Барон Дубов 11 (СИ) - Капелькин Михаил

Враг, опустошив магазины автоматов и винтовок, отбросил бесполезные пушки и кинулся в рукопашную. Мы тоже отбросили щиты. Паша выхватил два меча: один добротный и богато украшенный клинок, а второй — попроще, из тех, что выдавали в академии. А я, вместо привычных топора и молота, надел кастеты, снятые с трупа Деникина. На них ещё руны перебили на руны Дубовых. Влил в кастеты немного маны, и руны засветились зелёным. Просто это оружие требовало куда меньше маны, ведь я даже в Инсект войти не мог.

Впрочем, так даже интереснее!

Толпа врагов бежала на нас с криками и рычанием, бешено вращая глазами, а мы мчались им навстречу, стуча ботинками по палубе.

— Твой вон тот, слева! — крикнул я Павлу, кивком головы указав на самого крайнего османа. Это был старый и хромой солдат. — Остальные мне!

— Что? Да ты офигел, Дубов! — хохотал Паша.

Да он явно наслаждается схваткой! Вырос, парень, возмужал!

Как ни странно, первым до меня добежал тот хромой осман. Его свои же выставили вперёд, как живой щит. Сволочи. Лёгким тычком я отправил бедолагу в глубокий нокаут, и мы занялись остальными.

Кастеты оказались страшным оружием. Один удар, и вот пехотинец валяется по палубе и кашляет кровью. Да и звук у них, когда они ломали челюсти или просто сталкивались с бронёй противника, оказался приятным. Металлический, иногда звонкий, а иногда глухой и сочный.

Паша врагов тоже не жалел, шинкуя их на кровавый салат. А Мита. Ну… она их грызла, напрыгивая, как дикое животное. Покрытая дубовой плотью, она зубами и когтями вспарывала одежду, броню и отрывала просто куски от людей. Те умирали не то от боли, не то от ужаса. Ещё рычала и ревела так, что кровь стыла в жилах.

— А она точно дриада? — перекрикивая шум схватки, спросил Паша.

— Самая лучшая на свете! — поспешил заверить его я.

— Скорее, самая странная…

Прорвавшись сквозь османов, добрались до троицы офицеров. Одного, пускающего струи огня, на себя взял Паша. Каково же было удивление этого офицера, когда он понял, что на Северова огонь не действует.

Я атаковал двух других. Один — высокий и тощий, умел превращать свои руки в клинки, резавшие всё на свете. Почти. Не мои кастеты. А второй, пониже ростом и с лицом покруглее, тоже создавал острые клинки и топоры, но из собственной крови. Долбанутый дар какой-то… А если кровь кончится? Брр!

Оба набросились на меня одновременно, пока Паша там возился со своим. Кастетом заблокировал руку-меч тощего и тут же пинком в живот отправил кувыркаться по палубе. От силы удара его прикрыл защитный артефакт. В это же время меня атаковал второй, запустив кровавую стрелу. Я увернулся, а затем нанёс кастетом встречный удар по топору из крови. Небольшая вспышка маны, и оружие развеялось. Удар в челюсть — у османа тоже сработал защитный артефакт, но его голова всё равно мотнулась, а глаза чуть-чуть осоловели. На миг, но мне этого хватило, чтобы ударить по груди. Осман отшатнулся на пару шагов.

Снова налетел первый, со свистом рассекая воздух руками-ножницами… Ой, то есть мечами. Просто махал ими так быстро, что они показались ножницами. Но я легко отразил все его удары, заблокировал сразу двумя кастетами клинки, и мы оказались лицом к лицу. От злобы враг оскалился, а в его тёмных глазах полопались капилляры. А потом он испугался. Потому что мгновенно понял, что я хотел сделать. Со всей дури я ударил его лбом и услышал отчётливый хруст.

— А-а-а! — заорал он, падая на задницу и зажимая окровавленное лицо.

С изящным носом ему теперь придётся попрощаться.

— Не-е-ет!!! — услышал я истошный девичий крик и обернулся.

Второй офицер, про которого я немного позабыл, приготовился пырнуть меня тонким, как игла, кровавым клинком. Между мной и им вдруг оказалась Мита. Даже покрыв всё тело морёной плотью, она не смогла противостоять тонкой игле. Острие пронзило её насквозь.

— Ах… — только и выдохнула она.

А на мои глаза опустилась красная пелена. Дура, дура, дура!!! Так глупо подставиться! Да не убила бы меня эта срань кровавая! И похуже раны бывали! А ты… ещё слишком юная и слабая, чтобы выжить! Чёрт!!!

Кулаки захрустели от того, с какой силой я их сжал. Мана заструилась по каналам, обжигая чудовищной болью, но мне было плевать. Сейчас я этого ублюдка…

Но добраться до него мне не дали. Сбоку атаковал высокий осман, пытаясь одним ударом отсечь мне голову. Не получилось. Со второй попытки тоже не получилось.

Если Мита умрёт, то я, скорее всего, тоже — из-за нашей связи. Только вот перед этим точно заберу с собой этих двоих.

Тощий атаковал рукой-мечом, я скользнул в сторону, развернув корпус, а затем нанёс боковой удар по плоской стороне клинка. Он рассыпался на куски. Осман, ещё не заметив и не осознав этого, пустил в ход вторую руку. Я повторил движения симметрично в другую сторону. Второй клинок тоже развалился, а осман упал на колени, визжа от боли и заливая крупными красными каплями палубу. Последним ударом я размозжил его лицо. Обернулся ко второму, пухлому, и от увиденного застыл на месте.

Сперва враг радовался, что насадил Миту, как свинью на вертел, но… она и не думала умирать. Дубовая плоть схлынула, девушка, бешено рыча, подтянулась к испуганному осману ближе и вцепилась когтями ему в лицо. А затем не только когтями. Её волосы пришли в движение и вонзились в пухлое тело, пробив все защитные артефакты, будто их и не было. Потом запульсировали, будто по ним, как по трубам, что-то проходит. А осман начал высыхать. Его клинок втянулся обратно в рану на руке, Мита мягко опустилась на палубу и отпустила противника. Затем из её ладони вытянулся красный меч. Коротким и резким движением она отсекла осману голову.

Краем глаза я видел, как Паша тоже покончил со своим противником. Тот уже стоял на коленях, моля о пощаде, а его шея находилась между скрещенными мечами царевича. Северов раздвинул руки, отсекая голову османа. Видел ли он, что только что произошло? Или кто-то другой? Нет, позади ещё добивали османов.

— Я в порядке! — помахала мне рукой с зажатым коротким мечом из её крови Мита.

В порядке она. А мне теперь помощь психолога не помешает. Где там Лиза?

И Мита что… забирает чужие Инсекты?

— Какая, говоришь, она дриада? — спросил Паша, подойдя ко мне.

Заметил всё-таки…

— Ни слова, — рыкнул я в ответ.

— Я могила, но поговорить нам всё же стоит.

— Позже.

Я бы и сам хотел знать, что происходит…

Вдруг вверх взвилось несколько искр, оставлявших дымный след. Наверху они вспыхнули, осветив багровым светом ледовое побоище. Сигнальные ракеты. А я-то думал, когда они уже подмогу позовут.

Покончив с остатками османских пехотинцев, мы попытались прорваться на флагман, но… натолкнулись на барьер.

— Не могу… пробиться… — простонала Василиса, стоя на ледяном языке и поливая своей магией барьер, огромной сферой закрывший корабль.

Вот почему черви практически не повредили корабль. Внутрь успело попасть всего несколько штук, и с ними, похоже, уже разобрались. На палубе больше не стреляли, магия там тоже не взрывалась.

Катя попыталась добраться до источника защиты, но барьер оказался не только магическим, но ещё и духовным. На корабле явно кто-то очень сильный, уровня адмирала, не меньше.

Ладно, посмотрим, насколько он силён на самом деле.

— Все разом! — рявкнул я.

В мерцающую жёлтым светом сферу полетели все магические и физические атаки, что у нас были. С двух соседних катеров отряды Маститова и Сергея Михайловича поддержали нас огнём винтовок, автоматов и всеми магическими атаками, какие у них были. Девушки не отставали, я лупил кастетами, отчего по сфере разбегались радужные волны. Было слышно, как от натуги гудит воздух рядом с магической стеной.

— Ау-у-у!!! — взвыл на взошедшую луну Лютоволк.

— В сторону! — предупредил всех я, догадавшись, что он собирается сделать.

Альфачик глубоко вдохнул, стоя у истока широкого ледяного языка, поднимавшегося вверх. Между его зубов замелькали искры, а через секунду в барьер ударила тугая молния, толщиной с меня. Била она несколько секунд подряд, заставляя стену чуть ли не стонать. Грохот стоял такой, что уши закладывало.