Я перевернулся на живот и медленно пополз в сторону открытой двери, с трудом перебирая руками и ногами. Встать я не мог.
Сзади пыхтели и постанывали. Рвалась пленка.
Я хотел убежать, немедленно, добраться до выхода, постучать к соседям, позвать на помощь, вызвать полицию. Но я полз очень медленно. Атрофированные конечности сопротивлялись, мозг не успевал получать правильные команды. В меня будто воткнули миллион мелких иголок.
Перевалившись через порог, я замотал головой, пытаясь понять – куда ползти. Слева по коридору – входная дверь. Справа – кухня и вторая комната.
За спиной вспорхнул к потолку и тут же затих тонкий детский вскрик. Девочка. Вероника.
– Остановись! – закричал или подумал, что закричал я.
Глеб не ответил. Он радостно пыхтел и постанывал.
В тот момент я понял, что сделаю с ним. Прикую к батарее и отдам рутине. Пусть она сожрет его, мне не жаль.
Главное – добраться до кухни и схватить самый большой нож, который только найду.
– Остановись, слышишь? – продолжал кричать я, очень медленно двигаясь по коридору. Ноги волочились, как две сухие ветки.
Глеб не отвечал. Конечно, ему было не до этого.
Я рывком вполз в кухню и понял, что она пуста. Стены, обшитые звукоизоляцией, были оклеены фотографиями и черно-белыми распечатками девочек. Ни столов, ни стульев, ни какой-либо посуды, ни ножей или вилок.
В центре кухни лежала моя мертвая жена. Глеб притащил ее сюда, потому что знал, что я увижу. Раскрыл ее тоже, избавил от стрейч.
О, он отлично понял суть страха. Мои зубы стукнули друг о дружку. Рутина начала осыпаться мертвыми хлопьями со стен и потолка. Рутина умирала – мой страх был столь силен, что не оставлял ей шанса. Возможно, в этот момент я спас весь мир.
Но какой в этом толк?
Из глубины квартиры закричали, и на изломе крика Глеб зажал жертве рот.
Я развернулся, пытаясь совладать с телом. Начал ползти в обратном направлении. Больше не стояло выбора – комната или входная дверь.
Апокалипсис уже наступил, и, хотя я был спасителем человечества, мне все равно нужно было добраться до цели. Чтобы вцепиться зубами в горло Глеба.
Андрей Фролов
Всадница
Бледное забытье раскрошилось от окрика и громкого треска. Будто над ухом кликером щелкнули. Или сломали сухую ветку.
– Ай-ай, быстро почеши вон там, возле пальцев! – Танюха вздрогнула до того резко, что напугала. – Нет-нет, чуть ниже! Еще пониже! О-о, да, деточка, в самую точку!
Она счастливо засмеялась, а Олег мягко помассировал ее пальчики с покрытыми серым лаком аккуратными ноготками. Чуть сжал, извернулся поцеловать в теплое бедро, под самой штаниной легких домашних шорт.
– Щекотно! – Девушка хохотнула, шутливо щелкнула по макушке. – Но, знаешь ли, очень приятно, давай-ка вернемся к этому после фильма.
Да, приятно. Приятнее всего на свете. Сидеть вот так у телевизора – на полу перед креслом, уютно угнездившись между Танюхиных ног и уложив их себе на плечи и грудь, поглаживая и время от времени прижимаясь щекой к бархатистой коже бедра, – Олег мог бы круглые сутки. Наверное, он бы и всю жизнь так мог провести, будто верный сторожевой пес.
Теплые ноги невесты на плечах, приятный полумрак и дурацкая комедия дарили покой и уют, хоть урчи от блаженства. Он, в общем-то, и мурлыкал, совсем тихонечко, не забывая задумчиво водить пальцами от ее колена и ниже, а затем по узкой девичьей ступне, прихватывая за пятку и осторожно массируя.
В эти моменты Танюха за его спиной постанывала так, что хоть сейчас вырубай кино и беги в спальню. А может, и не беги никуда, узкое кресло перед экраном тоже сойдет…
«Малый вечерний кинозал имени четы Захаровых» Олег любил куда больше совместных прогулок или походов в гости. Даже больше близости, которой они одаривали друг друга почти каждый день. Потому что близость – это минут на десять, может пятнадцать. А сидеть у ног любимой, позволяя ей забросить эти самые ноги, прекрасные до обморока, себе на плечи, гладить и целовать, ощущая жар и затылком прижимаясь к самому естеству, – это на весь вечер.
Буржуйский фильм никак не хотел становиться связным и интересным, но Олега это не волновало. Главное, что Таньке нравится, а он тут и за компанию посидит. До самых бесконечных титров. И до их конца даже. Лишь бы не надумала усесться по-турецки, тогда магия лопнет мыльным пузырем…
– Левее забирай! – скомандовала Танюха и хрустнула чипсами.
– Чего левее?
Он снова извернулся в попытке оглянуться, но она не позволила – чуть сжала бедра (о, он прекрасно знал, какими сильными те могли быть) и удержала жениха в прежней позе.
– Левую теперь давай, говорю! – и требовательно покачала ступней с растопыренными пальцами.
Олег улыбнулся, позволил себе блаженно обмякнуть в капкане девичьих ног и начал мягко массировать левую ступню невесты. До чего же прекрасный вечер! Разве что балкон прикрыть пора, а то по полу дует, будто в лютую метель…
…В принципе, ему и игры-то никакие не нужны были. Весь день бы просто бродил по грудь в морской воде с Танюхой на плечах да время от времени коварно приседал под ее заразительный смех. Впрочем, игры с друзьями – это тоже хорошо. Весело, приятно выматывает, да к тому же будущие Захаровы еще и в счете ведут.
На этот раз подавала Рита, засевшая на плечах Серого. Подбросила мяч, почти успела шлепнуть по нему ладошкой, но тут Серега оступился на донном камне, и оба с визгом повалились в теплый прибой. Танька расхохоталась, еще сильнее стискивая бедрами шею Олега.
– Еще одно очко в пользу семейства Захаровых! – завопила она, когда друзья вынырнули, шумно отплевываясь.
– Это еще с какой стати?! – беззлобно огрызнулся Серый.
Добрался до уплывающего в море мяча, подхватил. Вернулся, набрал воздуха и присел, уходя с головой и позволяя Рите заново себя оседлать.
– Правила потому что! – важно провозгласила Танюха, когда тот снова вынырнул и мизинцем прочистил ухо.
Олег поддакнул, не очень-то уверенно, но громко. И даже кулаком погрозил. Сам он мудреных правил почти не запомнил, Танька придумала их буквально вчера за совместным ужином, но как невесту не поддержать?!
Он пошевелил широкими плечами, позволяя изобретательнице удобнее устроиться на загривке, ловчее прихватил за гладкие мускулистые лодыжки, сцепил пальцы на груди.
– Ну что, неудачники, готовы к новому раунду?!
– Ой, можно подумать! – картинно скривилась Рита. – Это ты просто вчера меньше пива выпил, вот и все.
Олег фыркнул, Серый рассмеялся. Южное солнце пригревало, медленно поджаривало, мазало свежим загаром. А вот вода… она словно бы стала прохладнее.
– Ладно, поехали! – воскликнула Рита.
Подбросила мяч, на этот раз ударила без помех, и придуманная Танюхой игра продолжилась. Пролетел раунд, еще один. Захаровы продолжали вести. Исаевы проигрывали без злобы, а на следующем круге, отчего-то штрафном, и вовсе сдались.
Серега подпрыгнул, разжимая руки и подкидывая жену в воздух, обрушил ее в воду в столбе брызг, а затем Рита еще долго отплевывалась, ругалась и все пыталась дотянуться до мужа и ущипнуть. Тот уворачивался, с хохотом плескал ей в лицо, а затем и вовсе дезертировал, вынырнув в десятке метров от берега.
– К опушке давай! – распорядилась Танюха и сжала бедра, будто генеральским жеребцом управляла.
– Ась?! – фыркнул Олег, дотягиваясь до брошенного мяча.
– К берегу топай, говорю! И не вздумай сбросить, ухо отгрызу! – пригрозила невеста, для пущей суровости схватила его за мокрые волосы.
Олег развернулся, побрел к берегу, благостный и уставший. Спускать Таньку с плеч не хотелось. Так бы и бродил по пляжу среди сотен разомлевших на летнем солнышке людей, покачивая всадницей и наслаждаясь упругостью длинных ног.
– В распадке не провались, – вдруг предупредила та.
– Где? – Олег не расслышал из-за попавшей в ухо воды.
