Спецкурс магической ботаники (СИ) - Елисеева Валентина

– Так сойдёт. Мар, под твою ответственность!

Впервые в жизни Кэсси довелось услышать, как именитого лорда зовут уменьшительным именем. «Мар»... Она мысленно покатала имя на языке и согласилась, что оно хорошо подходит зеленоглазому брюнету.

– Само собой, глава, – согласился Левитт.

Взгляд личного секретаря переместился с брюк Кэсси на её лицо, и ей померещилась тень сочувствия в нём. Возможность задать вопросы ей пока не предоставили: Левитт схватил её в охапку, крепко прижал к широкой груди, взмыл в воздух и стремительно понёсся в южном направлении. Хм-ммм, вряд ли они летят на курорты Тёплого моря, а что ещё расположено к югу от столицы? Не вспоминалось ничего, кроме огромных территорий королевской загородной резиденции. Его высочество младший принц тоже жалобу на неё настрочить успел? Ей-то казалось, он не из тех, кто плачется родителям на суровость преподавателей, но она давно признала для себя, что в людях разбирается куда хуже, чем в растениях.

Интересно, на что конкретно ропщет принц? Две последние недели она вела у старшего курса магов-боевиков практикум по растениеводству, и принц наравне со всеми таскал в теплицы натуральные удобрения из драконьих вольеров и выпалывал сорняки из кусачих горявок. Всё строго в рамках учебной программы! Горявки относились к военно-стратегическим видам растений: их высаживали в качестве заграждений перед окопами и массово раскидывали по местам сосредоточений живой силы противника. Один укус горявки вызывал нестерпимый зуд, аллергические реакции и туман в глазах, а множественные укусы могли привести к летальному исходу. Принц сам виноват, что сунулся к милым цветочкам, не изучив три листа инструкций! Боевики в принципе предпочитали рубить с плеча и молниеносно действовать, а не спокойно инструкции и книги читать, так что результат закономерен.

И позавчера его высочеству не следовало стоять так близко к плотоядной лиане, переевшей лягушек, на свою беду забредших в оранжерею целым выводком. Спешащая на помощь страдающему кусту Кэсси предполагала, что того начнёт тошнить, и зашла с безопасной стороны, а вот принц склонности к логическому мышлению не проявил. В итоге он долго и громко матерился в душевой, отмываясь от зловонной зелёной массы, облепившей лицо и волосы и затёкшей за воротник. Если у короля такой невнимательный и невезучий сынок, при чём тут Кэсси?

Вокруг со свистом закрутились вихри, поднявшиеся из-за резкого снижения. Чтоб ей усесться на зубастую мухоловку, они действительно приземляются на крыльцо загородного королевского дворца! Обычно родителей студентов вызывают на ковёр к ректору академии, но когда речь идёт о королевских детях, всё наоборот? Принц был единственным студентом, которому позволялось во время учёбы проживать не в общежитии, а у себя во дворце.

– Удивлён, что ты не задала мне ни единого вопроса о цели нашей поездки, – произнёс Левитт и тихо рассмеялся: – Видимо, у тебя хватает версий для собственных предположений и, боюсь, они связаны с моим младшим племянником?

– А разве не так? – встрепенулась Кэсси.

– Не так, – подтвердил Левитт и заговорщицки склонился к её уху: – Принц благородно промолчал и про горявок, и про зелёную отрыжку, и... про драконий навоз.

Тёплое мужское дыхание на шее вызвало бег взбудораженных мурашек по рукам и спине Кэсси. Не иначе как нервный рефлекс на перепад температур. Смело подняв голову и чуть не утонув в глубоких глазах напротив, она отвесила себе мысленный подзатыльник и ехидно протянула нараспев:

– Шпионы тут, шпионы там, без них ни встать, ни охнуть нам. Так мы не к самому королю явились?

– К нему, к нему.

– А с какой целью?

Левитт сделал вид, что озабочен выбором места приземления, и с ходу ей не ответил. Хм, вряд ли он обиделся на её подколку, они давно установили промеж собой весьма демократичный стиль общения. С глазу на глаз или когда вокруг были только сотрудники СИБа, ей даже разрешалось обращаться к начальству на «ты».

Прищурившись, Кэсси вспомнила короткую встречу с главой конторы, его фразу про «ответственность» и что её запачканный и запылившийся рабочий наряд вполне «сойдёт». Сойдёт для аудиенции у короля??? Раз речь шла не о жалобах принца, то грядущее дельце чертовски сильно смахивало на подставу. Совет нэсса быть осторожнее оказался актуальней, чем думалось?

Когда охранники и несколько придворных на ступеньках поспешно ей поклонились (именно ей, а не кузену его величества!), плохие предчувствия усилились. Церемониймейстер сбивчиво пробормотал: «Добро пожаловать, нэсса Валенса и лорд Левитт», и Кэсси поняла, что всё очень-очень плохо. Ещё утром она точно знала, что не настолько известна в столице, чтобы её узнавали в королевском дворце, но, похоже, ситуация успела измениться.

Упёршись в паркет грязными сапогами, замызганными землёй и удобрениями, и остановившись у парадной лестницы, покрытой красным бархатным ковром, она прошептала зеленоглазому прежний вопрос:

– Куда мы идём и зачем ?

– Не бойся, я клянусь вывести тебя из дворца живой и невредимой, – прошептали ей в ответ. Прямо скажем, не сильно успокоив!

– И поможешь сбежать из страны под другим именем и с липовыми документами? – шутливо предположила Кэсси.

– Если потребуется, – серьёзно подтвердил Левитт.

– Вот знала я, что надо нестись прочь, без оглядки сразу, как про направление от безопасников услышала. Коротко и внятно: что произошло?

– У королевы есть любимый соловей, к которому она нежно привязана. К сожалению, утром она позабыла предупреждение короля, что в одну из оранжерей вчера доставили новое редкое растение – дьявольские силки.

Чертыхнувшись про себя, Кэсси в очередной раз поразилась, как люди умудряются забывать о подобных сообщениях! Впрочем, раз некоторые беспечно садятся на зубастых мухоловок, похожих на гладкий пенёк, особо удивляться не приходится. А растение – не человек, и даже не животное. Дракона или собаку можно магически принудить к любви, к послушанию и к верности хозяину, а с растением такой фокус не пройдёт. Одна из причин, по которой Кэсси больше уважала и ценила флору, чем фауну... включая людей.

– Она забыла, а птичка померла, – проворчала Кэсси.

Дьявольские силки являлись полуразумной лианой, как её Кока, только относились к более агрессивному, крепкому и хищному всеядному подвиду. Взрослое растение, ствол которого окончательно одеревенел, было способно спеленать ветвями и удушить крупных размеров альбатроса, не то что соловья. Собственно, так они и питались в дикой природе: приманивали птиц и насекомых яркими плодами и цветами со сладком ароматом, а потом с аппетитом съедали их, разрывая на кусочки, как Кока лепёшки. Одно из правил выживания в диком лесу: если увидел под деревом груду белых костей, не поленись обойти его по большому кругу.

– Соловей пока жив, растение успели парализовать заклинанием. Только как теперь вытащить птаху из силков, не переломав все ветви и не загубив дорогое экзотическое растение, не совсем понятно.

Ясно, либо погибает птичка, и тогда в истерике бьётся королева, требуя казнить виновного (разумеется, виновен кто угодно, только не её величество; например, виновен тот, кто не смог вытащить соловья живым из силков), либо погибает лиана, и тогда яростно гневается король. После неоднократных столкновений с аристократами Кэсси лучше понимала сложности работы службы имперской безопасности, вынужденной следить за тем, чтобы целых пять королевских семей сосуществовали относительно дружно в рамках одних границ.

– Я подумал, ты единственная, у кого хватит умений, чтобы спасти птаху без смертельного ущерба для молодой лианы, – добавил Левитт.

– Или контора решила пожертвовать тем, кого не так жалко.

– Нет!!!

Праведному возмущению зеленоглазого она поверила, хоть все окружающие явно придерживались гипотезы Кэсси. В оранжерее на неё уставились с откровенным любопытством, тоже слегка приправленным сочувствием. Король угрюмо ей кивнул, рыдающая королева на её появление никак не отреагировала, а вот главный королевский садовник отвесил Кэсси поясной поклон. Да, она бы тоже низко поклонилась тому, кто бы любезно занял её место «во всём виноватой».