Я несколько секунд переваривал этот поток информации. Твою мать, иногда эта женщина-калькулятор пугает меня своей прямотой. И ведь, что самое паршивое, она абсолютно права.
— Ладно, — выдохнул я. — Твоя взяла. Гуляем. Вернёмся на борт, когда все точно заснут.
Мы пошли по тихим улочкам ночного Бризхейва.
Городок, днём кишащий туристами, сейчас отдыхал. Фахверковые дома напоминали пряничные. Неоновые вывески баров и сувенирных лавок лениво отражались в лужах, оставшихся после лёгкого дождя. Пахло морем, жареной рыбой и озоном.
Тишина, впрочем, была относительной.
Из-за угла, обнявшись, вывалилась развесёлая троица.
Один — длинный, как жердь, инсектоид с фасеточными глазами.
Второй — приземистый, похожий на оживший валун, кретианец, у которого вместо волос на голове росли кристаллы.
Третий — пузатый гвок с перепончатыми лапами, одетый в цветастую рубашку, которая на нём едва сходилась.
Они дружно, хотя и совершенно невпопад, горланили какую-то попсовую песню, причём инсектоид издавал мелодию пронзительным стрекотом, а гвок басисто квакал.
Похоже, ребята посетили бар НЛО, но до скорой дело не дошло. Пока не дошло.
— … И пусть звёзды нам укажут пу-у-уть! Ква! — проорал гвок и икнул, выпустив облачко пузырей.
Мы с Вайлет молча обошли их.
Я слишком устал, чтобы даже раздражаться.
Это просто фон. Часть курортного пейзажа.
Но хотелось найти более уединённое место. Подальше ото всех. Как на скале.
Вайлет сразу же уловила мой настрой.
Мы свернули с главной улицы и пошли в сторону моря.
Шум волн становился всё громче, заглушая пьяные песни. Вскоре мы вышли на пустынный пляж. Песок мягко проминался под моими берцами.
Я сделал глубокий вдох. Вот оно. То, что нужно.
Мы сели прямо на песок, недалеко от кромки воды.
Впереди простиралось тёмное, живое море. Далеко на горизонте светился плавучий город-мечта, Акватика. Над головой раскинулось бездонное небо, усыпанное россыпью звёзд.
И тишина. Настоящая. Только мерный шелест волн, набегающих на берег.
Вайлет — идеальная спутница для такого момента.
Она не задавала вопросов. Не пыталась завести разговор. Не требовала внимания.
И не повторяла «кити-кити» — что максимально ценно.
Она просто сидела рядом, неподвижная, как изваяние, и смотрела на море.
Её присутствие казалось таким же естественным, как шум прибоя.
Ненавязчивым и успокаивающим.
В этом она напоминала Шони. Мою турельщицу, моего старпома, мой надёжный тыл.
Шондра тоже умеет так молчать.
С ней можно часами сидеть вот так, не говоря ни слова, и чувствовать себя абсолютно комфортно. Она мой якорь, мой островок спокойствия в этом безумном мире.
Конечно, живая, тёплая Шондра, которая может искренне улыбнуться или положить голову мне на плечо, нравится мне куда больше, чем холодная отрешенная Вайлет.
Но сейчас, в эту минуту, когда мне не хотелось никого трогать, ни с кем говорить и ничего решать, именно Вайлет стала тем, кто мне нужен.
Бесстрастный наблюдатель.
Я сбросил обувь и с наслаждением опустил босые ноги на песок.
— Уровень вашего сердцебиения достиг оптимальных показателей для фазы отдыха, — тихо сказала Вайлет, не поворачивая головы. — 65 ударов в минуту. Дыхание ровное. Аналитическая модель предсказывает, что ещё 12 минут созерцания морского пейзажа полностью стабилизируют ваш психоэмоциональный фон.
Я посмотрел на её идеальный профиль, подсвеченный далёкими огнями Акватики.
На её лице не дрогнул ни один мускул.
— Спасибо, Вайлет, — ответил я. И в этом «спасибо» не было ни капли иронии.
Она слегка повернула голову в мою сторону.
— Пожалуйста, капитан. Эффективность и благополучие экипажа являются моими приоритетными задачами.
Мы снова замолчали, глядя на тёмные волны и далёкие звёзды.
Завтра будет новый день. С разбором полётов, извинениями и новыми проблемами.
Но это завтра.
* * *
Девушки вернулись на борт курохода разбитые и опустошённые.
Во всяком случае, именно так себя чувствовала Лекса.
Сэша шла по коридору впереди, её пушистый хвост стоял торчком и возбуждённо подрагивал.
— Ой, кити-кити, а почему Волк не пошёл с нами? — вдруг спросила она, оборачиваясь к остальным.
Кармилла, не замедляя шага, лениво провела пальцами по собственной шевелюре.
— Потому что, милая, наш дорогой капитан решил лично объяснить плохим ребятам, что ложь — это нехорошо.
— А Вайлет?
— Вайлет пошла считать его удары и сообщать вероятность переломов, — усмехнулась вампирша.
— Ой, а это полезно? — удивилась кошечка.
— Очень, — кивнула Кармилла. — Особенно для оформления инвалидности.
Шондра, шедшая чуть позади, тихо фыркнула, но ничего не сказала.
Она понимала, что капитан взял с собой Вайлет, потому что машинам не нужен отдых, а ей полезно поспать пару лишних часов, но всё же… часть её хотела сейчас оказаться на месте киборга. С Волком вдвоём, как там, на скале. И больше никого…
Роза молчала, но её лианы слегка шевелились, будто что-то обдумывали независимо от хозяйки.
— А мне вот интересно, — снова заговорила Сэша, — если я съем шоколадку с подушки, а потом лягу спать, то мне приснится шоколадный сон? Кити-кити! Это было бы так здорово! Шоколад и наяву, и во сне!
— Нет, — сухо ответила Лекса. — Тебе приснится стоматолог, который будет ругаться на испорченные зубы.
— Ой… — Сэша схватилась лапками за ротик. — Тогда, может, лучше съем её утром?
— Гениально, — полицейская закатила глаза.
Робот-дворецкий шёл позади и тащил спортивные сумки и рюкзаки всей компании.
— Ой, Робин, а ты можешь мне шоколадку на подушку положить, кити-кити? Как в отеле! — оживилась Сэша.
— К сожалению, капитан настоятельно не рекомендовал давать вам лишние сладости, — вежливо ответил робот.
— А если я тебя попрошу очень вежливо? Кити-кити, пожалуйста-пожалуйста?
Робин замер на секунду, словно его процессор оценивал степень точности капитанской просьбы. Капитан сказал «лучше не давать», но «лучше» — это не абсолютная степень запрета.
— … Я возможно смогу что-то сделать.
— Ура! — кошечка тут же бросилась обнимать робота, отчего тот слегка пошатнулся.
— Сэша, отпусти его, — вздохнула Шондра. — Он же не игрушка.
— Но он такой милый, кити-кити! Я обещаю, что не буду есть шоколадку до утра! А если съем, то почищу зубки, вот! Хики, а ты будешь шоколадку?
Лисёнок посмотрел на хозяйку и вздохнул. Ягодка понимающе мигнула оптикой.
Девушки разошлись по каютам. Сэша, уже стоя в открытом проёме, обернулась и радостно крикнула:
— Спокойной ночи! Пусть всем приснятся такие же сладкие сны, как мне!
Лекса шумно выдохнула и коснулась сенсорной панель.
Дверь за ней с шелестом закрылась.
Этот бесконечный день выжал из Лексы все соки.
Она чувствовала себя одновременно взвинченной до предела и смертельно усталой, словно её нервы намотали на раскалённый шпиндель, а потом бросили в ледяную воду.
Девушка молча дошла до постели и рухнула на неё лицом вниз.
Собиралась немедленно вырубиться, даже не смывая с себя соль и песок.
Просто провалиться в спасительное небытие.
Но нет. Мозг отказывался отключаться. Садюга.
Лекса перевернулась на спину и уставилась в стальной потолок.
Привкус обиды стоял во рту. Но сил не хватало даже, чтобы сжать кулаки.
Цифры на электронных часах сменяли друг друга, а сон всё отказывался приходить.
И тут она вдруг ощутила, что страшно, до колик в желудке, хочет ЖРАТЬ.
Тяжело вздохнув, полицейская поднялась.
