Меч любви (СИ) - Романович Роман

Я был напряжён, подобен натянутой струне, которая лопнула, взорвалась внутри фейерверком, когда Харон улыбнулся.

— Уважение… — сказал Харон.

Представьте мудреца, который решил сказать вам нечто самое важное. Представьте горы, что пробудились ото сна и разомкнули уста. Представьте реку, глубокую и опасную, на глубине которой скрываются разные тайны, что шепчет вам. Я бы мог сказать ещё тысячу слов и не приблизиться к сути того, как говорил Харон. Божественный язык есть квинтэссенция смысла, и Лодочник был чертовски хорош в нём.

Я удержался от глупых вопросов, понравилось ли ему. Молча повернулся и увидел, как ослепший эльф, дрожа, держа в руках две кружки, идёт к нам.

— Я… я… п… приготовил, — стуча зубами, выдал он.

Его покровитель смотрел внимательно, но вмешиваться отказался. Помогать ещё раз мне уже было не с руки. Если эльф оказался настолько слаб, это его проблемы. Он кое-как доковылял до судей. Трясущейся рукой протянул белую кружку госпоже Баланс. Та снисходительно взяла. Понюхала. Глотнула.

— Вкусно, — сказала она. — В тридцать три раза лучше, чем предыдущее.

Это она про то, что заварила Фло. То есть напиток эльфа в тридцать три раза лучше, чем то, что способен заварить обычный человек.

— Надеюсь, госпожа, в оценке мужчин вы не так же убийственно точны, — подколол я.

— Любовь и страсть удел таких, как ты. Хаотичных, ненадёжных, подобных животным, — ответила она.

— Думаете? — улыбнулся я. — Тогда позвольте и мне заварить вам кружечку. Спешить не буду. Не зря же ушастый старался. Отдайте должное его труду.

— Без тебя разберусь, — отмахнулась она. — И всё же поспеши. У меня есть дела поважнее.

— Второй раз. Второй раз вы бросаете мне вызов.

— Не помню и первого, — смерила она меня взглядом.

Тем временем эльф протянул кофе Харону. Прямо через двойной барьер. Кружку-то Харон забрал, но рука… Когда эльф выдернул её обратно, плоть слезла, осталась одна лишь кость. Белая и сухая, будто тысячу лет пролежала на солнце.

Ушастый, не видя, уставился на свою обновлённую конечность. Кажется, он был готов забиться в истерике.

— Вкусно, — ответил Харон, пригубив. — Не хуже, чем у Дитя.

— Не знаю, не пробовала, — ответила Ария. — Если он будет так медлить, то и не попробую.

— Намёк понял, — улыбнулся я.

Если женщина так отчаянно нарывается, то кто я такой, чтобы не проучить её? Вернувшись к своему столу, я перекроил всю схему. Запаса сил у меня было мало, зато имелся молот и накопители. Мне уже было плевать на правила и саму дуэль.

Это был вызов! Мне, как мужчине! Мне, как Сказителю!

Что есть кофе? Нет, не так. Зачем пьют кофе? Ради ритуала и вкуса. Ради того, чтобы настроиться на работу. Поэтому, уверен, я угостил Харона достойным напитком. Но это ведь не всё. Его пьют и влюблённые на свиданиях. Я недавно рассказывал, что в каждой женщине есть пламя, но будьте уверены, в кофе оно тоже есть! И раз уж я кузнец, то почему бы не укротить сразу два огня.

Я творил. Бил молотом. Выплавлял новую воронку. Летели искры, падали на землю и вспыхивали пламенем. Вокруг поднялся жар, Фло и Даура поспешили отойти, но я не обратил на это внимания. Кофе я измельчил сам, уронив на него молот, закалённый в огненном источнике. Измельчив, ссыпал зерна. Плеснул кипятка.

Сегодня была назначена дуэль, но вместо одной вышла двойная. И что может быть прекраснее, чем битва между мужчиной и женщиной?

— Тебе так жаль для меня хорошей порции? — насмешливо спросила дама, когда я поднёс ей маленькую кружку.

Прошлую, кружку эльфа, она уже допила.

— Одним глотком. Если осмелишься, — улыбнулся я вызывающе.

— Неужели там яд?

— Кто знает.

— Я не люблю такие игры, мальчишка.

— Дочерям Порядка не свойственно даже любопытство?

— Даже? — свела она брови гневно. — Мы выше всего, ибо без нас не было бы ничего, — изрекла она.

И осушила одним глотком маленькую чашку.

Кофе пьют на свиданиях. За разговорами. Эти разговоры могут перерасти во что-то большее. В прикосновения. Во взгляды. Любовь нельзя описать словами, но это знакомо почти каждому человеку. Любовь незрима, но у неё есть вкус. Вкус губ. Вкус страсти. Вкус дыхания на шее. Запаха духов. В любви есть конфликт. Это маленькая война. Это и пожар, и союз, и многое другое.

Ария замерла, прислушиваясь к ощущениям.

Сначала покраснела её шея. Дальше — кровь прилила к щекам. Взгляд заволокло дымкой. Лицо сделалось задумчивым.

Я ждал, понятия не имея, как мой кофе повлияет на существо, которого даже боги побаиваются.

— А я ведь никогда не целовалась, — сказала задумчиво Ария.

И уставилась на меня. Разве такой плут, как я, способен отказать даме?

Глава 9

Когда дал урок любви, но не все оценили

Госпожа Ария целовалась неумело, но быстро исправилась. Начала она робко, пожалуй, что и неуверенно, но уже спустя несколько секунд доказала, что пламя в ней есть и оно обжигающе горячо.

В буквальном смысле. У меня тело стало крошиться от столь плотного контакта.

— Хватит… — сказала она с придыханием, отстраняясь. — Не хочу, чтобы мой первый поцелуй закончился смертью. Теперь я понимаю, как твой Отец соблазнил мою Мать, — улыбнулась она. — А кофе был хорош.

Улыбнувшись напоследок, дамочка исчезла. Я же ощутил, как зазудело тело. Это регенерация заработала, восстанавливая стёсанный кожный покров.

— Мне понравилось, — поднялся и Лодочник со своего трона. — Смертный… — обратился он к эльфу. — Ты мне показал, что такое вкус. Держи…

Харон метнул золотую монету, которая зависла перед эльфом, и тот смог её поймать, пусть и не видел.

— Когда умрёшь, я дам тебе выбрать новую жизнь.

Ого, щедрый дар. Не слышал, чтобы кто-то мог договориться с Хароном. Как сохранить память, способы существовали, но все они были связаны со служением каким-то сущностям. Иначе говоря, требовалось под кого-то лечь, чтобы не обнулиться. Ну, или стать богом. Так что да. Дар и правда щедрый.

— Для тебя у меня тоже будет дар, Дитя Хаоса… — прошелестел голос Харона.

Его ноготь удлинился, и он его сломал. Достал откуда-то тонкую кость. Срезал прядь волос. Всё это хитро завязал, и получилось перо. Не как мой молот, а самое обычное на вид. Если, конечно же, нечто, что великий Харон сделал из своей плоти может быть обычным.

Он положил перо на стул и тоже ушёл. Я прошёл сквозь барьер и забрал подарок. Изучу, что это такое, позже.

— Пацан! — раздался чужой голос. — А завари и мне кофейку!

Я обернулся на говорившего. Узнал.

Как не узнать. Я эту рожу каждый раз в зеркале вижу. Если добавить пару десятков благородных лет, да солидности.

— Да пошёл ты лесом! — ответил я.

— Почему же? — улыбнулся он.

О, как мне не понравилась эта улыбка! Если я улыбаюсь так же, теперь понятно, почему люди меня не любят! Или, наоборот, любят, но исключительно представительницы женского полу.

— А с чего бы мне теперь кофе наливать⁈

— Ты разве не рад меня видеть⁈ — всплеснул он руками.

— А должен⁈

— Почему нет⁈

Я резко успокоился.

— Ты меня моим же оружием собрался уделать?

— С каких пор оно твоё? Бесить людей придумали за сотни тысяч лет до тебя.

— Ты та ещё язва.

— Теперь понятно, в кого ты, — усмехнулся он.

— Уж точно не в тебя. Тот другим был. Ты ведь другая персонификация Хаоса.

— Догадался, — поощрительно кивнул аватар Хаоса.

— Ты и не скрывался, — поморщился я. — У меня нет для тебя кофе.

— Так жалко?

— Я ничего не могу рассказать тому, кого называют Отцом Историй.

— Сдаёшься?

— Сдаюсь.

— Сдайся, но, может, всё же попробуешь? В конце концов, почему бы и нет?

— Хорошо, — согласился я.

Просто понял, что не смогу переспорить сам Хаос.

Мне потребовалось минут пять, чтобы перестроить процесс варки. Сделал кофе. Хаос попробовал. Рассмеялся.