Я еще царь. Книга XXX (СИ) - Дрейк Сириус

С тех пор, как Петр Первый занял свой пост, он еще ни разу не пересекался с Георгием. Что делало этот визит немного интереснее.

Но сейчас не об этом. Петр ждал новости куда интереснее, чем встреча с Фанеровым, да и вообще любые другие новости. И чтобы занять чем-нибудь ожидание, он разбирал документы.

Наконец, в дверь постучались.

— Войдите, — практически одними губами произнес Петр.

Дверь открылась, и в помещение зашел секретарь.

— Ваше величество, — произнес он. — Есть новости.

Петр слегка улыбнулся, отложил все бумаги, сел поудобнее и сложил руки на столе.

— Ну, давай, я готов!

— У нас мало информации о Сахалине, но все же что-то нам удалось выяснить, — начал секретарь. — Время действия артефакта голода закончилось, но по неподтвержденным сведениям Петр Петрович Романов выжил. Также мы узнали несколько новых нюансов.

— Значит, Петр выжил! — ухмыльнулся царь. — Молодец! Я и не сомневался. А то так бы было вообще не интересно! А что же с Есениным?

— Александр Есенин, по неподтвержденным данным, смог выжить…

Резкий всплеск энергии разбросал всю мебель в комнате.

— Как выжил?.. — спокойным тоном произнес царь, но в нем чувствовались металлические нотки.

— Точно не могу сказать, как именно, но к этому приложил руку Михаил Кузнецов.

— Какого… — царь сделал глубокий вдох. — Что с Александром Есениным?

— Он жив, но не подает признаков активности, — добавил секретарь. — Возможно кома, или летаргический сон…

— Помеха… Погрешность… — сквозь зубы произнес Петр. — А что за новые нюансы?

— Да, — секретарь прокашлялся и, мельком оценив настроение царя, чтобы понять, будут ли полезны следующие новости, все же продолжил: — Бывшая царица Ольга показала нам вторую предрасположенность. До этого у нас была информация только о владении звуковыми волнами. Теперь же эта предрасположенность… Если честно, у нас нет точных сведений по ней. Все произошло быстро и вмешался князь Есенин.

— Ага, это все?

— Нет. Кузнецов обладает способностями, которые мы не можем прочесть. Его навыки слишком странны, как и действия. Каждый раз у него появляется что-то новое.

Петр на эти слова только закатил глаза.

— Вот вы там совсем болваны? Ты же читал его институтскую карту? Да чего там, это во всех журналах написано! У него способность осваивать любые предрасположенности. Чего ты тут удивляешься? Просто возьми это в конечные расчеты в будущем. У Кузнецова может быть новая способность, или несколько. Или новый питомец. Это же очевидно! Читаемо!

— Но у него… Какое-то ненормальное количество энергии. Только на питомцев должна уходить доля энергии, сравнимая с возможностями среднестатистического великого архимага, а он даже не замечает этого.

Петр вздохнул. Иногда его люди делали какие-то невероятные вещи. Доставали информацию, которую просто невозможно достать. Но иногда они очень сильно тупили, и как будто не могли сложить два плюс три.

Ну конечно, у Кузнецова просто огромное хранилище. Естественно, у него стоят печати. Петр лично видел, как он пользовался руническими заклинаниями, а значит, что и доспехи он освоил. И это потребляло просто невероятное количество энергии.

Конечно, вопрос в общем запасе, но это было сложно.

Петр не стал лишний раз ломать своего секретаря.

— Что еще? Если нет, то свободен.

— Кузнецов был замечен у Кремля буквально через несколько часов после поимки Люси. И почти в это же время на Сахалине. Клоны?

— Странно… но нет, это не клоны, — задумался Петр. — Насколько мне известно, он обладает способностью к телепортации.

У секретаря брови поползли вверх.

— Да-да, не удивляйся. Но проблема в том, что для первого уровня телепортации нужна жертва, а солдаты не находили никаких трупов. Если только он не прокачался до второго уровня, но это маловероятно. Слишком много смертей для этого необходимо.

Динамик на столе захрипел и через секунду послышался голос капитана дирижабля.

— Ваше величество, мы подлетаем к Парижу. Температура за бортом минус сорок градусов. К трапу приедут генералы Фош и Петен. Так же с ними будет посол Российской Империи Фанеров Георгий Анатольевич.

— Замечательно. Посмотрим, как ты справишься со стрессом, Георгий… — улыбнулся Петр и посмотрел на секретаря. — Молодец. Ты свободен.

— Что будем делать с князем Есениным? — напоследок поинтересовался мужчина.

— А что с ним надо делать? — не понял Петр Первый.

— Разве он теперь не на стороне Кузнецова? Тот спас его любимого сына.

— Ох, нет, пусть живет спокойно. Он меня не будет трогать, по крайней мере, пока его любимый сынок в коме. У него много других проблем.

— Но разве…

— Есенина оставить. Пока, — кивнул Петр. — Ступай, подготовься к официальной встрече с королем и нашим любимым послом.

— Есть! — кивнул секретарь, после чего вышел за дверь.

Сон.

Блаженный, и такой сладкий сон.

Лора превзошла сама себя и показала мне лучшие образы. Сначала это были детские воспоминания, смешанные с встречей моих друзей из школы. Беспечные деньки, когда мы с друзьями после уроков заходили в ближайший магазин, чтобы купить на сэкономленные от обедов деньги или комиксы, или булку с сосиской и острой морковкой. Назвать это хот-догом было бы несправедливо.

Затем были сны об институтских днях. Первая любовь, первое расставание. Соревнования, на которых я выигрываю у всех, кого вижу. Медали. Много медалей.

Лора давала то, что не мог сделать обычный сон. Она давала досмотреть его до конца. После чего мы некоторое время с ней лежали на пушистых облаках и молча наблюдали рассвет. Когда же солнце вставало, она переносила меня в новый сон. И так много раз.

Я не хотел задумываться, сколько прошло времени, хотя в любой момент мог спросить. При этом я понимал, что Лора продолжает работать, и то, что я сплю, было ей на руку. Минимум расхода энергии и сил, а значит, можно направить больше мощностей на восстановление.

Но всему хорошему приходит конец. Как и моему сладкому сну. Я открыл глаза из-за того, что солнце через окно херачило мне прямо в лицо.

Первым делом проверил состояние тела. Ничего не болело, что странно.

— Лора.

— Да, дорогой? — как ни в чем не бывало, она зависла надо мной.

— Сколько я спал?

— Ну… — она закатила глаза. — Ты же понимаешь, что твой организм был истощен? Он прям был вообще истощен. Супер плох! Мега плох! Если бы твое тело участвовало в соревнованиях по усталости, то ты бы не только занял первое место, а поставил бы новые стандарты.

— Да понял я, что это было нехорошо, и все же, сколько? — я был морально готов ко всему. Почти ко всему.

— Десять дней.

— ЧЕГО⁈ — я сел в кровати и голова неприятно загудела.

— О! Проснулся, соня! — услышал я голос Маши, сидящей в дальнем углу комнаты.

Повернув голову, увидел, что с ней еще и Света. Обе сидели в креслах. Одна читала книгу, вторая точила кинжал.

— Я правда спал десять дней? — воскликнул я, смотря им в глаза.

— Может, он того? — прошептала Света, покрутив рукояткой кинжала у виска.

— Я все слышу! — возмутившись, свесил ноги с кровати. — Я что, голый?

— А что тут такого? — улыбнулась Маша. — Чего мы там не видели? За тобой был хороший уход. И да! Ты дрых десяточку дней.

— Что с Сашей? Где вообще сейчас Есенины? И Романовы! Что с ними? Что в стране? — начал я закидывать их вопросами.

— Спокойно, — строго сказала Света. — Ты только проснулся, а уже хочешь себя угробить? Мы знаем, что основные столкновения временно закончены, так что и ты выдохни. Прими душ, позавтракай, и постепенно сам проверишь все. Хотя…

— Хотя у Нади и Трофима есть два толстенных отчета о том, что случилось, пока тебя не было.

— Но все же хорошо? — прищурился я.

— Да. Пока все хорошо, — кивнула Света.

Мне надо было время.

Я натянул трусы и прошелся по комнате. После десяти дней лежания ноги мне спасибо не сказали, как и спина.