Барон Дубов 3 (СИ) - Капелькин Михаил

После шестого или седьмого перехода кузнец задышал тяжело. После девятого попросил остановиться и опустить его на землю. Это произошло в небольшом ангаре, где стояла старая техника, укрытая брезентом, свалены старые ржавые тележки и куски разобранных рельс. Пахло землёй и креозотом. Было тихо.

— Не могу больше, дай отдохнуть, — он опёрся рукой о ящик, пытаясь справиться с одышкой. С его лба и бороды обильно капал пот.

Я присел рядом и достал небольшое зелье маны. Сунул гному, и он выпил его одним глотком.

— Спасибо. Фух, обычно моих сил хватает, но с тобой приходится тратить маны куда больше. Дай мне пару минут.

— Понимаю, — пожал я плечами. А потом задал вопрос, который мучал меня с первых секунд, как я узнал о даре Мортона. — Слушай, а ты не пробовал так же, как проходишь сквозь стены, пропускать оружие? Меч? Или топор?

— Это возможно, если успеть среагировать.

— А пули?

Кузнец посмотрел на меня и мотнул головой.

— Я что, больной по-твоему, пули хлебалом ловить?

— Ради эксперимента!

— Ага! А если не успею среагировать, и пуля меня убьёт? Я же умру!

— Ну да, — кивнул я. — Коли убьёт, так умрёшь.

— Ладно, пошли дальше, немного осталось.

Я подхватил гнома в подмышку и шагнул сквозь очередную преграду. Мы оказались в переулке между двумя жилыми комплексами. Ввысь убегали светящиеся квадраты окон, а справа дорога выходила на оживленную улицу. По ней тёк народ. Гномы куда-то спешили, все шли в одном направлении, и время от времени из толпы раздавались злые выкрики.

— Что происходит?

— Не знаю, но мне это не нравится. Пошли, Дубов, нам в другую сторону.

Мы углубились в переулок и проплутали минут пятнадцать. В конце концов преодолели последнюю преграду и оказались в тёмном узком коридоре. Справа шла глухая стена с парой мелких окон под потолком, а слева ряд глухих дверей. К большинству из них не прикасались очень давно, судя по слоям пыли на ручках.

Я поставил Мортона на пол и подошёл к одной из дверей. Гном открыл её ключом и поманил меня внутрь. В кузницу. На первый взгляд, самую обычную. В центре алели угли в круглой жаровне, заливая квадратное помещение оранжевым светом. Да это же молот и наковальня. В углях стоял тигель, внутри которого что-то плавилось. Мортон подошёл к большим мехам и раздул угли.

— Я думал, мастер-кузнец может пользоваться только большой Кузницей, когда настраивает оборудования или ещё что, — удивился я.

— Я считал бы себя идиотом, если бы не попытался обуздать своё предназначение. Результаты ты видишь. Вынести знания за пределы своей головы я так и не смог, но воспроизвести первый опыт гномов с трабелуниумом… Вот, пожалуйста, — он обвёл руками комнату. — Кузницы, которые сейчас порядком потрепало — результат многовекового прогресса. Но всё начиналось с малого. Вот с этого.

— Значит, тут тебе терпения хватило, а как рыбу ловить, так тебя чуть не разрывает…

— Ну ты и сволочь, Дубов, — засмеялся гном. — Уел!

Я тоже хохотнул. Я видел в Мортоне хорошего человека, точнее, гнома и друга. И дал ему это понять.

— Ладно, говори, что делать.

Взрывы в Кузнях Гилленмора не уничтожили, а только повредили склад, куда мы сдали наш металл. Кузнец тайком вернулся туда, ускользнул от королевских сыщиков и вытащил ящик с трабелуниумом, что достался мне от отца. Номерок, который я ему отдал перед самым взрывом, пригодился.

Сейчас он нахваливал того, кто металл переплавлял в слитки, потому что он оказался необыкновенно чистым. А значит и эффективность влитой маны будет максимальной. Это не могло не радовать.

Мы расплавили слитки в специально высокотемпературной печке, которая стояла подальше от всего остального оборудования, потому жар от неё шёл конкретный. Аж брови вяли. Оно и понятно. Пять тысяч градусов или даже больше. Через час с лишним вытащили тяжёлую ёмкость с булькающей жидкостью и смешали с расплавом из тигеля, который стоял на углях. Получившуюся смесь залили в форму и сунули в специальный небольшой холодильник с толстыми стенками, который аж загудел от натуги. Но когда вытащили форму, металл в ней был ярко-оранжевого цвета и уже затвердевший, но ещё сохранивший пластичность.

Мортон выбил брусок на наковальню и дал мне молоток. Все действия я выполнял, изрядно нагнувшись, так как кузница была приспособлена для гнома, а не полуогра ростом два метра с четвертью.

— Главное, ты должен своей рукой придать ему форму. Шероховатости я потом исправлю. Это ерунда. Бей молотом.

И я бил. А гном переворачивал, остужал в воде, снова раскалял, и я снова бил. Делал форму такой, какую видело моё сердце. Или разум. Или чёрт его знает что ещё. Просто я знал, что мне нужно и как это должно выглядеть. Стало жарко и душно, мышцы с непривычки гудели, но мне нравилось.

Я снял рубашку, позволяя поту свободно течь по моей коже и волосам. Мышцы приятно гудели от нагрузки, вены на руках набухали всё больше. Я вдруг понял, что соскучился по тренировкам. Как только вернёмся в академию, сразу продолжу.

Мортон тоже разделся. Он оказался весьма мускулист, кстати. Часто упражняется в этой кузнице, видимо.

Когда всё было готово, Мортон отполировал поверхность и дал мне зубило с маленьким молотком.

— Теперь руны. Они же у тебя есть?

Я кивнул, взял у него зубило и аккуратно набил руны, которые видел в дневнике отца. Получилось так себе, но кузнец заверил, что доведёт их до ума и сделает всё в лучшем виде.

— Что набил? — спросил Мортон, когда я закончил. — «Сила, доблесть и честь рода Дубовых в моих руках»? Или «Да хранят меня предки и дают силы и мудрости противостоять врагам рода»?

— Нет, — я отложил зубило и молоток.

— Нет? Обычно набивают что-то в этом духе. Что значат твои руны?

— Это рецепт.

— Ре… Рецепт? — не поверил своим ушам гном. И даже немножко побледнел.

— Да. Рецепт батиного супа.

— Чего??? И как он поможет тебе в бою?

— Ещё как поможет, — довольно оскалился я. — Однажды отец приготовил его в походе, так в радиусе трёх километров все растения завяли, а все животные сбежали. Только какой-то странный медоед выжил, ещё и в костёр нам помочился. А когда суп съели, я думал, что это варево дыру в моей желудке прожжёт. Убийственная штука. Стоит только вспомнить вкус этого супа, сразу хочу врагов развоплощать.

— Омур, низвергни меня в ядро, — вздохнул Мортон и отобрал зубило с молотком. — Дай сюда, добавлю пару гномских рун.

— Что они значат? — полюбопытствовать в свою очередь я.

— Сила и стойкость.

Я засмеялся, наклонившись и хлопнув его по плечу. Коротышка слегка присел.

— В самый раз для батиного супа!

— Сожри меня недра… Ладно, за ночь я закончу. Нужно ещё рукоять сделать. А пока пошли, верну тебя обратно.

Мортон оставил почти готовое изделие на верстаке, и мы вышли из кузницы. Я чувствовал себя… иначе. Будто и в самом деле часть меня перенеслась в оружие, но не в том смысле, что я теперь стал неполноценным или вроде того. Нет. Там, в кузнице, прямо в моих руках что-то появилось на свет. Невидимая, эфемерная субстанция, которую я чувствовал и ощущал частью себя, но не видел. И она осталась в оружии, к которому я приложил руку. Пожалуй, больше об этом знают только гномы, а мне не особо важны подробности.

Мы пошли тем же путём. Закрыли дверь на ключ, прошли по коридору и сквозь стену. Оказались в переулке. Здесь стало намного шумнее. На улице кричали и бесновались гномы, били стёкла, швыряли камни и зажигательные смеси в ту сторону, куда они прежде шли.

— Что за?.. — насторожился Мортон, и я опустил его на землю.

— Не нравится мне это.

— Да, мне тоже, Дубов. Давай валить отсюда.

— Нет, пойдём взглянем.

— А? Ты в своём уме?

Я ничего не ответил и пошёл к выходу из переулка. Выглянул из-за угла. Улица была широкой и красивой. Друг к другу лепились каменные здания, выдолбленные в скалах, с декоративными фронтонами наверху, угловатой гномской лепниной на стенах, маленькими окошками и небольшими парадными. Да-да, гномы называли подъезды парадными, как в Петербурге.