На свою голову - Непременова Настасья

Осознав, что не в состоянии себя защитить Альбус снова истошно завопил. Рядом рухнули доспехи, аккомпанируя ему звоном. Замолкнув, чтобы набрать в лёгкие новую порцию воздуха, он услышал тихие скрежет и шуршание. В памяти всплыли давно позабытые страхи. Те, которые бывают только в раннем детстве, когда ты уверен, что кусты по ночам оживают и превращаются в монстров, а под кроватью обитают не безобидные боггарты, а жуткие питающиеся непослушными детьми чудовища. Паника нарастала, из сжавшегося от ужаса горла вылетали только хрипы…

Как к нему спешит помощь, потерявший сознание директор уже не услышал.

Глава 19

До спальни Гарри добрался, едва держась на ногах от переживаний и усталости. Нет, ну их на фиг — такие приключения. Если бы не дружба с Миссис Норрис и уговор с Пивзом — наверняка попался бы!

Поначалу-то всё нормально было. При осведомлённости полтергейста о привычках обитателей замка, просчитать маршрут директора оказалось несложно. Вот на предполагаемом пути, в одном из самых тёмных мест, Пивз и притаился с заготовленной ловушкой. Шёлковые нити, проходящие примерно на уровне лица директора, тоже он натянул. При соприкосновении с кожей вреда они бы не причинили, но и не почувствовать их было невозможно, что неизбежно вынудило бы Дамблдора, если и не остановиться, то хотя бы сильно замедлить шаг, тем самым позволяя без помех натянуть на него обруч.

Сам Гарри добрался до третьего этажа, дождался чьих-то шагов, и давай шевелить возле факела двумя длинными ветками. Тень от веток на стене получилась крупной и не очень внятной, но похожей на длинные тонкие лапы. Если мысленно пририсовать к ней акромантула выходило очень страшно.

Уловка сработала. Через несколько минут патронус МакГонагалл понёсся звать директора на подмогу, а Гарри, достав карту Мародёров, помчался на пятый этаж к Пивзу. Нужно же было убедиться, что директор не выберет другую дорогу и снять с липучек наложенное Тео заклинание. Да и насладиться так тщательно подготовленной каверзой хотелось.

Насладился. Бесшумно спустившийся сверху полтергейст отлично справился с задачей и натянул на Дамблдора обруч со всеми липучками, а вот дальше…

Ну как можно было предположить, что тощий, никогда не повышающий голоса старик, умеет орать так, что на весь замок слышно?! Спасителей-спасателей набежала тьма, и Гарри на четвёртый этаж пришлось выбираться почти ползком. Там не успел толком с коленей подняться, как половина прибежавших к директору на подмогу ломанулась обратно, ловить оставленного без присмотра «акромантула». Разумеется, никого они не поймали и разбрелись на три этажа высвечивая всё вокруг Люмосом Максима… Второпях Гарри выронил где-то карту, и пришлось использовать Акцио. Видимо, кто-то заметил промелькнувшую тень и его почти окружили. Спасли Пивз и Миссис Норрис: одна не пропустила воинственно настроенную профессора Бабблинг в коридор, в одну из ниш которого забился Гарри; второй устроил переполох на лестнице, крича во всё горло, что акромантул побежал на верхние этажи…

К тому времени, когда Гарри удалось добраться до спальни, ему уже не хотелось ни гадить директору, ни делиться успехом с друзьями. Он мечтал только о том, чтобы выпить галлон холодной воды, смазать ободранные ладони и колени зельем, рухнуть на свою кровать и заснуть.

Утро выдалось на редкость мерзопакостным — на улице вновь сияло солнце. Альбус Дамблдор сидел за преподавательским столом, брезгливо тыча ложкой в полную овсянки тарелку. Настроение было омерзительным и неумолимо остывающая каша его нисколько не улучшала. Ужасно хотелось спать, а ещё больше — выть.

С тех пор, как он пришёл в себя во владениях мадам Помфри не случилось ничего, что помогло бы хоть чуточку воспрянуть духом. Да, Поппи в мгновение ока вылечила его сломанный нос и вывихнутую лодыжку, но это было слабым утешением. Нос стал ещё кривее, а в лодыжке чувствовалась нудная изматывающая боль. Позже, конечно, она пройдёт, но как минимум до вечера придётся хромать. Верно говорят: «Старость — не радость», вот был бы он помоложе… Но самое скверное было не в этом. Ночью избавиться от налипшей на него дряни с помощью чар не удалось. Пришлось всё отдирать вручную и сделать это безболезненно не вышло.

Поппи и Минерва, спеша оказать ему посильную помощь, тоже влезли в липучки и приклеились. Правда, ошибку свою они осознали быстро и не придумали ничего лучшего, чем обратиться к Помоне Стебль и потребовать у неё поделиться своим инвентарем, а конкретно — перчатками. Перчатки из драконьей кожи оказались ужасно грубыми и грязными. Несмотря на применённые очищающие чары, они оставляли на коже Альбуса какие-то сомнительные пятна и воняли драконьим навозом.

Настойчивые напоминания о том, что драконья кожа не поддаётся смягчению и чистке заклинаниями, не помогли. Упрямо поджав губы в куриную гузку, обе женщины заявили, что желают ему только добра, а грязные перчатки не так уж страшны по сравнению с тем, что будет, если липучки не убрать. И вообще, они не могут оставить его, Альбуса, в беде, а значит, будут помогать…

Помогали как умели, царапая и без того ободранную кожу, немилосердно дёргая его волосы в разные стороны и явно не задумываясь над тем, насколько это больно и унизительно. Альбус терпел сколько мог и как только всё, до чего он не сумел бы дотянуться самостоятельно, было убрано — сбежал, решив справиться с остальным своими силами.

Не сказать, что он много от такого решения выиграл. Волосы и бороду пришлось остричь, а местами даже обрить. Да что там стрижка и бритьё, когда кое-где липкая мерзость пристала настолько плотно, что волосы оказались выдраны с корнем!

Теперь, чтобы восстановить привычный образ, требовалось зелье. В больничном крыле всегда хранилось несколько флакончиков снадобья для ращения волос. Нуждались в нём как правило ученики плохо слушавшие на уроке Флитвика и жертвы межфакультетских конфликтов. Альбус долго не мог решить, что будет менее унизительно: послать к Поппи домовика или сходить самому.

Вволю посомневавшись, он всё же предпочёл отправить эльфа, рассудив, что хватит с него позора. Достаточно было и того, что ему пришлось тащиться в директорскую башню, шурша плотными клейкими полосками. Из-за этой гадости, налипшей и на его палочку, он не сумел наложить дезиллюминационные чары. Признаться в этой проблеме Минерве или целительнице, Альбус счёл ниже своего достоинства, вот и крался через полшколы, как тать в ночи. Палочку, кстати, отчистить удалось с превеликим трудом, да и то не до конца. Где-то так и остались липкие пятна, а в паре мест, образовав некрасивые проплешины, слез лак. Кому бы в голову могло прийти, что маггловская промышленность может нанести вред такому могущественному артефакту — дару самой Смерти?! Спасибо хоть палочка не пострадала непоправимо, а вот любимой бархатной мантии не повезло и её пришлось выбросить.

Промаявшись с липучками почти до утра, Альбус и рад был бы отложить вопрос с зельем на потом и просто забыться сном, но даже короткий взгляд, брошенный в зеркало, ясно дал понять, что в таком виде лучше никому на глаза не показываться. Кожа на руках и лице покраснела и саднила. Конечно, нужно только потерпеть, и заживляющая мазь через пару часов это исправит, но пока было до крайности дискомфортно. Широкие, густые брови превратились в два куцых островка с проплешинами. Волосы, остриженные до короткого неровного ежика, выглядели странно. Голова казалась какой-то слишком маленькой и в сочетании с ней очки-полумесяцы на кривом носу смотрелись нелепо. Неровно обкромсанная борода клочьями торчала в разные стороны и наводила на мысли не то о каторжниках, не то о маггловских отщепенцах, которых вроде бы называли то ли клошарами, то ли лошарами…

Едва забрезжил рассвет, с трудом преодолевая гнев, страх и отвращение, Альбус вернулся к месту нападения. Внимательно осмотрев всё вокруг, он обнаружил привязанные к резным украшениям колонн шёлковые нити. Вот, что сбило его с толку и заставило замедлить шаг! Помахав палочкой, Альбус с огорчением признал, что никаких следов волшебства на этой улике не было. Нитки как нитки, единственным предназначением которых, судя по всему, была активация ловушки. И он — великий и могущественный волшебник Альбус Дамблдор! — в эту ловушку попался.