Французский полтергейст (СИ) - Криптонов Василий

— И всегда, — пробормотал он. — Так что ж теперь?

Минор, накативший на него, внезапно отступил. Охранник вскинул голову и уставился на меня.

— А что ж Кузьма?

— А что Кузьма? — Я вздохнул. — Под судом Кузьма.

— Ну, значит, и мне недолго осталось… Эх!

С этим «Эх!» он выудил из-под стола здоровенную бутыль с мутным самогоном. Спустя пять минут наш странный благодетель лежал на нарах и храпел так, что стакан на столе нежно дребезжал о бок бутылки.

— Я ничего не понимаю, — пожаловалась Танька.

— Никто ничего не понимает, это нормально, — утешил я её. — Давайте как-то выбираться, что ли.

Выбраться с охраняемой территории было непросто. Диль быстро проинспектировала местность и сделала неутешительный доклад. Допустим, она бы могла нас поочерёдно вытащить за ворота, сделав невидимыми, как в своё время таскала Серебрякова. Но ворота для этого должны стоять открытыми, а открытые ворота вызовут переполох. И даже если у нас всё это каким-то невероятным образом получится, что дальше? Автобусы сюда не ходят, электричку ждать долго. Пешком до города пилить сутки, не меньше. Это ещё я без Татьяны посчитал, с Татьяной — все двое суток получаются.

— А гужевой транспорт тут какой-нибудь имеется штатный?

Оказалось, да. Имелись конюшня и каретный сарай, причём, там не дрова лежали, как у Фёдора Игнатьевича, а находилось то, что и полагалось согласно наименованию.

— Однако нас и на повозке отсюда просто так не выпустят, — озвучила очевидную проблему Диль.

Всё было, в общем, логично. Это ведь тюрьма, отсюда просто так никого не выпускают.

Тут дверь открылась, и в караулку, свирепо матерясь, вошёл ещё один охранник, в целом, идентичный первому. Увидев посторонних и спящего коллегу, он замолчал и озадачился.

— А вы кто? — спросил, поняв, что на захват власти это не тянет — двустволка лежала у коллеги под рукой.

— Да в кабаке познакомились, — сказал я с толикой недоумения в голосе. — Он и говорит: поехали ко мне на работу, я вам там всякое интересное покажу и даже ружьё. Я ему говорю: на кой мне твоё ружьё, деньги давай! А он: на работе деньги, только двух сразу хочу. Приехали, а он, видите ли, пришёл вот в такое состояние. Денег, кстати, так и не дал.

— Никифор, ты совсем ополоумел⁈ — заорал охранник и, подойдя к коллеге, затеял его трясти. — Ты что вытворяешь⁈ Тебя за прошлый раз едва не выгнали, так ты за старое? Останешься в зиму без работы! С ума сошёл, как есть, рехнулся.

— Уйди, — отмахнулся, не просыпаясь, Никифор. — Стрелять буду. — И вновь выдал храпака.

Коллега в сердцах сплюнул, ругнулся и посмотрел на нас беспомощно.

— Да нету у него никаких денег!

— Вот ведь…

— Ещё и девушки такие… Он в год столько не заработает! Уж я-то разбираюсь.

— Да по вам, конечно, видно, что вы человек разбирающийся. И порядочный, ко всему прочему.

— Истинно так! — перекрестился охранник. — Так что вы уж ступайте, христом-богом прошу! Невоздержный человек, слабый, но никак ему без работы нельзя.

— Да нам бы до города добраться.

— Это мы устроим!

Полчаса спустя мы под прикрытием пустых мешков выехали из острога в повозке.

— Можно! — послышался ленивый голос.

Откинули мешки, выглянули. Острог остался позади, пара лошадей стучала копытами по грунтовке, ведущей, надо полагать, в город. Правил зевающий мужичок, у которого даже спина буквально говорила: «Моё дело — сторона. Сказали везти — я везу».

Помимо нас троих в повозке стояли всяческие деревянные ящики и металлические бидоны. Видимо, заодно предполагалось привезти заключённым питание.

— Я думала, что умру, — пожаловалась Татьяна. — Что ты ему такое наговорил, Саша? Я ничего не поняла, почему он нас отпустил?

— Подрастёшь — поймёшь. Впрочем, надеюсь, к тому моменту мы будем жить в разных городах. Ну что, дамы? Операция прошла успешно! Всех поздравляю.

Танька нахмурила брови и собралась уж было взяться за расспросы более основательно, но тут вознице, видимо, надоело нас слушать, и он включил магнитолу. То есть, затянул так жалобно и заунывно, а главное, громко:

Что вились-то мои русы кудри, вились — завивались,

Как заслышали мои русы кудри на себя невзгодье,

Что уж быть-то мне, доброму молодцу, во солдатах,

Что стоять-то мне, доброму молодцу, в карауле…

Экспертиза пепелища прошла, как и ожидалось, успешно. Магии там обнаружилось столько, что приборы зашкаливали, что привело всех в лютый восторг: Дарина обещала вырасти невероятно сильным магом. Она и вправду обещала, так что всё тут сошлось красиво, а главное, правильно.

Единственный, кто не радовался — это прокурор. На последнем заседании он с самого начала был зелёный и злой, казалось, вот-вот скончается от токсичности организма. Но до конца заседания продержался, не стал портить людям праздник.

Кузьму выпустили моментально. Ни о каком долге речи уже не было, более того, семью поставили в очередь на компенсацию, плюс, внезапно выплыло, что по закону Даринка имеет право на пособие.

Радуясь и умиляясь вместе со всеми, я, тем не менее, не забывал и о деле. Привёз Кузьму из зала суда домой и, уединившись с ним в гостиной, начал задавать вопросы.

— Скажи, Кузьма, ты про винный погреб свой что знаешь?

— Какой такой винный погреб, ваше благородие?

— Который под домом был, там ещё вина хранились.

— Ах, этот… Да чего там. Оно ж ить, как… Был таков.

— Подземный ход кто рыл?

— Какой такой ход, ваша светлость?

— Под землёй который. Кузьма, кончай юлить! Что вы там с этим Никифором крутили такого?

— Не губи, ваше сиятельство! — хлопнулся Кузьма на колени. — Бес! Бес попутал!

— Какой такой бес? Подробнее излагай! И встань, не валяйся. Говорить неудобно, голову опускать.

— Ваше высокоблагородие! Христом-богом! Вот-те крест, сам едва богу душу не отдал. Так рази ж оно, а⁈

— Кузьма! Либо по существу говоришь, либо я тебя обратно везу, где забрал. С новыми обстоятельствами, требующими подробнейшего рассмотрения.

— Ваше высокопреосвященство!!!

— Ну, это уж как-то совсем неправда…

Толку с Кузьмы не было. Зато всю печальную правду рассказала его жена. Ход этот в погребе был всегда, о нём даже не знали, собственно говоря. До тех пор, пока однажды ночью из винного погреба не вылезли гости. Пара весьма тёмных личностей до смерти перепугала хозяев. Взяли денег, еды и ушли, никому не причинив вреда. Полицию, разумеется, известили. Полиция ничем не помогла. Мол, забрались жулики, да сбежали, чего теперь. Даже понятно, кто такие — из острога неподалёку как раз той ночью и сбежали.

Но никаких следов взлома не было, и старший сын Кузьмы заинтересовался. Он внимательно обследовал погреб и нашёл там потайную дверь. Дальше он, как и полагается подростку, резко сменил острый ум на категорическую недальновидность и отправился исследовать ход, гадая, куда тот выведет. Догадаться «на берегу» было, конечно же, невозможно.

Ход вывел в острог. На том конце оказался Никифор. Поскольку парень не взял с собой ни девушек, ни бутылки, Никифор ему не обрадовался и запугал до полусмерти.

Несчастный пацан сначала сам таскал Никифору выпивку, потом его застал за этим делом отец. Решил поговорить с Никифором, но не поразил того красноречием. Никифор вовсе повернул дело так, что Кузьма и сын его до сих пор на свободе лишь его, Никифора, молитвами.

Так эта дурацкая катавасия и тянулась примерно год, до тех пор, пока Даринка не сожгла дом.

— Дела, — покачал я головой. — Так заключённых — это Никифор, что ли, выпустил?

— Он, некому больше, — кивала женщина. — Заплатили ему — он их и провёл.

— Бардак.

— Не губите, ваше…

— Моё-моё. И сиятельство моё, и величество, и светлость с высочеством. Всё, идите. Наслаждайтесь воссоединением семьи, а мне подумать надо.

Женщина, обливаясь слезами, ушла в столовую, к своим, а ко мне в гостиную вошла какая-то подозрительно торжественная Танька.