Зелье, кот и чемодан (СИ) - Романюк Светлана

Кая, стараясь не потерять лицо на глазах флегматично наблюдающего за ней швейцара (к чему ее теперь обязывала новая должность), торопливо засеменила, затем перешла на быструю ходьбу, а через минуту на спортивный шаг. Экипаж тем временем повернул направо и скрылся за поворотом.

Никогда раньше эта улочка в три дома не казалась Кае такой длинной. Однако, стоило девушке повернуть за угол, как, уже совершенно не церемонясь, она подхватила юбки и рванула бегом за бодро подпрыгивающей на камнях повозкой, на сиденье которой эпилептически подрагивал яично-желтый чемодан.

Двуколенную улицу, получившую свое название за s-образную форму и словно откалывающую коленца в пьяном танце, Ленивый переулок, Торжковую площадь, переулок Рваного Башмака и улицу Вороньего грая Кая пробежала одним махом, ловя ртом воздух и попутных мушек и чудом не сбивая степенно идущих и ни в чем не виноватых прохожих. Когда она вбежала в переулок Пяти Сестер, экипаж уже не было видно. Отчаянно всплеснувшая руками Кая все-таки добежала до конца переулка, но увы — тянувшийся перед ней Сиреневый бульвар был полон какими угодно экипажами, но нужного уже и след простыл. И Кая даже не знала, куда ей бежать — направо или налево. Обессиленная и расстроенная девушка рухнула на ближайшую лавочку, прислушиваясь к бешеному ритму сердца.

Скамейка стояла в блаженной тени старого и оттого пышного куста, клонившего в разные стороны ветки с крупными жирными соцветиями ярко-малинового цвета. Листья в форме сердец выглядели глянцевито-зелеными. Куст мягко обнимал Каю теплыми руками свежего бодрящего аромата и словно взывал к ней: рано опускать руки! Борись! Верь и надейся!

Кая вняла голосу разума, улыбнулась пробегающей по скверу с веселым визгом малышке, смирилась с поражением и достала из кармана платок, чтобы протереть потный лоб. Вместе с платком из юбки выпал и спикировал к ногам девушки слегка помятый листок. Кая с вялым интересом подняла его и развернула. Это был чек, и Кая сразу же вернулась мыслями во вчерашний день и к неприятному инциденту, который предшествовал получению чека. Девушка с недовольством скользнула взглядом по названию банка, по твердой подписи: то ли «Ваксерман», то ли «Вахерман», а потом ее глаза округлились.

— Сколько-сколько? — прошептала Кая, судорожно пересчитывая нули и не понимая, правильно она сосчитала или нет. — Сто тысяч кронеров? Сто! Тысяч! Кронеров!

«Только не обращайтесь в полицию! Тысячи кронеров хватит?» — отчетливо всплыли в ее памяти слова незнакомца. Кая еще раз пересчитала нули. Их было пять — не больше и не меньше. Кая прикрыла левый глаз и посмотрела открытым правым. Повторила манипуляцию, но уже левым глазом. Нет, от перемены глаз сумма на чеке не поменялась. И нули тоже не хотели никуда деваться.

«Ошибся! Ну ясно же! — забились в голове у Каи мысли. — Был не в себе. „Тысячи кронеров хватит?“ Он хотел дать только тысячу! А дал в сто раз больше! Это же… И папин долг покрыть! А еще дом нормальный снять! Нет! Можно оплатить первый учебный год в Университете Магии! Если я не поступлю на бюджет! А я вряд ли поступлю. Не такой уж у меня сильный дар. И няню! Няню наймем! Пока мама окончательно не рехнулась. И тетушка Амма вздохнет спокойно. Ей ни к чему такие треволнения на старости лет! Я слышала, как она уговорила маму взять ее сбережения на погашение долга! Это всех выручит! Надо лишь…»

Кая вскочила и снова зашагала по скверу. Белая, нежно-лиловая и фиолетовая сирень ластилась к ней, кивала приветливо, но девушка не замечала знаков внимания флоры. В голове у нее бился один вопрос: взять деньги или не взять?

Конечно, не брать! Незнакомец явно ошибся. Да ему бы и в голову не пришло вписывать такую сумму. И благородный человек, вроде Каи, не может воспользоваться чужой оплошностью. Это почти ограбление! Конечно, не брать!

Конечно, взять! Разве не затем она вышла на работу, чтобы помочь семье? Папа совсем сдал. Он в депрессии, ее всегда веселый и энергичный выдумщик-папа! А сейчас на него жалко смотреть! Груз вины полностью пригнул его к земле. А мама! Три дня назад Кая спустилась ночью в кухню попить и увидела, как мама плачет — беззвучно, стараясь никого не разбудить. И это ее сильная и уверенная в себе мама! Надо спасти их! Кая возьмет деньги не ради себя, а ради них. Конечно, взять!

Кая подняла невидящие глаза и вздрогнула.

«Главный Промышленный Банк» — гласила солидная, блестящая позолотой вывеска над сверкающими стеклянными дверями. Это судьба! Кая невольно сделала пару шагов ко входу. Швейцар потянулся к ручке, собираясь открыть перед Каей дверь. И девушка застыла, засомневавшись. Нет, она не пойдет туда. Ни за что!

Тут новое соображение внезапно пришло ей на ум. Кая кивнула швейцару и уже решительно вошла в распахнутые перед ней двери.

— Чем могу помочь? — вежливо обратился к ней молодой человек за конторкой из темного дерева. Его очки сверкали проницательно и предупредительно.

— У меня есть чек, — веско сказала Кая, кладя на конторку чуть помятую бумажку, — и я хотела бы узнать, где я могу найти норра, выписавшего его.

— Вы не знакомы с норром? — приподнял бровь в удивлении банковский служащий.

— Знакома… В некотором роде, — нервно ответила Кая.

Надеюсь, ей не придется рассказывать, где, а главное, как она с ним свела знакомство?

— Но если вы знакомы с норром… — служащий сделал многозначительную паузу, перебрасывая мяч Кае.

— Норром Вахерманом? То есть Ваксерманом? — еще больше нервничая и начиная смущаться, предположила Кая. — Я знаю, что он приехал в Эрнвиль, но не знаю его адреса. А мне нужно с ним увидеться.

— Увы, — развел руками молодой человек. — Правила банка строжайше запрещают нам сообщать кому бы то ни было адреса и личные данные клиентов.

— Жаль, — расстроилась Кая.

— Вам обналичить чек?

— Что?

— Или вы хотите положить всю сумму себе на счет? Могу предложить выгодные условия по вкладам и…

Кая колебалась недолго, всего каких-то три или четыре секунды, что делало ей честь, потом тяжело вздохнула и потянула бумажку за уголок к себе.

— Нет, пока не надо, — сказала она, так и не решившись окончательно сжечь за собой мосты. — Может, чуть попозже…

И, боясь, что еще минута, и она совершит то, от чего ее всячески отговаривала совесть, Кая стремительно покинула банк, пронесшись, подобно урагану, через стеклянные двери, которые едва успел распахнуть перед ней швейцар.

Лицо бегущей по скверу Каи пылало от стыда. Боже, как низко она едва не пала! Чуть не стала воровкой! Какой позор! Проходя мимо урны, Кая остановилась в нерешительности, достала было чек, но снова убрала в карман и побежала дальше. Надо было возвращаться на работу, а по дороге купить себе перекус: девушка помнила, что недалеко от отеля была пекарня, где продавались совершенно восхитительные сдобы с малиновым джемом и штрейзелем.

Но пошла Кая другим маршрутом: узкими улочками, которые петляли между жилых домов и уютных садиков, а затем выводили к реке. Там Кая снова остановилась в нерешительности. Мост Трех Оре был пешеходным и узким, но с широким каменным парапетом, на который было удобно облокачиваться, но можно было при желании даже сесть или лечь. Кая сделала первое и уставилась задумчиво на текущую реку, по которой неторопливо плыла лодочка.

Чек жег ей карман, а искушение душу. Нет! Не для того мама длинными вечерами читала сказки, где за добро воздавалось добром, а за зло злом! Не для того папа вел с маленькой Каей длительные беседы и разбирал ее затруднительные жизненные ситуации, показывая, что хорошо, а что плохо! Кая не должна поддаваться соблазну! Надо избавить себя раз и навсегда от него! Девушка решительно достала из кармана чек, смяла его и швырнула бумажный комочек перед собой в реку.

Веселый ветерок дунул ей прямо в лицо, а затем швырнул бумажку назад, и та угнездилась на тонком карнизе, который шел с обратной стороны парапета.

О нет!

Сожаление о глупом поступке тут же охватило Каю. Вон там, буквально в ярде от нее валяется… Сто! Тысяч! Кронеров! И кто угодно может теперь взять их и получить в банке ту баснословную сумму, от которой так глупо отказалась Кая. Ну уж нет!