Французский полтергейст (СИ) - Криптонов Василий

— Фр!

— Ну вот, узнаю мою малышку.

— Фр, я сказала!

Тут появилась Диль и поучаствовала в диалоге:

— Плохо дело.

— Диль, ну что такое… Я только Татьяну в боевой дух привёл, а у тебя дело плохо…

— Прошу прощения, хозяин. Я перефразирую. У нас есть множество интересных возможностей проявить свои самые лучшие качества.

— Другое же дело! Докладывай по существу.

Существо, по которому докладывала Диль, состояло в следующем. Ни в зад ни в перёд (всегда для меня было загадкой правописание этой игривой и неоднозначной фразы), именно сейчас судебные приставы наконец-то раздуплились оцепить место происшествия. В принципе, понять их можно. Раньше никакой необходимости в таких действиях не возникало. Ну, сгорел постоялый двор. Виновники своей вины не отрицают. Концы в воду, и дело закрыто.

Однако теперь, когда всплыли новые обстоятельства, прокурор, видимо, смекнул, что его пытаются надуть. И поспешил взять опасное место под контроль. Реально поспешил. Он ведь не мог действовать частным порядком. Надо было подать заявление, получить одобрение, поставить приставам задачу, тем нужно было скооперироваться и выдвинуться. Учитывая то, что заседание завершилось ближе к вечеру, скорость действительно поражала воображение.

Анисий, как и было условлено, заслышав приближение множественных экипажей, рванул дальше по дороге. Ему полагалось свернуть на дорогу к моей родной деревне и там притормозить. Если незванные гости проедут мимо — вернуться, если нет — ехать обратно в город мимо них, запасясь на всякий случай приемлемым объяснением своего существования в этом мире и на этом тракте в частности.

Предосторожность эта была принципиальным моментом. Фамилия Серебряковых ни при каких обстоятельствах не должна была возникнуть в этом деле, запятнать себя подделкой улик столь могучий род права не имел. Госпожа Серебрякова мне это очень веско сказала, и я даже кивнул в знак понимания.

Что же до рода Соровских, то нам тоже было не интересно влипнуть в историю, которая грозила не только скамьёй подсудимых, но и газетной шумихой. Поэтому мы с Танькой спрятались. Где? Ну, когда дом сгорает, на пепелище остаётся не так уж много мест, где с гарантией можно спрятаться. Одно всё же остаётся. Мы укрылись в погребе.

— Поверху не уйти, — докладывала Диль, — там маги, с приборами, они даже меня чуть не засекли.

— Так они вот прямо сейчас там проверку начали?

— Похоже на то.

— Ну, обвинитель, ну, молодец… Однако мы ещё сильнее молодцы. Вовремя успели.

Диль кивнула, ибо была всецело на моей стороне по определению, а Танька всё недовольничала. Жгла огонёк для освещения и косилась на закрытую крышку.

— Госпожа, я бы на вашем месте погасила огонь, — сказала Диль.

— Темно же будет!

— Если они почувствуют магические эманации, то погреб откроют.

Огонёк тут же погас.

— Я думаю, они его в любом случае откроют, — сказал я.

— Зачем? — удивилась Танька.

— Ну, не знаю. Я бы открыл. Если есть что-то закрытое — надо как минимум за ручку подёргать. Естественное человеческое любопытство и желание поживиться.

— Чем поживиться?

— А ты со страху не заметила, где мы?

— Конечно, заметила. В погребе!

— В винном погребе, радость моя. Сильно сомневаюсь, что тут есть какие-нибудь ценные коллекционные вина, способные удовлетворить магов на службе правительства, но судебным приставам всё это будет весьма и весьма любопытно.

— И что же нам делать?

— Выпить всё первыми, разумеется. Ни пяди земли врагу, и всё такое прочее. Диль, передай бутылку, у меня есть тост.

— Здесь есть дверь, — сообщила темнота голосом Диль и сунула мне в руку бутылку.

— Я бы назвал это крышкой люка, но нехай будет дверь. Итак, тост…

— В дальнем конце погреба, за пустой бочкой, замаскированная под стену, с пружинным механизмом. Механизм старый и ржавый, но должен сработать, если прикажешь, я испробую.

— Ну, если вам настолько не хочется слушать мой тост…

Минуту спустя мы шли по низкому и узкому коридору. Узким он был настолько, что нам пришлось растянуться в колонну, возглавляла которую Диль, как умеющая видеть в темноте. Танька шла посередине, я замыкал шествие. Мне постоянно хотелось опуститься на четвереньки и ползти, вместо того чтобы идти, согнувшись в три погибели. Но это казалось глупым, и я держался, предвкушая, как завтра будет тянуть поясницу. Может быть, Леонид сумеет вылечить? Интересная мысль. Вообще, надо поближе познакомиться с целительной магией. Сколько тут живу, пока ни разу не слышал, чтобы Фёдор Игнатьевич, в его возрасте, на спину жаловался, да и вообще ни от кого не слышал.

— Куда ведёт этот туннель? — вслух задумалась Татьяна

— Вряд ли в тупик, — заметил я. — Это было бы странно.

— Если бы его рыл ты, Саша, ты бы так и сделал.

— Разумеется. А в конце положил бы скелет и написал что-нибудь позитивное на стене. Однако я не помню, чтобы рыл туннель. Диль, мы с тобой рыли туннель?

— Нет, хозяин.

— Долго нам ещё идти? Просканируй пространство.

— Что сделать?

— Ну, постигни его как-то по-духовному, доложи, что впереди.

— О Господи, она исчезла, — пробормотала Танюха. — Саша, во что ты меня втянул? Я вся в ужасе!

— Это называется приключением. Радоваться надо, вот.

— Если я попаду в тюрьму, я тебя убью, Саша, обещаю!

— Ну, тогда ты оттуда уже и не выйдешь.

— Честная девушка оттуда и так не выйдет. Вся моя жизнь будет разрушена.

— Ещё сто метров, и туннель закончится, хозяин.

— Ещё сто метров⁈ Господи, вот ведь целеустремлённые люди жили. Даже интересно, что там, в конце, будет.

В конце была неуверенная в себе трухлявая деревянная лестница, ведущая как будто никуда. Однако Диль решительно толкнула это самое «никуда», и оно оказалось крышкой очередного люка. Вылезла, сказала: «Здравствуйте» — и протянула руку Таньке. Рыжая буквально взлетела наверх и уже там растерянно пискнула.

Я поднялся последним, без помощи Диль, и увидел пристально глядящую на меня двустволку, которую держал закутанный в какую-то дерюгу нетрезвый дядька. Я молча протянул ему бутылку. Он моргнул, опустил оружие и принял дар.

— Наконец-то, — буркнул он и, повернувшись, куда-то пошёл, жестом велев нам следовать за ним.

— Какой ужас, где мы? — пролепетала Танька, пока мы с Диль укладывали на место покрытую дёрном крышку.

— В тюрьме. Можешь начинать меня убивать.

— В тю… В тюрьме⁈

— Ну, я вижу ограду с колючей проволокой, вооружённую охрану, бараки с решётками на окнах, вышки… Может быть, конечно, это детский садик или тот самый загадочный интернат, где, согласно поверью, воспитываются дети, открывшие в себе дар магии Ананке. Но я бы поставил на тюрьму. Готово, идём.

— Куда⁈

— За нашим достопочтенным провожатым. Видишь, он нас любит и ждёт, машет нам двустволкой.

— Саша, я больше никогда в жизни с тобой никуда не пойду, клянусь!

— А под венец?

— Саша, ты дурак!

— Ну и выходи за своего Серебрякова, ну и всё тогда!

— Фр!

Охранник привёл нас в душную караулку. Там он завладел штопором, вытянул из бутылки пробку и набулькал себе в оловянную кружку.

— Ну! — сказал он с воодушевлением и выпил.

Дальше он удовлетворённо крякнул, и заблестевшие глаза переместились на Диль. В отличие от Танюхи, одета она была, с учётом погоды, крайне легкомысленно, в одно лишь тонкое летнее платье. Потому, верно, и привлекла взгляд.

— Пляши, — сказал охранник.

— Потанцуй, Диль, — кивнул я.

Диль начала танцевать. Где она этому выучилась — одному богу известно, однако уже от первых движений этого танца Танюха покраснела и отвернулась, да что там, я сам ощутил, как кровь приливает к лицу.

Охраннику тоже понравилось. Он восхищённо ухнул и опрокинул ещё одну кружку. За ней — третью. Тут бутылка закончилась, и охранник загрустил. Он махнул рукой, я, верно истолковав жест, сказал Диль остановиться. Охранник всхлипнул и обхватил голову руками.