Барон Дубов 11 (СИ) - Капелькин Михаил

Защита выдержала. Покрылась трещинами в месте удара молнии, но выдержала. В ту же секунду в слабое место ударило несколько копий, которые тут же взорвались. А следом влетела большая сфера Лизы и тоже взорвалась, обдав волной жара. Барьер уже еле держался. После нескольких ударов кастетами он проломился. Осколки рухнули вниз и растаяли.

Отдельную команду даже давать не пришлось. Василиса быстро нарастила три ледяных моста, чтобы все три отряда объединились и прошли в пролом одновременно.

На широкой палубе флагмана нас ждали.

Корабль был большой. Пожалуй, около четырёх сотен метров в длину и метров пятьдесят в ширину. Огромное количество пушек и зенитных орудий. Лакомый кусочек, если подумать, но мне он не нужен. Чтобы им управлять, нужен экипаж, наверно, в сотню человек, если не больше.

— Твою мать, — грязно выругался Маститов, когда мы поднялись на борт.

Как я уже сказал, нас ждали. Но это неудивительно, ведь мы, ломая барьер, устроили целый салют. Ещё бы нас не заметили. На палубе стояла полноценная рота золотых янычар — элитных и самых дорогостоящих воинов Османской Империи.

— Как-то маловато их, чтобы нас остановить, — пожала плечами зелёная мелочь и взглянула на меня. — Да, Коль?

Следом Маститов и его бойцы посмотрели на меня, как на чокнутого. Не стал им говорить, что они, скорее всего, в своих предположениях правы. А Сергей Михайлович так и вовсе довольно похлопал по плечу своего старого товарища.

— Миша, я тебе напомню, что с тебя ещё двадцатка, если мы переживём эту ночь, — хмыкнул он.

Маститов крякнул и начал снимать одежду.

— Чтобы не порвалась, — пояснил он.

Через пару мгновений я понял, что поручик имел в виду. Он обратился в белоснежного волкодава, размерами не уступавшего Лютоволку. Альфачик даже с любопытством взглянул на него, склонив голову.

Рассусоливать с янычарами не стали. Да и они с нами не собирались. В ход пошли все наши умения и магия. Пули так и свистели, причём с обеих сторон. Артефактные, взрывавшиеся морозом, электричеством, огнём, кислотой и ядовитым газом. Звенел металл, когда сталкивались клинки и броня, грохотали выстрелы. Османы разве что корабельные орудия в ход не пускали. Боялись потопить собственный флагман. Пока что боялись. Рассчитывали нас одолеть. Но когда мы доберёмся до того, кто держит барьер, корабль неминуемо пожрут черви. Если успеют, конечно. У них срок жизни всего несколько часов.

Вероника в этот раз держалась позади. Её охраняли с полдюжины солдат имперской армии, а она на расстоянии заряжала морозом пули, копья Лакроссы и клинки. Даже до моих кастетов добралась пару раз. Что позволило мне обратить сразу двух противников в ледяные статуи, а потом раскрошить их. Девочка пыхтела изо всех сил. Надо будет её потом отблагодарить как-нибудь.

Мита, которая получила от меня втык (пока что лёгкий), держалась там же. И дулась из-за этого. Ничего, лучше раненая гордость, чем дырявое пузо. Опять.

Паша всё рвался пустить в ход свой смертоносный дар, но я строго-настрого ещё перед боем запретил ему это делать. Его Инсект всё равно что визитная карточка и гигантский указатель «Смотрите, я царевич и я здесь!» Если османы узнают, они сюда все силы бросят, и тогда мы точно падём. Сдержать все османские армии наша крепость пока явно не готова.

Волкодав, Лютоволк и Гоша рвали янычар на части, но те всё равно оказались достойным противником. У нас ушло около часа и трети моих алхимических бомб и зелий, которыми я закидывал противников, чтобы всех одолеть. Палуба стала напоминать руины города из металла. Повсюду кровь, копоть, следы магии и куски трупов. Зато мы добрались до капитанского мостика. Почти.

— Стоять! — рявкнул осман с сильным акцентом. Он был одет в богато расшитый мундир с золотыми звёздами и эполетами. От его фигуры распространялась мощная аура. У некоторых солдат аж ноги подкосились от его мощи. — Вы не пройти дальше и отступить! Иначе заложники умереть от секир-башка!!!

Осман был не один. С ним стояли кучка сильнейших офицеров, группа выживших янычар, залитых кровью товарищей, и… заложники. Несколько десятков женщин, детей и аристократов. Последние были в ошейниках, блокировавших их Инсекты.

— А это ещё кто? — утробно прорычал Волкодав, роняя с клыков кровавую слюну.

Я в ответ изогнул губы в хищной улыбке и хмыкнул:

— Наше подкрепление.

Глава 10

Ладно, насчёт подкрепления я, конечно, погорячился. Женщины и дети, которых османы взяли в плен, — вояки так себе. А вот аристократы… могут пригодиться.

Но с освобождением возникала проблема. Заложники стояли на коленях посреди палубы в несколько рядов. Последний ряд был либо с саблями у горла, либо винтовкой у затылка. В основном это были женщины и дети. Впрочем, от османов другого и не ожидал. Всегда были подлым народом и чуть что прятались за спины слабых. Как и сейчас.

А с трусливыми ублюдками у меня всегда разговор короткий.

— Вы уйти и дать уйти нам! — истерично кричал адмирал. — Или они все секир-башка!

— Нет, осман, — отвечал я, — здесь всего двое хотят, чтобы ты убил заложников.

— Что? Кто?

— Я и мой револьвер, — процедил, перенося в руку оружие, дуло которого сразу уставилось в лицо адмирала.

Трудно выдержать, когда на тебя нацелено дуло размером с глазное яблоко.

Вот и адмирал не выдержал и побледнел.

— Ну же, — подбодрил я его, — убей их. Дай мне повод прикончить вас всех.

— Какого хрена, Дубов? — зарычал рядом Волкодав. — Они же сейчас их перебьют! Как ты потом спать с этим будешь?

— Тише, Миша, — шёпотом осадил его Сергей Михайлович. — Кажется, я понял, что задумал Николай.

— Что ты такое говорить, полукровка? — мотнул головой осман, прогоняя страх. — Вы дать нам уйти, и заложники жить! Или мы убить вас и заложник!

— Нет-нет-нет, осман. Если ты убьёшь заложников, то лишишь себя малейшего шанса пережить эту ночь. Мы только что перебили роту золотых янычар и весь ваш флот. Ты думаешь, что вы сможете одолеть нас?

— Тогда… тогда… — лепетал адмирал. Он понимал, что я прав. — Дайте нам уйти!

— Нет, осман, — покачал я головой, так и не сводя с его головы ствол револьвера. — Давай я расскажу тебе, как обстоят твои дела. Ты и твои войска напали на нашу страну, пленили наших людей и разрушили наши селения. Это карается смертью. И у тебя сейчас всего два выбора. Либо вы умрёте как трусы, прячась за женщинами и детьми, либо в бою, сохранив остатки чести. Если она у вас есть, конечно.

Адмирал думал несколько долгих секунд, затем скомандовал что-то на османском, и янычары отступили от заложников. Те сразу бросились врассыпную и попытались вжаться в борта и любые свободные ниши, которые смогли найти.

(осм.) — Я вас, русских, всегда ненавидел! — рычал адмирал, взрываясь маной. — Вы как бельмо на глазу! Куда ни сунься — везде Российская Империя пытается запускать лапы! Крым отобрали! Чёрное море всегда было нашим! Я убью тебя, полукровка, а затем приду на вашу землю, чтобы насиловать и убивать!!!

Что там орал этот осман, идущий на смерть, я не понимал. Язык у них мне никогда не нравился, дурацкий какой-то. Хотя вряд ли адмирал желал здоровья мне и моим близким.

Но маной от него разило сильно. Сильный воин.

И в подтверждение моих мыслей адмирал пустил в ход свой дар. С шумом вверх взметнулась вода, окружавшая корабль внутри защитного барьера, и над палубой в воздухе зависли два больших бурлящих водяных шара. То и дело на их поверхности появлялись морды зубастых львов. Одновременно с этим янычары, подчиняясь безмолвному приказу, бросились в бой. Огромная масса воды хлынула сверху, но тут сделала ход княжна. Она напрочь заморозила всю водную массу, и та застыла в воздухе, протянувшись к палубе десятком ледяных сталактитов. Адмирал взревел от бессилия и, выхватив саблю, кинулся на меня.

Судно, всё ещё находясь внутри защитной сферы, потеряло опору и накренилось. Заложники закричали и покатились по палубе, несколько воинов-османов вылетело за борт, а мы с адмиралом сцепились у ствола большой пушки. Каждый одной ногой опирался на пушку, а другой — на палубу.