О, огонек мой проснулся! Неужели заморозка кончилась?
“Эй, потерпи, пожалуйста, нам надо девицу одну спасти, а потом пойдем названного супруга моего искать”, — обратилась я мысленно к татушке. Та доводы мои убедительными не сочла и продолжила жечь мне руку, постепенно все выше поднимаясь.
Так, что там у меня было — зелье от ведьмы или камушек от кикиморы? Потянулась было в мою сумочку, но тут Маркиза у меня на руках как зашипит, и на землю спрыгнула. Встала, шерсть вздыбила и глазами так и сверкает в сторону кустов.
Я тоже на месте замерла и думаю, что делать — за лешего прятаться или кошк спасать, вдруг она там какого зверя или человека недоброго учуяла. Не успела решить просто, из кустов волк вышел.
Да чтоб тебя!
Преследует он меня, что ли?
— Ну тише, свои, — говорит леший, Маркизоньку на руки берет и дальше топает, как ни в чем не бывало.
А волк рядом с ним пристраивается и делает вид, что меня тут как будто и нет.
А мне и обидно, что не спасает меня никто от страшного хищника и волку я до лампочки, и боязно. А вдруг моя персона его все-таки заинтересует, в гастрономическом плане, разумеется. Пока думала, чего делать-то, на месте стояла. Тут леший заметил, что я не иду дальше, обернулся.
— Лина, а ты чего стоишь?
Не, ну вроде как волков нет?
— А это обычный волк или…, — начала я.
— Или, — согласился леший. — Так ты идешь?
Кивнула и с опаской последовала следом. Волк окинул меня равнодушным взглядом и потрусил впереди.
Конечно же, мне хотелось расспросить обо всем! Но внезапно из-за поворота показалось поселение.
Точнее, мы увидели высоченный частокол из толстых заостренных бревен, в котором не наблюдалось ни ворот, ни калитки.
— Хм, интересно, — протянул леший. — Раньше такого чудного заборчика тут не было.
Мы немного постояли, обозревая открывшуюся картину, и не спеша двинулись в обход искать вход.
— Однако, — по возвращении на то же место леший выглядел несколько озадаченным, поскольку никакого входа мы так и не нашли. — Предлагаю остановиться неподалеку, попробуем проследить, кто-то же должен входить и выходить оттуда.
Мы с кошкой и волком кивнули одновременно. Затем леший привел меня опять к какой-то берлоге или норе, на этот раз совсем не такой благоустроенной, принес лапника и велел обустраиваться, а потом оставил мне животных и просто ушел.
Маркиза устроилась на хвое, волк лег чуть поодаль, а я достала рукоделие, чего время-то терять, хоть руки занять.
Но сосредоточиться на вязании не получилось. Волк у выхода из норы как-то не располагал к медитативным занятиям.
— А ты правда оборотень? — спросила я животинку, в душе надеясь, что та даст мне понять, так это или нет.
Волк меня проигнорировал.
— Ну и ладно, я тогда с Маркизой поговорю, — сообщила хищнику, отвернулась к кошке и принялась ее гладить. — Она-то куда тебя общительней, да, моя прелесть? А знал бы ты, какая она потрясающая и волшебная! И замораживать умеет. А что оборотень? Пфф, только шерсть и блохи!
Волк отвернулся, зато Маркиза согласно мурлыкнула, потерлась об меня, потом подняла мордочку и предупредительно обшипела волка. Хорошая она все-таки, заботливая и своя уже. Не то, что некоторые! Зачем только прибился, чтоб нас с кошкой смущать? Развивать мысль не стала, поскольку опять стало припекать запястье, и я сосредоточилась на том, чтобы найти камешек, врученный свекровью.
Пока колдовала с огненным узором, обводя его то так, то сяк и пытаясь вспомнить, какие там слова следует приговаривать, вернулся леший.
— Я буду спать снаружи, — сказал он. — Завтра придется лезть через стену.
Глава 23. Непреодолимое препятствие? Ой, ли!
Пол ночи я вспоминала заветные слова, чтобы утихомирить огонь на татушке, потом плюнула и решила зелье выпить. И опять незадача — убейте, не вспомню, то ли пить его надо, то ли мазать. В общем и полила я татуху своенравную и продолжила камнем гладить и все подряд, что в голову придет приговаривать, так под это дело и уснула. Последняя мысль была, что фигней я страдаю, надо уже как-то собраннее и осмысленнее становиться. Все же я взрослый и ответственный человек, который умеет и переговоры вести. Вот завтра-то я всем это и покажу. Как со всеми переговорю…
И только-только уснула, как меня леший за плечо будит. Вот же нечисть бессовестная! Как можно так с девушкой обращаться?
— Пойдем, Лина, нам еще через стену лезть.
Я мигом проснулась.
Это чего он удумал-то? Ну, то есть он вчера что-то такое говорил, но я же всерьез не думала, что он действительно меня отправит через стену перелазить. Я и высоты боюсь, и на отвесные стены подниматься не умею, и вообще — я девочка, а девочки по заборам не лазят!
Головой помотала, мол, нет, не пойду никуда, меня лапник мой любимый вполне устраивает, особенно если Маркиза рядом. Смотрю, а кошки-то нет.
А тут и волк пришел и стоят на меня одинаково так смотрят, как будто про себя ухмыляются.
— Где, — строго спрашиваю, — моя кошка?
Лыбятся оба.
Нет, вы видели морду лыбящегося волка? Поверьте, тут нервы крепкие нужны, а у меня они порядком попаданием этим измотаны, я и так неврастеничкой неадекватной себя ощущаю. При чем, чем дальше, тем больше.
Поэтому я корзинку к себе подтянула и решила, что терять мне нечего, все одно пропадать, а волку напоследок намордник я организую. Сощурилась, и повторяю:
— Я спрашиваю: Где? Моя. Кошка.
Леший видать понял, что я не шучу, руки поднял примиряюще и говорит:
— Да она через стену давно уж перемахнула, ночью еще. Так ты идешь, или тут останешься?
А-а-а-а-а! А можно я тут все разнесу? Эх, почему у меня, как у всех приличных попаданок магии нет, сейчас бы взмахнула рукой вот так, и сожгла бы все к собакам серым!
У меня привычка на словах “вот так”, даже мысленных, делать так, как сказали или показали. Когда подруга — увлеченный делом хореограф, то проще сразу сделать, что она просит, все равно не отстанет.
— Дура ненормальная!
С этим воплем меня леший в охапку схватил и из норы вытащил.
— Я не хотела, — говорю.
А самой так стыдно стало, что слезы сами из глаз полились. Он ведь мой родственник будущий, а я каждый раз себя в самом дурном свете выставляю. Что он обо мне думать будет? И свекровь со свекром? Да после таких “подвигов” мне Леся в мужья точно не отдадут, а первым же рейсом меня домой отправят. Нет, я конечно, этого и хотела. Но… обидно.
“А вся из-за тебя!” — мысленно обратилась к татушке. Потому что стоило мне рукой махнуть и представить, как я тут поджог устрою, как она, будто специально, с себя искры стряхнула. И те задорно так занялись. С огоньком, можно сказать.
Но мало того, стоило мне на татуху мою взглянуть (ага, будто ей от моего взгляда укоризненного тепло или горячо), как я обмерла на месте. Она расползлась раза в два!
Ой-ей-ей! Или я не то говорила, или не надо было ее мазать, а надо было зелье пить, но на такой эффект я совсем не рассчитывала. Или это намек, что времени у меня раз-два и обчелся? Ой-ей-ей!!!
Одернула рукав. Так, Маркиза точно мне поможет! А-а-а-а! Она же в плену за стеной! Надо срочно выручать мою кошечку! Ее же там замучают. Злые дети будут крутить ее прекрасный хвостик! Трогать нежные ушки! А могут даже таскать за усы!
Все, все срочно спасать Маркизу!
Я подскочила, как ужаленная.
Волк смотрел на меня с меланхоличным интересом, а лешего вообще не было видно.
— Ну что разлегся, тебе особое приглашение нужно? Пойдем скорее, там Маркиза безвинно страдает, пока ты тут лапы тянешь. Пошли, говорю, — я подтолкнула ленивую скотину в сторону поселения. — Он нас догонит, он же леший, ему это вообще раз плюнуть.
На адреналине до стены мы дошли быстро, волк сопротивляться не стал, прифигев от моей наглости, и поплелся за мной. а вот стена стала серьезным препятствием.
— Ну допустим, я могла бы попробовать ее поджечь, — принялась я рассуждать вслух, поглаживая татушку, которой, видимо все-таки стало стыдно и потому она не жгла меня, а только согревала теплом. — Но там же Маркиза. И Марья скорее всего. Дети опять же. Вдруг они выйти не смогут.
