его обеими руками. Командировка подходила к завершению. Он нашел то, что искал.
Пряди волос вились от порога по стенам и полу и устремлялись к женщине, стоящей на коленях в центре зала, собираясь на ее голове в замысловатую прическу. Цветок кувшинки довершал картину. Почувствовав приближение чужака, женщина распрямилась. Узкая ладонь откинула со лба черный локон, обнажая резко очерченное, словно высеченное из мрамора, лицо. Глубокие тени подчеркивали его красоту и одновременно пугали, делая похожим на ожившую маску. Горящие синим льдом глаза уставились на незваного гостя.
Она нахмурилась, заметив ружье в его руках, но почти сразу же вишневые губы сложились в усмешку. Ведьма повела плечами и, выгнувшись дугой, потянулась, словно хотела размять затекшую спину. Волосы зашуршали по полу, колыхнулся подол напоминающего ночную сорочку платья. Под босой ступней хрустнули тонкие белые кости.
– Е-е-егерь? – шепот разбежался по стенам стаей мелких черных жуков.
– Егерь, – кивнул он. – А сейчас ты умрешь.
В ответ ведьма широко улыбнулась.
Дети появились неожиданно, как призраки выйдя из-за спины и встав по бокам от женщины. Бескровные лица отражали лунный свет. Егерь сразу же узнал девочку – он хорошо запомнил это лицо, внимательно смотрящее с черно-белой фотографии. Мальчик был ему незнаком, но егерь не сомневался, что это один из приятелей Гришки.
Держа в руке гребень с широкими зубцами, девочка принялась расчесывать спутанные лохмы. Ведьма прикрыла глаза. Из ее горла донесся довольный урчащий звук. Мальчик ловко перебирал пальцами, заплетая пряди в косу, и пялился на егеря широко открытыми бессмысленными глазами. Обнаженную шею пересекала багровая полоса.
Егерь положил палец на спуск и сделал шаг по направлению к ведьме. Та лишь молча наблюдала за его действиями. Затем ее рот раскрылся.
