Магия, кофе и мортидо наставника Медея. Дилогия (СИ) - Ютин Макар

Крики на заднем фоне раздражали, последний девичий вопль и вовсе заставил дернуться, однако кофейное, слегка травматичное вдохновение успело накрыть Медея с головой. Он уже воспроизводил в мозге различные комбинации, кое-как сдерживал и направлял энтузиазм в нужное русло, интуитивно взял за образец последнее скастованное заклинание. Самое отработанное,отшлифованное, вбитое в рефлекс отродья коллегами в качестве обязательного школьного заклинания…

— Гинн! — раздался снаружи яростный вопль.

Магический всплеск, шорох воздушной волны, звук падения столов, посуды, некоторых посетителей. В какофонии четко выделилась тройка грузных мешков, против которых и оказался направлен импульс. Обманутая дева решила пойти ва-банк и вывести вымогателей из строя физически. Вот только тела упало три, а силуэтов за спиной крикливого охранника изначально мялось четверо. Плюс, пятый караулил со спины, у двери в подсобку.

«Упустила, не добила или сбежали?» — заинтересовалась часть сознания Медея, но он усилием воли подавил любопытство.

— Ах ты, блб,твра-а-А!

Бум.

*Кряхтение*

— Ас-с-с, демоны, больно, больно, чтоб твое чрево заполнили змеи, колода бесплодная…

*шорох извлекаемого ножа*, *ошеломленный женский вздох*, *гомон людской толпы*, *вскрик от неожиданности*, *неторопливые шаги…*

Фоновый шум, наконец, перестал мешать ему, сократился до обезличенных сигналов.

«Гинн Фуни Сфагиазе»

Все наносное ушло, транс оставил в сознании цепочку пылающих рун и Медей одновременно кликнул по ним, точно по кнопке. Одной-единственной кнопке в представляемой черноте. Приятный щелчок компьютерной мышки, завершил идеальную визуализацию.

Реакция последовала незамедлительно. В течение сотых долей секунды, три одновременные команды нагрели каналы, удивительно однородный сгусток маны пролетел сквозь них, точно через аэродинамическую трубу. Ни сам Медей, ни отродье не привыкли к настолько высокому КПД, настолько быстрому исполнению Каналы закрутило мощнейшим спазмом, энергия слегка замедлилась, потеряла добрую половину заложенного потенциала, дала лишнюю наносекунду на реакцию. Он успел слегка подправить ладонь, машинально вытянуть ее к источнику шума, расширить область применения

ХЩ-ДЩ-дЩ!

Поток голубовато-белых слепящих искр одной приливной волной накрыл всю компанию. Четыре тела нависших над девчонкой получили разом всю высвобожденную мощь

— А-о-У-АААА-а-а!

Здоровяк в хитоносодержащих обмотках последним рухнул прямо под ноги ошарашенной провинциалки, к которой успел подбежать со своей дубинкой. Его приятелей опрокинуло на долю секунды раньше, к пене на губах стала липнуть грязь с пола, руки-ноги задергались, как в клубных танцах… Красноволосая прерывисто вздохнула, заполошное дыхание стало выравниваться, дрожащие руки медленно, неверяще опустились.

А единственный невредимый участник трактирной, то есть, кофейной ОПГ позади девушки быстро убрал руку с занесенной дубинкой, на цыпочках отошел в сторону После чего срулил к лестнице с видом напряженным и сосредоточенным, как у мистера Мерфи при составлении одноименного закона. Меньше всего на свете он хотел помогать своим неудачливым товарищам против разозленного взрослого мага.

Медей, тем временем, отдышался, украдкой вытер пот со лба и перевел взгляд на своих жертв. Конвульсии сотрясали тела, под каждым из задетой четверки стала расползаться тревожная, темная лужа

Мочи.

«Тьфу, я уж испугался, что убил придурков. А ведь неплохо сработано», — подумал он, пока хиленькое тело отродья загнанно хрипело больными, точно от долгого бега, легкими

Пока ныла зубная боль отката заклинания, нервы болезненно дергали мышцы от ноги до височной доли, судороги выжимали слезы из глаз. И все же Медей чувствовал гордость.

«Интересно, мне позволят также хреначить студиозусов на уроках до потери сознания или, после маленькой, победоносной демонстрации, придется прятаться от Колхиды по лесам, по полям, вместе с синим трактором? Все равно ведь найдет, потому что какая-то падла в прицепе песенку поет»

Тишина вокруг из ошеломленной стала становиться испуганной, неуютной.

— Кхм, — благожелательно прокашлялся наставник, когда узрел деяние рук своих.

И учуял. Пахло от боевых бомжей просто омерзительно.

«Так. Надо бы объяснить, нахрена я их шотнул. Вряд ли мотивация: „хотел посмотреть, что выйдет и лупанул куда-то туда“ будет социально одобряемой. Не хочу отбиваться от доблестной стражи, а потом колоть синие купола в фэнтезийном обезьяннике. О, погодь. Вся эта кодла же приставала к той девчуле? Ага!»

Медей медленно перевел взгляд на красноволосую неудачницу. Та выглядела лет на шестнадцать-семнадцать, с нашивкой абитуриента Академии, трясущимися руками и выпученными глазами приятного карего оттенка. В ответ на его взгляд, красновласка поспешила выпрямиться по струнке и стала непроизвольно мять пальцами жезл за поясом. На лице — нервозность, решимость, неверие, нечаянная радость… благоговение?

«Черт разберет местных. Хотя то, что она абитуриентка нашей полубогом проклятой Академии… Хм. Лак-ки!»

— Я бы попросил вас впредь не причинять неприятности тем, кто носит на себе знак Академии Эвелпид. Или приехал, чтобы его получить, — улыбка номер, так стоп, нет у отродья такой улыбки, а, пусть будет номером тринадцать.

Мягкое предупреждение.

Зал взорвался шепотками, невразумительным бормотанием, которое можно издалека принять за извинения. На местных рожах появилась нехарактерная работа мысли и толика боязливого почтения. Ни одной попытки качать права. Отлично! Потому что остатки кофе окончательно выветрились сразу после применения эдакой «молнии силы», и теперь Медей стоял, погруженный в унылую трезвость, в некоторой оторопи от своего сумасшествия.

Энергия еще теплилась в нем, но ленная истома побеждала и лаяться с аборигенами больше необходимого он не хотел точно. К счастью, на этом конфликт оказался исчерпан. Эх, приятно хренакнуть магией маргиналов и чтобы потом ничего за это не было. Лучше только запах напалма по утрам. Аж душа радуется.

«В прошлый раз так кайфовал, только когда видел арест организованного преступного табора, а потом подарил канистру бензина неким абсолютно безликим, незапоминающимся господам. Зато случайный костер из заброшенного, незаконного особняка помню подетально. Хороводы водили, как на масленицу».

— Прошу прощения, наставник, такого больше не повторится, у нас приличный трактир… — тараторила ему бледная подавальщица.

— Ах, все в порядке, пока у нашей будущей ученицы нет претензий, — улыбнулся он женщине, довольный безнаказанным насилием и посткофейной расслабленностью.

Девушка-волшебница лишь сдавленно кивнула в ответ на взгляды, смущенно потупилась, потом обошла по широкой дуге звероватого мужика, что пребывал в стране грез и пускал от удовольствия пену изо рта, робко притулилась рядом со столиком Медея.

— Просто отдайте то, что я вам заплатила, — тихо потребовала она от подавальщицы.

Деньги вернули незамедлительно.

«Все, алиби получено, можно уходить».

Он поднялся с уродливой лавки, медленно и значительно достал из широких штанин… то есть широкого пояса целый обол, после чего увесисто шлепнул его на столешницу. Вряд ли трапеза стоила дороже трех медяшек, однако он предпочел перестраховаться. Вдруг, еще раз захочется посетить кофейню: «Трактир»? Ну, и любезный подгон самой незамызганной чаши в радиусе пятнадцати сантиметров не мог не тронуть его большое, раздутое от грибковой инфекции, сентиментальное сердечко. Ах, да. Больше не раздутое. Другой мир, все дела. Теперь скорее сморщенное от общей ничтожности отродья. Может, поэтому он такой черствый.

Люди расступались перед ним, как перед кортежем чиновника и это тоже добавляло хорошего настроения. Медей вышел из трактира, тьфу, привязалось, из кофейни: «трактир» не оглядываясь и только потом вдруг почувствовал легкий луговой аромат, а рядом с ним возникла красная макушка удобного алиби.