Их трепетное отношение друг к другу обещало перерасти в крепкий долгий брак, несмотря на испытания. Оба согласны были терпеть быт и умилялись недостаткам другого. Наш маленький уютный походный мирок. Словно ничего нет во Вселенной кроме шуршания листвы в ветвях, тепла костра, запаха готовящейся пищи и близких душ рядом. Легкий нрав девушки гармонично вписался.
Туманное утро еще через неделю застало нас троих весьма занятыми. “Эх, завел себе ребенка бедолага” – думал, отмывая грязную ладошку всхлипывающей теи в ручье. Не давалось нам пока колюще-режущее в виде ножа и коварной вилки. Надо было обработать тонкий порез. Рядом слонялся бледный нареченный, который всякого повидал, но к такому не был готов. Женские раны. В страшном сне не приснится местным такое. Новый всхлип. Скосил глаза, отслеживая парня. Не придется ли того откачивать из глубокого обморока.
“Это ты на родах, милый, не присутствовал” – продолжал в мыслях изливать сочувствие в сторону парня, не забывая о деточке. Хотя тоже не присутствовал, но мнил себя неописуемо опытным.
– Все, солнышко. Перебинтовали. Запомнила в какой последовательности?
– Аха, – дождался кивка от теи.
– Тоже делаем с чужими ранками. Покажу какие травки от чего применять.
– Не надо как с маленькой, – надулась девушка.
– Милая. Он не хотел обидеть, – встрепенулся Варн, бережно помогая встать болящей.
Понимаю друга. Самому хотелось защитить это воздушное недоразумение от всего, посадив в высокую башню. Привязался я к ней как к сестре. Но мир таков, что не оценит этого. Поэтому учения кухонные никто не отменял.
– Если леди заподозрила, что она свободна от готовки, то она заблуждается, – отметил нейтральным тоном. Парень вскинулся. Я выставил вперед ладони предупреждая недопонимание. Служивые такие ребятки. Дело вперед мысли летит.
– Будет смотреть и запоминать, что делаю, – пояснил.
– Конечно. Тем более так интересно. Варн. Представь, яйца из птиц вываливаются. Ты знал? – Что-то подобное он давно подозревал. Но здесь прям прозрел, громко и некультурно хрюкнув. Смейся, смейся. Тебе еще объяснять откуда дети берутся.
– Вот! Смешно же? А Редик только глаза закатывает.
Фланц продолжала приятно удивлять прилежностью. Память у девочки фотографическая. Соображает четко. Второй раз говорить не надо. Надеюсь, что не в ноа пошла. Иначе быть нам найденными рано или поздно. Святые кузнечики, унесите ёйного папашу в дали далекие и неведомые. Аминь.
Через две десятницы достигли точки, где холмистая местность соединяла три географические зоны. Лес, пустошь и предгорье. С той точки, где остановились все просматривалось как на карте. Теряющаяся в туманной дымке пустошь Смысла так похожая на пустыню. Сзади поредевший лес открывал вид на море зелени. Были видны участки дороги, по которой мы ехали. Справа поросшие деревьями и кустарником предгорья переходили в величественную гряду на горизонте. Аккуратные снежные вершины цепляли взгляд. В этой стороне своей неправильностью фонарили развалины высокого замка. Прикидывая расстояние, можно было сказать, что он был впечатляюще огромен. “Шиховская постройка” – пояснил Варн.
Мы стояли в судьбоносной точке пересечения. Во всех смыслах. Наш личный Рубикон. Еще несколько дней и здравствуй, новая жизнь.
Именно тогда мы увидели ИХ. Стало резко не до любования пейзажами.
Осознание неотвратимости Судьбы застало врасплох. Как удар меча под покровом ночи.
Глава 15. Заброшка магов.
– Погоня, – спокойно констатировал Варн, глядя на облачко пыли на одном из просматриваемых участков дороги.
– Еще сутки и догонят. Значит ложный след не взяли, – добавил он.
На удивление тея тоже была невозмутима. Понял, что они не просто предвидели это, а ожидали. Но не так скоро, судя по блеснувшим слезам в глазах девушки. Все это планирование жизни в новой стране было не более, чем попытка зацепиться за надежду и обещание будущего. Ощутить, что оно есть.
– На что же вы надеялись?! – почти кричал я.
– Когда-нибудь и ты поймешь, Ридер, – мягко сказал Варн, – Ты будешь видеть каждую мелочь и понимать последствия, но не сможешь поступить иначе. Словно все предначертано свыше. Твой путь до самого конца высветится на мгновение в своей неотвратимости и неизбежности.
Со мной говорил не знакомый мне товарищ. Говорил много передумавший и переживший человек. Мудрость веков сейчас смотрела его голубыми глазами мне в душу.
– На хрен неотвратимость. Туда же неизбежность, – зло выплюнул.
Приглушенно всхлипнула Фло.
– Сейчас разделимся. Забираю двоих меер. Кыся и коня теи. Твой тяжеловес вывезет двоих. Аккуратно оставляем следы. Немедленно уезжаете. Берите минимум. Насколько помню карту, которую ты начертил, одно ответвление идет вдоль гор в твою… как там. Не важно. Куда ты стремился. Я сворачиваю к шиховой заброшке замку. Типо захотели спрятаться и переждать погоню. Теперь скажи. Может сработать? Поедут за мной? – потекли минуты. Варн принимал решение, прикидывая варианты. Кому как не ему знать ход мыслей ноа. Почти физически ощущал как неотвратимо шуршат мгновения делая нас ближе к разъяренному родителю. Это я про Тоа еще не все знаю. О пытках Остога деликатно молчал, неизменно отвечая: “Тебе рано”.
Рано, рано и внезапно поздно. Обычно так бывает.
– Вообще-то, это тебе хотел предложить уехать.
– Действительно думаешь, что смог бы, – с горечью спросил. Повисла пауза.
– Может сработать. Если увидят следы одной или двух лошадей, то последуют за двумя, – отмер товарищ, приняв решение. Четко, по-военному, давая распоряжения, разделил груз и коней. Спустя пол часа все было готово. Момент прощания, когда один взгляд говорит так много, что слова не нужны. Благодарность. Пожелание удачи. Обещание помнить. Принятие моей помощи. Понимание моего решения.
