Обсидиановое сердце. Механическое сердце - Михалёва Елена

– Гвин, малышка…

Девушка повернула к нему голову. Ее ноздри раздулись. Два острых клыка показались из-под верхней губы. Зрелище вышло весьма жутким, потому как глаза адептки все еще были завязаны полоской ткани, пропитанной черными слезами.

– Боги, надеюсь, это верное решение, – подумал вслух блондин, подходя ближе. – Я сейчас дам тебе еще одно лекарство…

– Крис, – прошептала Гвин с укором. – Это кровь. Твоя кровь.

– Просто выпей, хорошо? – Он наклонился к ней, крепко держа ложку одной рукой, а другой приподнял голову девушки. – Если тебя не покормить, ты либо умрешь, либо нападешь на кого-нибудь. Например, на меня, – он кисло усмехнулся. – Носферат может есть обычную еду наряду с кровью, потому что он остается человеком, но ты другое дело. Ты не носферат, а без пяти минут самая настоящая брокса, милая. Тебе подойдет только кровь. И еще я хочу кое-что попробовать.

– Крис…

– Просто выпей.

Он думал, что придется уговаривать, но девушка проглотила содержимое ложки с жадностью. От этого Крисмер ощутил новую порцию холодных мурашек на спине.

Однако эта крошечная доза крови уняла дрожь, и девушка немного расслабилась.

Адепт с облегчением усадил ее на лошадь. Кобыла Криса явно не была довольна таким седоком и чуяла исходящую от адептки смерть, но противиться хозяину не смела. Крисмер выбрался на тракт и вновь пустил кобылу галопом.

Так они проехали несколько часов, пока Гвинейн, которая тихо постанывала и жалась к ВарДейку всю дорогу, вдруг не прошептала, касаясь носом его шеи:

– Ты ужасно вкусно пахнешь.

Адепт тяжело сглотнул.

С одной стороны, девушка немного окрепла и успокоилась. И все еще не пыталась съесть его, держала себя в руках, хотя явно не отказалась бы вонзить зубки. С другой стороны, он не знал наверняка, как быстро развивается скверна, поэтому Крис решил не рисковать и пока больше не поить Гвин своей кровью. Вместо этого он прошептал слова усыпляющего заклятия и коснулся виска подруги, погружая ее в сон.

Это позволило им преодолеть довольно большой отрезок тракта без приключений. Один раз адепт разрешил себе остановиться на десять минут, напоить лошадь в ручье и попить самому, но больше такой возможности не представилось.

К закату стало значительно хуже. Гвин вновь начала стонать, не приходя в сознание, а лошадь Криса дважды чуть не оступилась. Тогда-то он во второй раз дал девушке один глоток своей крови, в которой еще кипела королевская соль. А затем поцеловал верную кобылу меж ноздрей – на прощание. Останавливаться более было нельзя. Изнуренная долгой скачкой по жаре, лошадь едва держалась на ногах, когда они вновь тронулись в путь. Но заклятие делало свое дело, и животное встретило собственную смерть, не осознавая мучений, в то время как сердце ее хозяина разрывалось от боли и чувства вины.

Гвинейн дышала все тише. После полуночи ее руки обмякли, а голова обессиленно повисла. К ужасу Криса, тогда же и его лошадь начала спотыкаться. Она пошла медленнее и неувереннее. Адепту пришлось спешиться. Он осторожно устроил ослабшую Гвин под деревом. Затем снял с лошади упряжь, седло, мечи и сумки. Ехать дальше не представлялось возможным: в любой момент кобыла могла упасть и покалечить седоков.

ВарДейк отвел лошадку в сторону от тракта, туда, где душистая гортензия раскинула белоснежные зонтики на границе широкого пастбища. Позволил животному лечь среди зарослей. Зажмурился на миг. И разорвал чары.

Лошадь обмякла, как марионетка, у которой обрезали ниточки.

Адепт услышал короткий хрип, после которого наступила тишина. А у него даже не было времени на достойное прощание. Нужно было спешить обратно к Гвин, которая спала под деревом возле дороги. Придумать, как добраться до цели. Как привести молодую голодную вампиршу в полный людей город.

До Идариса оставалась пара часов пути.

Ночь выдалась ясной. Звезды блестели на темном бархате небосвода. Серебристый месяц в вышине казался таким острым, точно об него можно было порезаться. Прохлада после душного дня и трудной дороги освежала, приводила нестройные мысли в некое подобие порядка. Ужасно хотелось есть, пить и спать. Глаза жгло от усталости. Голова была тяжелой. Тупая боль разливалась по мышцам. Долгие часы непрестанного колдовства вымотали молодого адепта, но сдаваться он не собирался.

Крис задумчиво посмотрел на девушку, что спала под его чарами среди узловатых корней развесистой ивы. Бледная, медленно пожираемая скверной, бегущей у нее в жилах. Платье на ней больше не было таким уж белым – пыльное, все в пятнах черной крови. Сломанная игрушка жестокого, капризного ребенка, но все еще живая. Ее жизнь зависела от его решений.

Поэтому он должен был найти способ доставить ее в Идарис.

Адепт сосредоточился, зашептал слова заклятия, которое усиливало слух. От усилия у него на лбу выступил холодный пот. Стрекотание цикад сделалось оглушительным, а слабое биение сердца Гвин показалось барабанным боем. ВарДейк стиснул зубы. Спустя минуту напряженного колдовства он различил шум реки и – о, счастье! – ржание лошадей вдалеке.

Крисмер никогда не был религиозен, но в тот миг он пообещал принести богам щедрую жертву, если у него все получится.

Он отнес Гвин подальше от тракта и вместе с их вещами уложил под похожей ивой. Усилил заклятие сна, чтобы ничто не потревожило и не напугало несчастную девушку. Залпом выпил пузырек тоника из своих небогатых запасов, дабы протянуть хоть немного дольше и восстановить силы. А затем бегом направился в ту сторону, откуда доносилось лошадиное ржание.

На берегу реки, у дальнего конца огороженного поля пасся небольшой табун из двух десятков лошадей. Их пас крестьянин средних лет, который жарил на костре мелких рыбешек и сонно пожевывал табак. Завидев спешившего к нему незнакомца, мужчина торопливо поднялся с места, сосредоточенно вгляделся в ночной сумрак. По характерной одежде гостя пастух, к своему облегчению, понял, что перед ним очередной адепт Идариса, которых тут проезжало порядком. Он видел их предостаточно, поэтому нисколько не опасался, тем более оружия при нем не оказалось.

– Доброй ночи, господин, – пастух согнулся в почтительном поклоне. – Могу вам чем-нибудь помочь в столь поздний час? Быть может, пожелаете разделить со мной трапезу? Улов небогатый, но все же.

– Спасибо, добрый человек, – Крис приблизился. Он старался отдышаться. Жареная рыба пахла так вкусно, что у него свело желудок, только времени совсем не было. – Но я еду по делу Академии, которое не терпит отлагательства.

Адепт уперся руками в колени, переводя дух. Махнул в сторону животных, что мирно щипали травку в отдалении.

– Это твои лошади?

– Да, господин, – мужчина сплюнул табак в сторону. – Все до единой – скотинки моей семьи. – И зачем-то уточнил: – Сегодня мой черед сторожить пастбище.

Он начал понимать, о чем пойдет разговор. И мысленно поблагодарил небо за то, что перед ним все же адепт, а не разбойник.

– Великолепно, – Крис махнул рукой, направляясь к лошадям. – Я покупаю одну прямо сейчас. Нужды Академии обязывают.

Пастух поспешил следом за адептом, часто моргая. Такой быстрой и внезапной сделки в его жизни еще не случалось. Одно грело душу: молодой чародей сказал «покупаю», а не «забираю», а то с этих колдунов всякое станется. Однако стоило мужчинам приблизиться к лошадям, как случилось непредвиденное.

Почуяв запах смерти и, быть может, вампирский дух, пропитавший одежду Криса, все животные, как по команде, подняли головы, развернулись и потрусили прочь вдоль изгороди. Лишь одна молодая кобыла осталась стоять на своем месте с невозмутимым видом. Гнедая и черногривая, она с любопытством поглядывала на людей и продолжала жевать траву как ни в чем не бывало.

– Ничего не понимаю, – коневод задумчиво почесал голову. Проводил взглядом других животных, что остановились от них на почтительном расстоянии. – Уверяю, господин, у меня все лошади смирные да объезженные. Ума не приложу, что их так напугало. Обождите, я поймаю вам кого пожелаете. Скажите только, кто приглянулся? И кто вам нужен, жеребец али кобыла?