Пятый элефант - Пратчетт Терри Дэвид Джон

– Но ты тоже не испытываешь симпатии к королям, – заметил гном.

– Я не много знавал королей, сэр, – сказал Ваймс, надеясь, что его слова сойдут за дипломатичный ответ.

Король удовлетворенно кивнул.

– Однажды, еще в молодости, мне довелось побывать в Анк-Морпорке, – сказал он, подходя к длинному, заваленному свитками столу.

– Э… Правда?

– Меня называли украшением лужаек. А еще… как это… ах да… низкожопым. Дети бросали в меня камни.

– Мне очень жаль.

– Я думал, ты скажешь, что подобное в наше время уже невозможно.

– Почему ж? Иногда случается и такое, правда редко. Впрочем, всегда найдутся идиоты, которые не хотят шагать в ногу со временем.

Король едва не пронзил его взглядом.

– Ну да, конечно, со временем… Но сейчас существует лишь анк-морпоркское время. Ты меня понимаешь?

– Прошу прощения?

– Когда люди говорят: «Нужно шагать в ногу со временем», на самом деле они имеют в виду: «Ты должен поступать как я». А еще есть люди, которые считают Анк-Морпорк своего рода… вампиром. Он кусает и превращает укушенных в копии самого себя. Он сосет кровь. Наши лучшие гномы уезжают в Анк-Морпорк и живут там в нищете. Вы выпиваете нас досуха.

Ваймс не знал, что и ответить. Этот коротышка, сидящий сейчас за длинным столом, был куда умнее его – впрочем, даже не в этом дело. В данный момент мозг Ваймса больше напоминал пламя крошечной, грошовой свечки. А еще было совершенно очевидно, что король очень давно не спал. И тогда Ваймс решил, что лучше будет говорить напрямоту.

– Я ничего не могу сказать на это, сэр, – промолвил он, выбирая один из вариантов поведения «я-говорю-с-Витинари». – Но…

– Да?

– Я задумался бы… Если бы я стал королем, то задумался бы немного о другом: почему мои подданные чувствуют себя более счастливыми, живя в анк-морпоркской нищете, чем здесь, дома?… Сэр.

– Ага. Значит, теперь ты решил научить меня думать?

– Ни в коем случае, сэр. Просто рассказываю, как думаю я. По всему Анк-Морпорку разбросаны гномьи бары, там, на стенах, можно увидеть самые разные инструменты для горных работ, и каждый вечер в этих барах собираются гномы, пьют пиво и поют печальные песни о том, как бы им хотелось вернуться домой в горы и добывать золото. Но стоит только сказать: «Отлично, ворота открыты, проваливайте, пишите письма!» – и в ответ ты услышишь: «Ну да, наверное, но сперва мне нужно достроить новую мастерскую… Хотя, может, в будущем году мы и в самом деле вернемся в Убервальд».

– Они возвращаются в горы умирать, – парировал король.

– А живут в Анк-Морпорке.

– И почему же, как тебе кажется?

– Не могу сказать. Скорее всего потому, что им не у кого спросить совета.

– А теперь вы еще хотите отобрать у нас золото и железо, – пожал плечами король. – Нам что, вообще ничего нельзя иметь?

– Увы, сэр, и здесь я промолчу. Я не обучен этой работе.

Король что-то пробормотал едва слышно и добавил, уже гораздо громче:

– Особых поблажек от нас не ждите, ваше превосходительство. Слишком трудные времена настали.

– Зато моя настоящая работа – узнавать всякие вещи, – сказал Ваймс. – И если я могу хоть чем-нибудь…

Король сунул документы в руки Ваймсу.

– Верительные грамоты, ваше превосходительство. Я ознакомился с их содержанием и все учел.

«То есть типа заткнись», – подумал Ваймс.

– Впрочем, я хотел бы задать еще один вопрос, – продолжил король.

– Да, сэр?

– Действительно тридцать человек, не считая собаки?

– Нет, всего семь. Одного из них убил я, но только потому, что иначе поступить не мог.

– А как погибли остальные?

– Э… Стали жертвами обстоятельств, сэр.

– Ну хорошо, я не раскрою твою тайну. И тебе доброго утра, госпожа Задранец.

Шелли пораженно воззрилась на него.

– Права личности, – улыбнулся в ответ король. – Знаменитое достижение Анк-Морпорка. Спасибо, Ди, его превосходительство как раз собирался уходить. Можешь приглашать делегацию Медной горы.

Когда Ваймса выпроваживали, он заметил толпившуюся в приемной группу гномов. Один или двое даже кивнули ему, когда он проходил мимо.

Ди повернулся к Ваймсу:

– Надеюсь, вы не слишком утомили его величество?

– Судя по его виду, кто-то уже приложил к этому немало усилий.

– Времени на сон катастрофически не хватает, – сказал дегустатор идей.

– А что, Лепешка так и не нашлась? – с невинным видом спросил Ваймс.

– Ваше превосходительство, если вы не смените свою позицию по этому вопросу, лорду Витинари будет направлена нота протеста!

– Он просто обожает всякие ноты. Выход здесь?

Больше не было произнесено ни слова, пока Ваймс и его спутники не оказались в карете и перед ними не забрезжил дневной свет.

Краем глаза Ваймс заметил, что Шелли все еще бьет дрожь.

– Когда из теплого подземелья выезжаешь на свежий воздух, никак не можешь согреться, верно? – поинтересовался он.

Шелли облегченно улыбнулась.

– Именно так.

– Кстати, вполне приятный гном, – задумчиво произнес Ваймс. – По крайней мере честный. А что он пробормотал, когда я сказал, что не обучен этой работе?

– Он сказал: «А кто обучен?», сэр.

– Вот и мне так показалось. Все эти споры… Гораздо проще сидеть на троне и приказывать: «Сделайте то, сделайте это».

– Гномы великие спорщики, сэр, хотя, конечно, с этим многие не согласятся. Так или иначе, главные кланы нашего сообщества никак не могут прийти к соглашению. Ну, сами знаете, как бывает: медногорцы не хотят Альбрехта, щмальцбергцы никогда не поддержат кандидата по имени Золтссон, гномы Анк-Морпорка разделились пополам, а Рыс является представителем мелкого угледобывающего клана, живущего рядом с Лламедосом, и клан этот слишком слаб, чтобы встать на чью-либо сторону…

– То есть король – это не тот, кто нравится всем, а тот, кого все более-менее терпят?

– Именно, сэр.

Ваймс взглянул на скомканные верительные грамоты, которые король сунул ему в руку. Только при дневном освещении он заметил появившуюся в уголке мелкую надпись. Всего три слова:

Что-то напевая себе под нос, Ваймс оторвал от документа клочок с посланием и скатал его в мелкий шарик.

– Ну и куда теперь? В гости к кровососам? – предложил он.

– Да не переживайте вы так, сэр, – попыталась помочь Шелли. – Ну, что она вам сделает? Голову, что ли, откусит?

– Спасибо, капрал, успокоила. Послушай, а эти плащи, в которые одеты некоторые гномы… Я так понимаю, на поверхности гномы укрываются ими от солнечного света, но зачем под землей-то их напяливать?

– Традиция, сэр. Их носили особые гномы… Их еще называли сигнальщиками.

– Правда? И чем они занимались?

– Вы знаете, что такое рудничный газ? Иногда он проникает в шахты и взрывается.

Шелли стала объяснять, а в воображении Ваймса возникали ужасные картины…

Рудокопы, если повезет, успевали выбраться из шахты. А потом туда входил сигнальщик, облаченный в несколько слоев кольчуги и кожи, с мешком плетеных, набитых промасленными тряпками шаров. И с длинным шестом. И с рогаткой.

Далеко внизу, в шахте, в полном одиночестве, он мог слышать стук, своего рода сигналы. Это шумел Аги Молотокрад и другие подобные твари, обитающие глубоко под землей. И никаких тебе ламп, потому что свет означал быструю, жуткую смерть в огне. Сигнальщик на ощупь пробирался в полной темноте, глубоко под землей.

А еще в шахтах обитал особого вида сверчок, который, почуяв рудничный газ, начинал громко стрекотать. У каждого сигнальщика обязательно был такой сверчок – сидел в привязанной к шляпе коробочке.

Когда сверчок заводил свою песню, сигнальщик, который был либо очень уверенным в себе, либо крайне самоубийственным, отступал назад, зажигал на конце длинного шеста факел и шел обратно в тоннель, выставив шест перед собой. Более осторожные сигнальщики отходили подальше, вкладывали в рогатку шар горящей промасленной ветоши и выстреливали этим шаром в невидимую смерть. А толстые кожаные одежды должны были защитить сигнальщика от взрыва.