Барон Дубов 4 (СИ) - Капелькин Михаил

— Ч-что? К-как? — хлопала глазами Василиса и тщетно пыталась подобрать с пола упавшую челюсть.

— Особенно, если один из них едет с тобой в одном купе… — добил её я.

Княжна ещё какое-то время приходила в себя, а потом показала мне язык и надула губки.

— Ну и ладно, ну и пожалуйста! — накуксилась Онежская. — Всё равно меня родители хотели домой забрать на время ремонта. Будут следить за моим обучением… Да и Тамара Петровна не отпустит…

Она раскинула руки и упала на подушку. Голубые волосы взметнулись и засыпали её лицо.

— За что мне всё это… — простонала она оттуда.

— Ну, что сидим? — зыркнул я на остальных. — Кто вещи собирать будет? Отправляемся завтра утром!

Три девушки повскакивали со своих мест и бросились назад в свои комнаты — собирать баулы и чемоданы. Зная их, понадеялся, что в поезде будет отдельный вагон для багажа.

Онежская тоже ушла гордой походкой, обдав холодком на выходе. Всем видом пыталась показать, насколько она и не хотела ехать с нами. Ничего, остынет в Якутске. Там сейчас уже зима.

На следующий день мы отправились на поезде в Петербург. Купе взяли самое большое, люксовое. Потому что платила имперская казна, а таким грех не воспользоваться. На сам поезд сели на Пятигорском вокзале. Огромный, вагонов штук пятнадцать, и все увеличенные, кроме последних трёх для простолюдинов. Увеличенные, потому что внутри каждого чуть ли не жилой комплекс находился, плюс броня от всяких мутантов.

В люксовом вагоне помещалось всего три купе. Просторные, широкие и обставленные богатой мебелью. Был даже душ, хоть и без ванны. Из мебели: большая кровать, пара диванов вдоль внешней стены, пушистый ковёр на полу, изысканный круглый стол и несколько стульев. Местами стены и вся мебель обиты бархатом изумрудного цвета. Мягким и приятным на ощупь. Так что расположились мы с комфортом.

Поезд мягко покачивался на рельсах, за окном проносились громады гор с одной стороны, и алел закат над морем с другой. Он проникал в купе через открытую дверь, как и запахи свежей еды. Миловидная проводница, блондинка в тёмно-синем с красной строчкой пиджаке и юбке-карандаш, обещала, что скоро подадут ужин. И это прекрасно! Потому что есть мы все хотели зверски. Успели только перекусить беляшами в привокзальном ресторане — на большее времени не хватило.

Северов задумчиво смотрел в окно, придвинув стул. Вероника с неподдельным любопытством и восхищением осматривала каждый уголок купе. Оно и понятно: раньше она всегда ездила в купе для простолюдинов, а они мало того, что крохотные, так ещё и по четыре человека сразу пихают в одно. И то постоянно идёт война за верхние и нижние полки.

Впрочем, и я сам в таком шикарном купе впервые. Агнес мастерила какой-то белый с голубым костюм прямо на столике. Как она сказала, это утеплённый комбинезон для Онежской, который гоблинша давно ей обещала сшить. А в Питере она доберётся до лучших материалов, вот и решила всё для этого подготовить. Хм, если так пойдёт и дальше, то она сможет шить крутые костюмы, возможно с бронёй, и получать за них большие деньги. Хорошая перспектива.

Лакросса размялась и теперь делала растяжку прямо на полу. В данный момент сидела на шпагате. И зрелище это, надо сказать, умопомрачительное. Будто бронзовая статуя работы величайшего мастера ожила, надела короткий нейлоновый топ, который едва прикрывал потрясающую грудь, и очень короткие шорты и теперь явила свою красоту миру. Короче, вид просто изумительный.

А заодно и момент для разговора подходящий. Так что я расположился прямо перед ней.

— Что ты делаешь, Дубов?

— Зарядку.

— Ты не мог бы подождать, пока я закончу? — Она вытерла тыльной стороной ладони пот на лбу. Выжженная прядь волос выбилась и упала на её красивое лицо.

— А чего ты боишься? Что я опять превращусь в монстра с огненными жилами? — ухмыльнулся я.

Она отвела глаза, а на щеках появились тёмные пятна. Значит, попал в самую точку.

— Ладно, — хмыкнул и начал отжиматься.

Раз! Два… Раз! Два… Ух, отлично! Давненько я этого не делал, а теперь ощущал, как работают мышцы. На груди некоторые из них были рассечены сюрикенами, так что теперь надо их нагрузить как следует, чтобы восстановить силу.

— Я думала, что мы будем следующими, — тихо сказала оркесса. — Тебя только герцог Билибин и учитель смогли остановить. И то чуть сами не погибли.

Я остановился в верхней точке и замер, уставившись в пол. Чёрт, а ведь она права. Воспоминания постепенно возвращались ко мне. Я действительно сражался потом с Билибиным и Сергеем Михайловичем, но не пытался их убить. Просто ярости было так много, что я не мог себя контролировать, злился буквально на всё.

А они специально меня дразнили, чтобы я устал и выжег внутри себя всё зелье, пытаясь с ними сразиться. С другой стороны, если бы не они, я бы, пожалуй, стены ломал, которые ходить мешают, а оттого бесят. Так что у них не было иного выхода, кроме как принять удар на себя. Но и у меня в той ситуации виделся только один способ победить. Погибни я, тот отряд убил бы и остальных. Свидетели явно в их планы не входили.

Я поднялся и сел в позу бабочки, упершись локтями в колени. Растягивал мышцы на ногах, наклоняясь чуть вперёд и оказывая давление на колени. Таким образом оказался лицом к лицу с Лакроссой и вдохнул её запах. Вкусный.

Но в одном я был уверен на все сто сорок шесть процентов. О чём и сказал девушке:

— Вас я никогда не трону, — а потом оскалился, ухмыляясь: — если сами не попросите…

Оркесса тоже наклонилась ко мне, глядя прямо в глаза. Взгляд её ореховых глаз пронзал до самого копчика, а дыхание горячим одеялом ложилось на мои губы.

— Дурак, — сказала она, пытаясь сдержать улыбку, и легонько стукнула меня по руке. А я расхохотался.

На душе отлегло. А то надоело видеть её лицо с вечно нахмуренными бровями. После этого я продолжил зарядку в ожидании вкусного ужина.

Кормили в люксовом вагоне действительно вкусно. Сочные стейки, овощные салаты, овощи на гриле и несколько небольших закусок. А само чувство, что мы в пути, было главной приправой к блюдам. Потом ещё и самовар чая с вазой мягких сушек принесли. Ели и запивали всё вкусным горячим напитком. Вдруг я вспомнил, что не покормил ещё одного пассажира.

— А где волчонок? — спросил, оглядевшись вокруг. Мы сидели за столом возле окна, дверь была открыта, но волчонка нигде не было видно.

У него окончательно открылись глаза, поэтому он везде ползал и изучал всё подряд на вид, на вкус, на запах.

— Ай! — услышал я мужской крик через открытую дверь купе. — Ах ты шавка безмозглая!

Затем донеслось взвизгивание, которое резко оборвалось.

Я вскочил, уронив стул, и собрался выйти из купе, чтобы проверить, кто там самоутверждается за счёт беспомощного щенка. Но в проходе уже появился человек. Высокий и мускулистый, с зачёсанными назад тёмными волосами и полоской мерзких усиков над губой. Костюм дорогой и вычурный. В вытянутой руке с явным презрением он нёс за шкирку волчонка.

— Ты забежал не в тот вагон, псина, — цедил мужчина сквозь зубы. — Сейчас мы найдём тебе новый дом на побережье Чёрного моря. Можешь не благодарить…

— Это мой волк, — сказал я.

Аристократ остановился и оглядел меня сверху донизу. Взгляд бесцветных глаз был неприятным и колким. Ростом он доходил мне до подбородка, но особой магии я от него не ощущал. Из купе выглядывали остальные.

— Стоило догадаться. В люкс теперь пускают всякое отребье, возомнившее себя дворянством.

— Полностью согласен, — сказал я, схватив его за запястье. Мужчина дёрнулся, но держал я крепко. Забрал волчонка, и только после этого отпустил его руку. — К несчастью, вас как-то пустили.

— Ах ты, полукровка безродная, да ты хоть знаешь…

Я не стал его дослушивать, а сделал шаг назад и оказался снова в купе. Закрыл дверь… Точнее попытался: этот господин поставил ногу между косяком и створкой. Большая ошибка.