Почти королевская ведьма (СИ) - Светлая Ксения

— Уру-ру-руууу! — пропищал коврик и снова передислоцировался под скамью.

— Какой извини!? Куда тебя извини!? Да из-за тебя даже пауки из дома сбежали! Не уворачивайся, кому сказала!

Но идея получить метлой по ворсу явно не вызывала особо энтузиазма у фамильяра, поэтому, в очередной раз избежав удара, он белкой вылетел в окно, предварительно выбив стекло.

Маврида со злостью кинула метлу об пол и топнула ножкой. Платье служанки вяло болтнулось, обнажив взятые у принца тапочки прислуги. С сожалением отряхнув подол, девушка вздохнула, махнула на ковёр рукой и принялась собирать вещи к завтрашнему переезду в академию.

С лёгкой грустью она осмотрела родную комнатку избушки, в которой жила с самого детства. И в которой с самого появления у ведьмочки фамильяра — стоял такой разгром.

Когда-то она жила тут вместе с бабушкой, старой ведьмой. Та рассказывала внучке о загадочных белых тенях, приходящих ночью и утаскивающих магов в землю, к своему мёртвому солнцу. Это было так давно, что сейчас казалось глупой страшной сказкой.

Но Маврида и сейчас помнит день, когда бабушка пропала. Ведьмочка была ещё маленькая, даже Федя пока что не появился у неё.

Той ночью ей приснился страшный сон, как дверь в дом со скрипом распахивается, и за окном становится светло, словно днём. Маленькой Мавриде становится очень тревожно. Особенно, когда её бабушка, пахнущая этим родным домом, прячет её под одеяло и начинает шептать слова древнего заклинания ведьм. Проходит несколько минут, бабушка говорит, что белые тени нашли их, а затем просит Мавриду не показываться из-под одеяла, пока не станет тихо.

Как будто наяву ведьмочка слышит грохот, звон бьющихся банок, едкий серный запах, испуганный возглас бабушки и яркий, ослепляющий свет, когда девочка не выдерживает и откидывает одеяло.

А затем она просыпается, и понимает, что всё произошедшее было лишь сном. Как сейчас Маврида помнит свой детский плаксивый голос, и неясную тревогу, желание укрыться в бабушкиных объятиях, чтобы та убедила её, что всё хорошо, это был просто страшный сон.

Но старой ведьмы в доме нет. Всё стоит на своих местах, дверь заперта изнутри, никаких следов битвы или вторжения. Только бабушки нету в доме, где так и остался её запах.

Воспоминания проходятся холодной волной по рукам ведьмы. Сейчас не время грустить. Времени сейчас вообще мало, ведь клятву на крови не нарушают. Но почему-то так захотелось опуститься на скамью, укрыться пледом, как она часто это делала холодными зимними вечерами, и почитать Феде вслух книжку о приключениях благородных эльфов. И чтобы рядом стоял травяной отвар… который Мавриду научила готовить бабушка. А на столе лёгкая струйка пара поднималась над свежим пирогом… который ведьма так же готовила по бабушкиному рецепту.

И этот дом, который несносный фамильяр громил с завидной регулярностью — это ведь тоже часть того, что оставила бабушка. И сейчас уходить из него… оставляя самое родное так далеко… А ведь когда девушка вернётся домой из долгой службы королю — наверняка домик порастёт мхом, крыша обвалится, и родной бабушкин запах навсегда выветрится из одиноких стен.

Судорожно вздохнув, дёрнув губой, Маврида опустилась на пол и тихо заплакала. Мягкие кисточки фамильяра легли ей на плечи, и Федя успокаивающе заурчал. Словно кошечка, которую так хотела себе в фамильяры ведьма. Но отношения с животными у неё никогда не складывались. Именно поэтому она зачаровала для себя коврик. Порой ей казалось, что этот маленький ворсяной друг способен любить её сильнее, чем самая верная собака.

— Ладно. — девушка набрала полную грудь воздуха, хлюпнула носом и решительно поднялась. — Хватит мне сопли разводить. Я приняла решение, и я никого не разочарую. Даже себя! Нам надо собирать вещи, Федя.

Фамильяр согласно фыркнул и всеми своими тремя кисточками начал помогать девушке в сборах необходимых вещей.

Самые ценные зелья Маврида хранила в зачарованных шкафах, чтобы при очередном столкновении с ковриком они остались целы.

Зачарованы шкафы были так же хорошо, как и всё, что делала Маврида… Ну, то есть теперь, чтобы открыть их — приходилось брать в руки лом и отковыривать замок. Затем, правда, он без проблем вставал на место, но достать что-то с полок было проблематично.

Да, конечно, можно было шкафы отодвинуть, потому что чары легли как обычно, странным образом, не задев заднюю часть, которая в скором времени отвалилась. И вроде бы разница небольшая — вскрывать дверцы ломом или двигать мебель. Но Мавриде больше нравился вариант с ломом.

Прошло около часа, прежде чем самое необходимое было собрано, разбитое окно вставлено на место, и заклеено, а уставший ковёр заварил чай.

Мощный подземный толчок сотряс хижину именно в тот момент, когда ведьмочка садилась за стол. Окна жалобно зазвенели, словно отпущенная струна. Все магические светильники в доме погасли, а стены заходили ходуном.

Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Маврида едва успела выбежать из дома к моменту наступления затишья. Ночной холод дыхнул в лицо и пустил волну мурашек по коже.

— Что это такое было? — немного ошарашенно спросила ведьма, повернувшись к фамильяру. Тот, видимо, тоже пребывал в шоке. — У нас же никогда не было землетрясений.

От настороженных размышлений девушку отвлекло едва заметное белое свечение, расползающееся в пятидесяти метрах от неё, в стороне пещеры, к которой ведьмочка никогда не ходила. От этого места всегда веяло чем-то потусторонним и неприятным. Но выбирать где жить Мавриде не приходилось, поэтому она разделяла соседство с этим провалом, уходившим под небольшую гору, укрытую непроходимым лесом.

Происходящее всё меньше и меньше начинало нравится ведьме. Тем более, что уже через полминуты вот этого неподвижного стояния, она начала различать чей-то пугающий шёпот на незнакомом языке, а свечение становилось всё ярче и объёмнее.

В какой-то момент в памяти девушки выстрелил образ из сна, из того дня, когда её бабушка пропала. И в ушах отчётливо, словно наяву прозвучал бабушкин голос: «Есть белые тени, они приходят к магам, чтобы утащить живых к своему мёртвому солнцу». Это стало спусковым крючком.

Не произнеся ни слова, Маврида кошкой двинулась в дом, схватила котомку с вещами и новую кожаную сумку с самыми важными зельями, порошками и травами. Взгляд девушки упал на старую ведьмину книжку, которую Маврида решила тоже нести с собой.

Федя тихим хвостиком везде следовал за хозяйкой. И девушка на уровне связи ощущала его напряжение и точно такое же желание убраться как можно дальше от этого сияния и того, что оно в себе несёт.

А шёпот становился всё громче. И каждое движение казалось всё дёрганнее, ещё более нервным, чем секунду назад.

Выбегала из дома Маврида, больше не оглядываясь. До побелевших костяшек, вцепившись в унесённые вещи, прижимая дрожащего фамильяра к груди, стараясь не вслушиваться в непонятные слова позади, похожие на гипнотическое заклинание.

Стражники пропустили знакомую ведьму через ворота почти без вопросов. Они выглядели обеспокоенными и единственное о чём поинтересовались у Мавриды — застала ли она подземный толчок. Услышав утвердительный ответ, мужчины переключились на обсуждение произошедшего между собой. Город явно не был рассчитан на землетрясения, поэтому его стены слегка покосились, а какая-то часть даже обвалилась.

Спрашивать почему девушка выглядит такой взволнованной у неё не стали, видимо, списав на произошедшее. И это было очень даже хорошо.

Путь к академии Маврида проделала всего минут за сорок. К её разочарованию, за стены учреждения ведьму не пропустили. И даже фамильяр не стал аргументом.

К слову сказать, здания академии и вовсе не выглядели хоть как-нибудь задетыми толчком. Да и город, чем дальше девушка уходила от своего дома, казался всё менее пострадавшим. Скорее всего, ведьма была очень близка к эпицентру землетрясения, а сюда его волны могли и не дойти.

Создав небольшой тёплый пульсар, Маврида пристроилась в паре десятков метров от ворот, подстелив под себя тёплое шерстяное платье. Ночевать она решила у стен своей будущей обители. На таверну лишних денег не было, а возвращаться домой казалось очень глупой идеей.