Я все еще царь. Книга XXXI (СИ) - Дрейк Сириус

Августин почувствовал в животе странную боль. Опустив глаза, он увидел, как из его живота торчит рукоять меча.

— Это как… — он даже сразу не понял, что произошло.

— Я же говорил, мозг — очень интересный орган. Может делать причудливые видения… — это последнее, что услышал Августин, ищейка Гоголя.

Кажется, до меня только сейчас начали доходить слова Толстого по поводу того, что я могу не волноваться за других. Только что собственными глазами видел, как Онегин просто пошел навстречу магам, и без особого сопротивления всех убил. Удивительное зрелище.

— Я скопировала, — сказала Лора. — Но не уверена, что у нас получится это повторить…

Мы приближались к следующему залу.

После того, как мне стали известны все тайны лабиринта, наша скорость увеличилась в разы. Но все еще я немного переживал за Антона и Данилу.

К слову, как раз последний сейчас чувствовал себя лучше всех. Перед ним был пустой проход, и через несколько сотен метров они с Антоном должны встретиться.

Переключившись на Федора, быстро вернулся обратно к Антону. Наблюдать за тем, как он запихивает последнюю банку с вареньем одному из магов в…

В общем, я переключился.

— Удивительно, что пока больше всего врагов попалось Федору, — произнес я вслух.

— Он парень такой, везучий. Его же сложно отследить. Но он… У него как будто чуйка на энергию, — пояснил Толстой.

Наконец, мы вышли в очередной зал. Судя по данным от Лоры и конечной точке, мы преодолели чуть меньше четверти пути. Конечно, это удручало, но обратно идти было бессмысленно.

Я положил руку на плиту и подключился к лабиринту.

У меня, как будто, появились глаза над этим огромным строением.

— Скоро мы встретим Онегина, — сказал я. — Антон и Данила уже встретились. Федор… Если я правильно понял, он появится ближе к выходу. И то, если он пойдет в нужном направлении.

— И как мы это сделаем? — произнес Толстой.

— Так у него же есть деталька…

Лора сказала, что займется его маршрутом, и на этом я вернулся обратно.

— Как удачно я с тобой остался, — улыбнулся Толстой. — Сейчас бы бродил один где-то там, в тишине… Скукотища!

Меня же волновал другой момент. Буквально минуту назад кто-то зашел в лабиринт. Это был не Гоголь, и не солдаты. Один маг. Сильный. К сожалению, у входа я не оставил детальку, так что понять, кто это был, не было возможности.

Но вот что забавно, Гоголя только что перекинуло в отдельный коридор. И все из-за того, что он решил использовать свою предрасположенность на стенах. Видимо, это им не понравилось, и они решили его наказать.

Ох, как же он психовал. Это был тот случай, когда можно позлорадствовать. Я даже тихо похихикал.

— Ладно, идем, — махнул я по направлению в следующий коридор. — Надо встретить Онегина.

Николай Васильевич Гоголь.

Это было хоть и ожидаемо, но обидно. Даже спустя столько лет магия Владимира Кузнецова была на недостижимом уровне! И никто так и не понял, откуда у него было столько силы? Неужели, это все от того, что он был первым, кто обуздал энергию?

Но это не сильно парило Гоголя. Он точно куда идти, чтобы догнать всех преступников. У него были новые возможности, новые силы, почти новое тело… Скорее, более здоровое…

Пройдя несколько коридоров, он услышал, как из глубины бокового туннеля кто-то быстро бежит. Через несколько секунд мимо промчался Исполин. На секунду он затормозил и посмотрел на своего владельца.

— Чего встал? — возмутился Гоголь. — Вперед! Искать! Я хочу, чтобы ты убил всех! Всех!

После этого Исполин зарычал и, сорвавшись с места, скрылся за следующим поворотом.

Гоголь же пошел не спеша. У него был артефакт, с помощью которого можно было найти короткий путь. Все зависело от того, сколько ты в него готов влить энергии. От этого радиус и увеличивался.

И пока он шел, то понял, что этот лабиринт слишком большой. Почти три сотни магов вошли внутрь и, судя по поступающей информации, они только расходились. А это значит…

Он достал рацию и связался с группой у входа.

— Прием, это Гоголь. Сообщите в штаб, что необходимо оцепить периметр радиусом в десять километров…

Но в ответ была тишина.

— Эй, вы что там все, уснули? Прием?

Послышалось шипение, потом тихий хрип, как будто человек задыхался, и наконец голос.

— Прием, кто говорит?

Гоголь слегка удивился.

Кто бы это мог быть?

— Это говорит Гоголь Николай Васильевич.

— Гоголь значит… Где ты?

Он посмотрел на рацию, как на что-то отвратительное.

— Кто говорит? — раздражительно произнес он.

— Это Евгений Фанеров. Сын Георгия.

— А… Фанеров… Знакомая фамилия… — расплылся в улыбке Гоголь. — И что, ты пришел, как прилежный сынок, отомстить за смерть отца? Сперва справься с людьми на поверхности, а потом…

— Я всех убил. Они были слабые. Простые люди. Ты отправил всех магов внутрь, не позаботившись о тылах.

Его голос звучал спокойно, но в нем чувствовалась какая-то животная угроза.

— Какой молодец, что ж, давай, найди меня, младший Фанеров, я буду внизу.

Он рассмеялся, надеясь хоть как-то вывести на эмоции этого парня. Но Евгений молчал.

— Надеюсь, ты визжишь так же, как твой папаша?

— Идиот, — произнес парень. — Мой отец не визжал, я это точно знаю. Твои жалкие попытки вывести меня из себя уже не сработают. Я иду за тобой, Гоголь. И поверь, ты будешь очень сильно жалеть, что не умер так же, как эти люди на поверхности.

— О, какой ты злой! Все, давай, жду тебя! — еще громче рассмеялся Гоголь.

Глава 11

Каков он, путь к вершине?

Пока мы шли к следующей точке, Толстой продолжал сыпать баснями. Наверное, это был самый долгий наш разговор. Точнее я бы сказал, монолог. Я узнал, как они с супругой познакомились. Почему он живет как обычный крестьянин. Когда он увлекся кузнечным делом и прочее, и тому подобное.

Наверное, самым удивительным из его рассказа был факт того, что у него есть дочь. Ей около ста лет, и она работает где-то за границей.

— И что, вы ни разу с ней не связывались? — удивился я.

— Почему же, связывался. Она раз в пару лет присылает открытки, — ответил Толстой.

— А внуки?

— Ой, да куда там! Эта мадама все никак не может найти подходящего парня…

Но договорить он не успел, так как боковая стена ушла в бок, и мы увидели далеко впереди Евгения Родионовича Онегина собственной персоной.

— Господа, — вытирая руки окровавленным платком, он вежливо поклонился. — Удивлен, что мы с вами так быстро встретились.

— О, это заслуга нашего Мишеньки, — хлопнул меня по спине Толстой. — Он разгадал, как тут все работает! Напридумывал тут Володя, конечно, будь здоров…

— Нам лучше поторопиться, — предупредил я. — Скоро должна быть смена.

Мы немного ускорились.

Судя по тому, что я видел, Антон и Данила не далеко, просто между нами куча стен.

— Вы не пострадали? — поинтересовался я у Онегина.

— Ты о чем?

— А вашей небольшой перепалке с солдатами.

— Откуда ты узнал, Миша? — прищурился он, и я почувствовал, как он пытается забраться в голову.

Лора уже была наготове, и с легкостью держала мой разум от незаконного вторжения.

— Евгений Родионович, — начал я, сняв с запястья одну детальку Болванчика. — С помощью этого я могу видеть все. Вы думали, я дал вам питомца просто так? Мне надо знать, что вы не пострадали.

Он удивленно смотрел на меня, и, кажется, я мог прочесть его мысли по выражению лица.

— И не стоит лезть ко мне в голову, особенно без спросу, — добавил под конец. — Имейте уважение.

Он тут же отвернулся и закашлялся.

— Прошу прощения, Михаил. Все никак не запомню, что ты Маг высших сил.

Толстой рассмеялся, своим заразительным громким смехом.

— Ты? Не запомнил? — похлопав друга по спине, произнес он. — Вот уж удивительно! Это надо потом всем рассказать! Пашка, так точно удивиться.