Психолога вызывали? (СИ) - Саттэр Елена

— Что с прической делать будем? — спросила Кира.

Я задумалась, вглядываясь в зеркало. Одинокий кулон сиротливо висел на шее. Межгрудье кануло в вечность. Надо что-то придумать, чтоб глаз радовало. Волосы у меня были густые, до попы. Ими и будем теперь брать на крючок.

— Поднимай наверх, закрепляй и основная масса пусть локонами падает.

Проснулся фей.

— Если есть хочешь — там на столе поищи под салфеткой. Люську тоже угости, — позаботилась я о братьях и сестрах меньших.

— Никусь, а когда мы палочку пойдем искать?

Он с восстановившимися силами даже смог долететь до стола и, оторвав кусочек пирожка, парил надо мной.

— Отвали, родной, тут у меня судьба решается, а ты со своей палочкой ко мне лезешь.

Ввалились мои возрастные девочки, виновато помялись на пороге, потом уставились на меня.

— Значит, не приснилось с пьяных глаз. А принц фея видел?

Единственный в нашей компании мужчинка замотал рыжей головой.

Ариадна подошла поближе:

— Что за ночной переполох был?

— Герцог-гадюка бандюков - похитителей подослал. Они меня хотели к нему утащить — в ковер завернули, а Люська шум подняла, так они к принцу в покои подкинули, думали, что его там нет.

— А он вернулся, — мрачно продолжила Юлик.

— Агасеньки, — подтвердила я, — Люси след взяла и Киру с полдворцом туда на хвосте привела.

Я вздохнула.

— Нет, я очень благодарна им за помощь, иначе меня спеленатую герцогу отдали бы. Но …

— Но сейчас у тебя сутки, чтоб найти жениха. — закончила Айриша.

Я хлюпнула носом.

Светик нахмурилась, потом просияла:

— Девочки, а если нам Хренова обесчестить?

На бал мы пошли свиньей, как немецкие рыцари на Чудском озере. Впереди я, справа Ариадна с Юликом, с другой стороны Айриша со Светиком.

Айриша еще в моих покоях сокрушалась:

— Ну вот почему эти уроды тебя в постель к Хренову, например, не подкинули, ну какого рожна их к принцу понесло? Вот все бы проблемы разом закрыли, а тут еще и новые отгребли.

— По самую макушку, — мрачно подтвердила Юлик, когда мы обсуждали наш план действий. Мы нарисовали его с деталями на листке бумаги, крестиком отметив, где кто стоит и лежит.

— Повтори, что ты должна сделать? — со строгим видом приказала главный стратег Ариадна.

Я, вытянувшись в струнку, отрапортовала:

— Завлекаю Хренова в библиотеку, прошу пояснить трудное место в своде законов, надругаюсь над ним, а вы с народом врываетесь и кричите: «Всё видели, а ну пошли жениться!».

— Мы со сводом законов не погорячились? — спросила Ариадну Юлик. — Давай что попроще придумаем.

— Ну, Юлиан, а чем заманить? Пирамидка что ли не собирается? — с укоризной я посмотрела на нее.

— Ну, пирамидка не пирамидка, а, может, на карте тебе показать, где твои владения заканчиваются?

Я уставилась на нее.

— Ты про какие владения глаголешь? Про мою задрипанную Фейхуовку?

— Молчи про это. Рассказывай, что земли дают столько денег, что руками не пересчитать. И главное, в этом ни слова вранья! Нужно только до договорного камня его дотащить. Потом у тебя год будет на передышку, да и императрица успокоится.

Накачали меня девушки по самое не хочу. Идем мы по коридору в залу. Вдруг навстречу, смотрю, герцог тащится. Увидел меня, остолбенел поначалу, потом глазки свои сузил и давай взглядом удивленным обшаривать. Я лицо скривила, подбородок задрала и прошла мимо. Вот кого мне в ухажеры не надо - так этого гавнюка.

Ни императрицы с Джарлеттом, ни львиной принцессы еще не было.

Заходим мы в залу. Разговоры стихли. Только слышно, как мы шаг чеканим, как караул на Красной площади. Держу курс на знакомый угол, где мы с принцем за портьерой прятались. Только огромная сила воли не дала мне за ней спрятаться, да и Ариадна в рукав вцепилась как клещ.

— Тпру, — говорит.

Оборачиваюсь так гордо. По залу шепотки пошли.

— Девочки, — шепчу, — Хренов здесь?

— Не видно что-то.

— А если не придет? — испугалась я.

— По списку будешь работать. Ты, надеюсь, его не забыла взять? — строго спросила Ариадна.

— Обижаешь, начальник.

Объявляют:

Так, мол, и так, и императрица, и сын ейный, и гости прибыли. Заходят все. Ох и хорош, конечно, Чингачгук. В черном камзоле с золотым орнаментом, волосы в косицу заплетены. Глаз не отвести.

А принцесса львиная… Ну, как сказать? Ну, своеобразная на вид. Да все львицы в свите очень похожи были. Высокие, гибкие, с рыжим ежиком на голове вместо волос. Лица скуластые, с широкой переносицей. А мужчины их — лапочки такие. На головы две теток своих меньше, плотненькие, все сплошь кучерявые, тоже рыжеватые.

Смотрю я на принцессу, и что-то мне не кажется, что счастлива она больно. На принца нашего и не смотрит совсем, а норовит с тоской на толстячка в свите взглянуть. А тот котик тоже грустненький. Вот прямо хочется подойти, пузико ему почесать, да по головке погладить.

Настроение испортил вошедший следом за свитой Клекот.

Хренова не было.

— Что делать будем? — спрашиваю у мозгового центра.

— Смотри, кто по списку дальше.

Пошла я по зале суженых выискивать. Вот, тот, у которого я как раз про библиотеку и спрашивала. Как же он там? Я залезла в декольте. Списочек достала, пальчиком по строчкам веду. Чувствую, смотрит на меня кто-то. Хренов, что ли, пришел?

Ан нет, Джарлетт уставился. И так внимательно меня обозревает. Матерь ему и принцессе о чем-то серьезном вещает. А он даже вида не показывает, что ему интересно, и так пристально платье мое рассматривает. Потом брови его поднимаются, и он как заржет. Гад! Шторы узнал из ученической. Лицо ладонями прикрыл, трясется весь. Матерь с принцессой в недоумении. Я бежать, пока она меня не опознала.

Спряталась за спины. Да что ж у меня все наперекосяк в этом мире!

Опять по списку полезла. Нашла. Вот. Маркиз Гогошкин. Бумажку сворачиваем — в декольте прячем, хоть так объем прибавим.

Ну что, Никафондора, грудь вперед и на абордаж! Потом вспомнила, что вперед-то и нечего выставлять. Ладно, будем брать интеллектом.

Улыбку натянула, глазками пристреливаюсь, и тут шепот на ухо:

— Госпожа, госпожа.

Оборачиваюсь, смотрю — Кира стоит, мнется.

— Что случилось? — спрашиваю.

А она мне на ухо:

— Фей решил палочку сам поискать, да зашел здоровье поправить в гвардейскую. Притащил из парка соломинку и полбутылки выдул того, что вы для коктейлей приготовили.

У меня глаза выпучились:

— Живой?

— Живой, но дюже пьяный. По коридору петлями летает — то Никусю зовет, палочку искать, то частушки скабрезные поет. А народа там тьма тьмущая. И не поймать его главное. В руке не дается. Пьяный, но шустрый. Боюсь, сюда залетит.

Мне дурно стало. Я как представила пьяного фея, ищущего меня по залу с матерными частушками.

— Кир, а Кир, он там не мертвые петли, надеюсь, исполняет? Ну, это когда вверх ногами?

— По-разному, госпожа, — уклонилась от прямого ответа Кира, и судя по румянцу, трусов на этом засранце не наблюдалось.

Называется, бойся своих желаний. Хотела узнать, что под юбочкой — узнала, может, даже и увижу.

Подружки мои закадычные Киру узрели и ко мне:

— Что случилось?

— Фей нажрался с горя, что палочку потерял, теперь вверх ногами по коридору летает, эксгибиционист хренов, песни неприличные поет и меня зовет. Сейчас его поймаю и крылья ему стрекозиные поотрываю!

И я с бешеными глазами рванула по залу. Девочки за мной:

— Никуся, ты там сильно не усердствуй. Горе у человека. Может? мы палку поискать сбегаем? Бал долго будет, а сейчас еще не стемнело.

Я остановилась и повернулась к ним:

— Вы примерно представляете, где он ее потерял?

Они замялись:

— Мы ж фея тогда в кустах выронили, когда ты с принцем целовалась.

— Тише вы! Здесь кругом уши! — заткнула я девочек, заметив, как замерли разговоры вокруг.

— Мы же потом, когда этот, — шепотом продолжали они и кивнули на Джарлетта, не сводящего с нас пристального взгляда, — тебя в комнату отнес, а нас прогнал, вспомнили, что фея потеряли. Пошли искать, так он там бедненький под кустиками лежит. Ручки лодочкой сложил и под ушко, а сам похрапывает. Видимо, палочка там и лежит.