На свою голову - Непременова Настасья

— Что делать собираешься, — пропыхтел ему в ухо скрытый мантией Тео, Грег.

— Пойду под ней. Похоже, от меня ждут именно этого. Следи за картой. Как только привидение смоется, действуй как договаривались. Только не греми.

— Обижаешь! Я тише мыши! Пошли.

Гарри согласно кивнул, но, поняв, что его всё равно не видно, решил не мешкать. Развернувшись, он бодро направился к своей цели.

У поворота в нужный коридор ощущение дружеской поддержки пропало, дальше Грегу пока идти было нельзя. Стараясь не поддаваться панике, что Северус хоть и у зеркала, но далеко, а он, Гарри, сейчас окажется один на один с неизвестно что замыслившим директором, мальчик ускорил шаг, не давая себе возможности передумать и отступить. Утешая себя мыслью, что какую бы гадость ни замыслил Дамблдор, он тоже неизбежно получит свою порцию дерьма, Гарри потянул за ручку двери и шагнул в класс.

Сегодня время у проклятого зеркала тянулось ещё медленнее чем обычно. Гарри уже всерьёз начал сомневаться в правильности своего решения, когда понял — он больше не один в классе. Не было ни скрипа двери, ни сквознячка, ни малейшего шороха, но появление директора он ощутил буквально кожей и тут же вперился в зеркало, имитируя неподдельный интерес и надеясь, что Северус не пропустит ни слова из предстоящей беседы.

— Итак, ты снова здесь, Гарри?

Дамблдор снял с себя чары невидимости и возник посреди комнаты как-то внезапно, будто из воздуха материализовался. Ничего не скажешь, это смотрелось эффектно. Гарри на всякий случай преувеличенно сильно вздрогнул и постарался придать себе удивлённый вид.

— Простите… Я… я не заметил вас, сэр.

— Странно, каким близоруким делает человека невидимость. А мне, как ты должно быть уже догадался, не нужна мантия-невидимка для того, чтобы стать невидимым, — самодовольно улыбнулся Дамблдор, бросив многозначительный взгляд фута на полтора левее того места, где стоял его собеседник. Оглянувшись, Гарри ничего достойного внимания не увидел. Вывод напрашивался сам собой: уверяя, что способен разглядеть его под мантией, директор нагло лгал! Не то что бы это было новостью, но сам факт уверенности старика, что на его блеф купятся — поражал. — Итак, ты, как и сотни других до тебя, обнаружил источник наслаждения, скрытый в зеркале Еиналеж.

— Я не знал, что оно так называется, сэр.

— Безусловно, мой мальчик, безусловно. Не мог бы ты оказать мне любезность и всё же откинуть капюшон?

— О, простите, сэр! Я не думал, что вам это мешает. Мне казалось, что вы меня видите, — решив подыграть директору, Гарри скользнул туда, где его ожидали увидеть.

— Не мешает, вовсе нет, — на лице Дамблдора отразилась лёгкая досада от понимания, что он так глупо прокололся. — И, конечно же я вижу тебя, но… Ах, как жаль, что сейчас дети придают так мало значения элементарной вежливости. Это мы, нудные старики, чтим правила хорошего тона, а юность забывчива и легкомысленна…

— Простите, сэр. А почему зеркало так называется? Ведь Еиналеж — это значит «желание» только наоборот?!

— Конечно. Ты, Гарри, очень умный и сообразительный мальчик, — Поттер тут же расплылся в широкой улыбке и выпятил грудь, давая понять, что похвала достигла цели. — Ты ведь заметил, что оно отражает самые сокровенные желания нашего сердца? — голос директора сделался вкрадчивым. — Никакая мечта не останется для этого зеркала тайной. Чего бы ты ни желал: победы над врагами; несметных сокровищ; бессмертной славы; любящей семьи… Оно покажет всё! Ты тоскуешь по родным людям и видишь именно их, — заметив, как Поттер вздрогнул, старик расплылся в хищной улыбке, которая ему самому, видимо, казалась мудрой и понимающей. — Мальчик мой, не зазорно хотеть увидеть своих близких. Особенно, когда вырос у практически чужих тебе людей. Всё-таки тётя никогда не заменит маму. Лили и Джеймс были чудесными людьми, просто чудесными…

Гарри, уже успевший всерьёз перепугаться, что, несмотря на уверения Северуса, Дамблдор всё же сумел подглядеть его тайное желание, расслабился. Только сейчас, с изрядным запозданием, он понял, что хитрый старик перечислял свои предположения выделяя и подчёркивая их разной интонацией. И при упоминании семьи Гарри невольно сам себя выдал. Успокоившись он ещё раз взглянул в зеркало и вдруг сообразил, что изображение в нём несколько изменилось. Он и все остальные по-прежнему были на месте, но как-то сбоку и вдалеке появилась ещё одна фигура. Изображение Альбуса Дамблдора в полосатой тюремной одежде и кандалах к которым было прицеплено огромное ядро, выглядело до того забавно, что мальчик, не удержавшись, хихикнул.

— Простите, директор Дамблдор, это…

— Да-да, нервное. Я понимаю. Однако, хотел бы тебе ещё сказать, что Еиналеж не дает нам ни знаний, ни правды. Многие люди, стоя перед зеркалом, ломали свою жизнь. — Дамблдор на мгновение замолчал, словно давая Гарри время на размышление. — Завтра зеркало перенесут в другое помещение, Гарри. И я прошу тебя больше не искать его. Твои родители всегда будут с тобой. Еиналеж наглядно доказало — они живут в твоём сердце! Посвятить себя делу, за которое они отдали свои жизни — вот лучшее, чем ты можешь доказать свою любовь и благодарность им.

Гарри опустил голову и кивнул, надеясь, что старик примет его поведение за покорность. Внутри всё клокотало. Люди сходили с ума, глядя в это зеркало, а бородатый козёл, предупредил об этом только сейчас?! Ведь знал же, паскуда, — не мог не знать, — что его ученик приходил сюда не менее семи раз! А если бы он, Гарри, действительно не понимал, насколько опасна эта пакость и пялился в него часами?! От всех этих размышлений руки чесались удавить директора, но пришлось сдерживаться. Грег совсем не такой тупой, каким любит прикидываться. Конечно же он уже всё сделал как надо и убрался подальше. Теперь самое главное выйти из этой мордредовой комнаты, не возбудив ни малейших подозрений. Главное выйти… и тогда директор на своей шкуре узнает, что не очень весело играть в игры по чужим правилам.

Дамблдор, видимо, решивший, что мальчик уже полностью проникся важностью момента и театральную паузу пора заканчивать, понимающе улыбнулся:

— Иди, мой мальчик. Иди отдыхай… и никогда не забывай, о том, что показало тебе зеркало. — Кивнув каким-то своим мыслям, директор движением палочки распахнул дверь.

Гарри поплёлся к выходу, но не сделав последнего шага, вдруг обернулся, словно желая бросить прощальный взгляд на такое притягательное для него изображение. Конечно же в полутьме он зацепился ботинком за порожек, нелепо скакнул, взмахнув рукой, и практически вывалился за порог распахнув собой дверь и едва успев ухватиться рукой за косяк. Его занесло и через секунду из коридора донёсся глухой звук упавшего тела.

— Гарри, с тобой всё в порядке? — голос директора сочился фальшивой заботой.

— Да, спасибо, всё хорошо, сэр. Я тут нечаянно… простите за беспокойство.

— Ничего, мой мальчик, ничего. С кем не бывает. Но впредь будь осторожнее.

— Спасибо, сэр. Спокойной ночи, сэр!

— И тебе, Гарри. И тебе.

Альбус всмотрелся во тьму коридора и прислушался к быстрому топоту удаляющихся шагов. «И как только шею себе не свернул, недоумок? А цепким оказался… вон как занесло, аж в стену с той стороны впечатался. Ну да Мордред с ним! Главное, что всё сложилось как нужно. Значит заветное желание мальчишки иметь семью, вернуть родителей… Жаль конечно, лучше было бы, если бы он хотел славы или мести… но и так сойдёт. Вообще-то, если всё правильно повернуть, то можно и ярость, и честолюбие пробудить. Да, пожалуй, всё к лучшему. Мальчишка-то — книга открытая, читай по лицу, по жестам и лепи, что хочешь! — Дамблдор усмехнулся, вспомнив, как при упоминании семьи что-то в лице Поттера дрогнуло, выдав его с головой. Семья, значит… ну-ну… — Директор ещё раз хищно усмехнулся и степенно перешагнул порог.

Сухой щелчок и последовавший за ним звон железа потонули в душераздирающем вопле…

— Ну и как всё прошло? — Друзья уставились на Гарри, даже не пытаясь скрывать злорадное предвкушение.