СССР против НЛО (СИ) - Б. Анджей

Споткнулся о кота я, надо сказать, довольно неудачно — с меня свалилась маскировка, и на какое-то время я топтался посреди чужого двора высоким и взрослым мужиком. Я быстро осмотрелся: кажется, никто ничего не заметил, папа Серёги глядел в другую сторону, мама прохаживалась в дальнем конце двора.

Но нет, оплошность моя не осталась без чужого внимания. Более того — то, может, была никакая и не оплошность. С чердачного окна на меня глазел инопланетный жуткий дед — или мне показалось, или на его физиономии промелькнула довольная беззубая ухмылка. Ага, так мои проблемы с маскировкой, похоже, были его рук делом.

Я тут же навёл на дедугана палец, чтобы парализовать хотя бы на часок-другой, но тот поспешно нырнул в темноту чердака. А потом вдруг высунулся с наведенной на меня своей клюшкой «Аврора». Так это у него оружие! Ничего себе! Я едва успел отскочить и спрятаться за яблоневый ствол.

Ладно, сейчас мне некогда, но мы ещё встретимся!

После всего этого намерение поручить Серёгиному отцу не выпускать со двора игру хоккей выпало у меня из головы, ясно дело, напрочь.

Я вернулся в юный вид и побежал к Феде, который всё это время продолжал орать что-то паническое и бессвязное.

Глава 4. Зверь

Не зря, не зря нёсся я к нашему фургонно-трейлерному штабу. Нападение было налицо. Ещё только подбегая к калитке, я услышал возню и звуки глухих, но определённо очень сильных ударов. И теперь наблюдал, поражённый, что же оказалось у этих звуков источником.

Наш с Федей колёсный штаб атаковала громадная и зубастая розовая свинья. Умудрилась пробраться из этого мира и пространства в складку времени — видать, уходя, я плохо эту складку завернул. Теперь здесь бесновалась зверюга: носилась, скакала и целенаправленно ударялась в дверцу, отчего наш фургон подпрыгивал и грозился опрокинуться набок. Потом брала разгон и совершала новый удар. Глаза животного горели яростным зелёным огнём.

Да, такие огни в чужих глазах были мне знакомы, и загорались они не сами по себе. То наши приятели с далёких или близких звёзд умеют использовать животных, домашних, но случалось, что и диких, в своих преступных целях. И умением этим регулярно пользуются. Мне ли было этого не знать: когда те же космические гадские человечки задумали украсть из одного фильма фразу «Овсянка, сэр», то на съёмках, куда пришлось срочно отправляться, меня цапнула полыхающая вот таким же зеленоватым взглядом — не собака, как можно было бы подумать, а целая лошадь.

То, что соседи по дальнему, заднему забору держат свинью, было известно. Наши бессовестные звёздные друзья тоже о ней, назовём это так, пронюхали. И вот, пожалуйста, что сотворили с бедным животным: теперь оно бросается на незнакомые соседские машины.

Способ остановить науськанного нашими галактическими визитёрами зверя имеется — простой, эффективный и открытый по чистой случайности. Вот он: надо дать зверю послушать классическую музыку. Ну, то есть, эту самую музыку врубить ему прямо в ухо, да погромче.

«Ну, почему не включаешь музон?!» — заорал я на Федю по нашей внутренней связи, перекрикивая грохот и скрип бедного фургона, он же всё ещё трейлер, но скоро мог стать просто металлоломом.

«Не могу, динамики повредило!» — жалобно прокричал Федя в ответ.

От следующего удара наша машина натуральным образом так покачнулась, что на время встала на два колеса. Свинья, судя по всему, прекращать своё разрушительное занятие и не думала. А боковую дверь уже так погнуло, что открыть её, похоже, могло и не получиться, быстро — так уж точно.

Тут зверюга потянула ноздрями воздух, утробно хрюкнула, её глаза зашарили вокруг в поисках другой, не такой твёрдой на ощупь цели. И догадайтесь, кто оказался этой её новой целью.

Под зелёным неприветливым взглядом я попятился к границе складки и дальше, к калитке. Стал уже открывать её, потом понял: нет, приводить разъярённого зверя в соседский двор нельзя, там люди. Что тогда? Залезть на дерево? Так она это дерево снесёт к чертям собачьим в два удара. Выскочить на улицу? Она побежит следом, ей сейчас никакие заборы не преграда.

Тут наш Пятачок-мутант перестал раздумывать, куда же наконец ринуться, и сделал короткий шажок в моём направлении. Я не стал ждать остальных его шажков и немедленно рванул за фургон. Свинья рванула следом.

Должен сказать, что бегая вокруг машины от злой двухсоткилограммовой животины, проводить мыслительную деятельность, конечно, не очень удобно. Зато каждая пришедшая при этом в голову мысль точно на вес золота. Потому что стимул — это всегда важно. В общем, одна отдельная мысль мне таки пришла.

— Федя! — крикнул я, в очередной раз пробегая мимо приоткрытого фургонного окна, где маячила кучерявая растерянная голова. — Братан, скорее материализуй скрипку!

Кажется, мой напарник упоминал, что в детстве занимался в музыкальной школе. Да, он что-то такое говорил — и вот теперь эта ненужная, казалось бы, информация вспомнилась в самый критический момент.

— Точно! — заорал Федя в ответ.

Через несколько секунд окно фургона раскрылась шире, Федя со скрипкой в руках смотрелся очень солидно. И, обернувшись на бегу, я успел заметить, как напарник высунулся из окна и приложил проносящееся у фургона животное инструментом прямо по щетинистой спине. Свинья не обратила на этот перфоманс абсолютно никакого внимания, а вот скрипка взвизгнула очень жалобно, а ещё от неё, кажется, что-то отлетело.

— Что ты делаешь?! — заорал я в промежутках между вдохами.

Фёдор успел бросить на пробегающего меня удивлённый взгляд и на следующем моём круге сунул разбитый инструмент мне:

— Да, ты прав! Держи!

— Зачем?! — возопил я.

— Как зачем — отбиваться.

Два или три круга я только хватал ртом воздух. Потом снова заорал:

— Сделай другую — и играй! Играй!!! Ты же учился…

Швырнув в высунувшийся из-за угла фургона зубастый «пятак» ошмётками инструмента, я продолжил свой забег.

— А-а, — постиг наконец напарник всю глубину моего замысла.

В руках его блеснула лакированной поверхностью новая скрипка. Фёдор отворил окно во всю ширь, занял правильную музыкальную позицию… Я не исключаю, что он даже поклонился, я мог на бегу этого не заметить. Потом он артистично взмахнул рукой, и смычок коснулся струн.

И тогда из фургона во двор полилась музыка. Нет — МУЗЫКА!

Ну, как полилась…

Исторгнутый Фединым струнным и смычковым музыкальным инструментом звук оказался так визгливо оглушителен, а ещё так отвратительно, невыносимо ужасен, что мы со свиньёй одновременно и резко затормозили.

— Хватит! Не надо! — взмолился я.

Свинья, судя по выражению её морды, была со мной полностью солидарна. Да, назвать то, что произвёл Фёдор, не то чтобы классической, но и просто музыкой, было бы совершенный кощунством. И тем не менее это почему-то подействовало. Уши хрюшки, до того грозно торчащие вверх и вбок, в смятении обвисли. Пользуясь случаем, я подтянулся и ввалился в раскрытое окно фургона, носиться кругами не было уже никаких сил.

— Хватит, — устало повторил я.

Свинья заозиралась, на морде её явственно читалось опасение, не раздастся ли изуверский звук снова. Маэстро Фёдор, однако же, всё истолковал неправильно.

— Почему хватит? Получается же!

И, не успел я и пикнуть, как он шкарябнул по струнам ещё раз.

Не знаю, как у него это получалось, но отвратительнее звука я, пожалуй, не слышал ни до, ни после того случая. А внимать ему с расстояния в один метр, да ещё находясь под не очень высокой крышей, было настоящей пыткой. Кажется, я ненадолго потерял сознание.

Очнулся я от того, что фургон тряхнуло. Судя по всему, тряхнуло нашу машину так, как до этого, наверное, ещё не трусило. Дверцы верхних полок во всех шкафчиках распахнулись, оттуда нам с Федей на головы посыпалось то, что не успело выпасть оттуда раньше.

Федя отшатнулся от окна, чем-то испуганно взмахнул, и я увидел, что в руке он держит огрызок скрипки. Именно огрызок — с полукруглым местом откуса, со следами зубов. Федя взглянул на этот экспонат музея ужасов, вскрикнул и швырнул его через окно в животное.