На свою голову - Непременова Настасья

Гарри вообще не понимал, как кому-то могло прийти в голову создать это убожество? Да тётя Цисси в обморок бы упала, едва увидев это «чудо». На взгляд самого Гарри, постамент хоть и был безобразен, но вполне подошёл бы для каменной статуи какого-нибудь злобного чудища. Приляпать на него крошечную столешницу мог только слепой или душевнобольной. Хотя… с чего он взял, что этот «шедевр» делал мастер? Может, Дамблдор сам постарался? Соединил две совершенно неподходящие друг другу части, просто чтобы привлечь внимание? К чему?..

Ответ лежал на поверхности… в прямом смысле этого слова.

Дамблдор так усиленно и недвусмысленно старался привлечь его внимание к статуэтке, что Гарри решил, что поспешил с выводами. Похоже, разговор про приказ остаться в школе был только прелюдией. Вот теперь всё вставало на свои места: Дамблдор своей привычке никогда не переходить сразу к делу не изменил, и до главной цели они доберутся вроде как случайно. Не желая затягивать визит, Гарри взялся подыграть. Расстроенно вздохнул, печально глядя на письмо, перевёл взгляд на анх… подобрался, демонстрируя интерес и желание переключиться с неприятной темы:

— Сэр, а это ведь тот же самый знак, который был на свитке? Ну том, который вы уронили в коридоре…

— А? Да-да, Гарри, это он, — директор нарочито рассеянно покивал головой. — Как интересно, что ты обратил на него внимание и запомнил. Анх — очень необычный символ…

Старческие пальцы легко пробежались по статуэтке, и на лице Дамблдора застыло почти комичное выражение глубокомыслия. Гарри, у которого отлегло от сердца при мысли, что все его опасения оказались напрасны, подобрался, всячески выражая заинтересованность. В конце концов, это действительно могло быть важно. Чем больше бородатый паук расскажет, тем быстрее Северус сможет понять, что в этот раз затевается.

— Это уникальная вещь, Гарри! Подойди поближе, она достойна того, чтобы её рассмотрели, — Дамблдор со значением покивал головой и практически подтащил мальчика к столу. Гарри с трудом сдержал смех: у директора просто на лбу написано, что он готов выродить очередную высокопарную чушь. — Анх пришёл к нам от жрецов Древнего Египта. Все знают, что их культ основывался на безоговорочной вере в загробную жизнь, но только людям, многократно превосходящим других в своих познаниях, доступно понимание, что эта трактовка не совсем верна. Анх — ключ к бессмертию. Приглядись к форме этого знака и ты поймёшь, что в некотором смысле он и вправду напоминает ключ. Ключ отмыкающий врата Загробного мира и позволяющий вернуться к живым. Более того, обрести вечную жизнь!

— О! — глаза Поттера округлились. — Вы держите этот символ у себя в надежде, что сможете вернуться, если вдруг умрёте?

Дамблдор, как раз набравший в грудь побольше воздуха, закашлялся. Это же надо было настолько извратить смысл его речи и одной фразой превратить благие побуждения радетеля за Общее благо в трусливое желание избежать смерти. Нет, всё же пребывание на Слизерине повлияло на маленького недоумка куда сильнее, чем хотелось бы, и исправлять ситуацию следовало как можно быстрее.

— Что ты, Гарри! Как ты мог такое подумать?! — директор вложил в голос весь укор, на который только был способен. — Смерть для высокоорганизованного разума всего лишь очередное приключение. И, поверь, я с радостью уйду за Грань, когда придёт мой час. Уйду, чтобы постигнуть тайны мироздания!

— А почему же тогда…

— Мальчик мой, я — Хранитель. И я должен выполнить своё предназначение, не позволив Величайшему Злу захватить наш мир! Ты ведь понимаешь, о каком зле я говорю, Гарри?

— Э-м-м… Об инфляции?

— ЧТО?!

— Ну, наш сосед — мистер Фергюсон — всегда говорит, что величайшее зло в мире — это инфляция. Ну это когда сегодня галлон машинного масла стоит десять фунтов, а через год — уже пятнадцать, — наивно улыбнулся Гарри, любуясь перекосившейся от ярости физиономией старика.

— Я понял тебя, мой мальчик. Ах магглы, они так недалёки и простодушны в восприятии мира, — директор огорчённо покачал головой, хотя Поттер заподозрил, что к этому осознанному жесту у того прибавилась и нервная тряска. — Волдеморт, Гарри. Волдеморт! Он всегда мечтал о бессмертии. А вот эта вещица, — Дамблдор взял статуэтку в руки, давая мальчику возможность рассмотреть её со всех сторон, — обладает невероятной силой! Недаром её вырезали из стеатита. Ты ведь знаешь об удивительных свойствах этого камня? Насколько мне известно, профессор Роули из года в год в обязательном порядке рассказывает про этот минерал всем первокурсникам.

Гарри согласно закивал, подтверждая, что со свойствами стеатита знаком, а заодно и пообещал себе, что сегодня же вечером расскажет декану, ради чего его вынудили включить знакомство с этим камнем в программу для новичков.

— Кхм… да, так вот, — кашлянул директор, снова привлекая к себе внимание, — этот анх — невероятный по силе артефакт, созданный более четырёх тысяч лет назад. Из тысячелетия в тысячелетие его хранили лишь самые достойные, оберегая наш мир от зла. И вот теперь он перешёл ко мне. Наверное, ты помнишь, что совсем недавно школа подверглась нашествию вандал… очередной проверке. Открою тебе секрет: не было никаких вредоносных артефактов! Люди, которые обвинили Хогвартс в том, что в нём спрятаны непозволительные вещи, искали именно это! — Директор поднял анх повыше и потряс им, будто грозил кому-то.

«Ну да, конечно. Хогвартс они обвинили, а не тебя, козла старого! Вот прям замок взял и сам повсюду разную сомнительную дребедень распихал!» — не удержавшись, Гарри хмыкнул, чем привлёк внимание директора.

Заметив скепсис на лице мальчика, Дамблдор понял, что немного переусердствовал и поспешил как-то исправить негативное впечатление.

— Да, Гарри, к сожалению, не всё, что становится известно широкой публике, правда. А люди, дававшие интервью, были уверены в своей правоте, потому что сторонники Волдеморта ввели их в заблуждение. Да-да, не удивляйся: всё затевалось именно ради этого бесценного артефакта, но я сумел сохранить его в неприкосновенности! Я знаю, что Волдеморт непременно снова попытается завладеть им, чтобы вернуться в наш мир. И, конечно, я этого не допущу. Даже ценой собственной жизни, я уберегу эту святыню от его посягательств!

Закончив свой спич на такой пафосной ноте, директор поставил статуэтку в центр столика, как подозревал Гарри, специально развернув её так, чтобы указывающие на возраст изъяны, смотрелись наиболее выигрышно. Не понимая, какой реакции от него ждут, он поднял взгляд на директора, в надежде догадаться, и тут же откуда-то сбоку раздался душераздирающий вопль. Гарри инстинктивно взмахнул руками, стремясь защититься от неведомой опасности, и случайно задел анх. Тот легко скользнул по гладкой столешнице и, долю секунды неуверенно побалансировав на краю, рухнул вниз, прямо на сплетение гранитных шипов и когтей. Ещё не поняв, что произошло, мальчик заозирался вокруг, ища, что же его напугало.

Фоукс, вытянув шею, издал ещё один клич, в котором в этот раз вместо угрозы послышалось торжество, встряхнул крыльями и… вроде бы подмигнул.

— Оу, Фоукс, ты меня напугал! — засмеялся Гарри и повернулся к Дамблдору.

Директор его веселья не разделял. Склонившись над каменными лапищами, он пустым взглядом взирал на разбросанные по ковру куски того, что ещё минуту назад было «бесценным» артефактом.

— О, сэр, простите! Это произошло из-за меня, да? Но я нечаянно, меня ваша птица напугала! Но это же ничего, что он разбился?! Его ведь можно починить с помощью Репаро? А если нет, то… Может, и неплохо, что так получилось? Ведь теперь Волдеморт его точно не украдёт и не возродится!

Мальчик, виновато улыбнувшись, посмотрел на директора и завис, всматриваясь в невероятное зрелище: старик, на лице которого отражалась вся гамма чувств: от ярости до отчаяния, мелко тряс головой, безотчётно скрёб ногтями ляжку и дёргал глазом. Кажется, у него начался нервный тик.

В себя обоих привёл очередной крик феникса, в котором Гарри на этот раз почудилось ликование.