– Да, я весьма хорошо их понимаю, – покосившись на орка, вздохнула я.
– Меня звать Джонна! – приветливо улыбнулась трактирщица. – Если что-то нужно, спрашивайте, не стесняйтесь!
– Мне бы горло промочить! – сразу выпалил Ворстаг.
– И комнату на ночь, – добавила я, стрельнув глазами в сторону нетерпеливого наёмника. Два дня трезвости, кажется, были его личным рекордом.
– Для молодожёнов? – лукаво подмигнула хозяйка.
– Что?! Нет. Нет! Вы что подумали, что… – красноречие мое куда-то вдруг унеслось. Как представила, что придется спать вместе с нордом в одной кровати, аж мурашки по спине побежали.
– Да, мы – нет! – подтвердил Ворстаг, яростно кивнув. Звучало очень убедительно.
– С разными кроватями, пожалуйста!
– Понятно, – притворно вздохнула Джонна, не поверив нам на слово. – Поужинаете? Есть жареный козий окорок. Вчерашний.
Еда была очень кстати, я бы сейчас и чёрствого хлеба с удовольствием съела.
В «Вересках» кухарки не водилось, трактирщица всё делала сама, иногда её сменяла помощница. Поскольку обычно здесь было немноголюдно, что довольно мягко описывает запустение в этом месте, еды для посетителей много не требовалось. Я не стала предлагать свою помощь – слишком устала, чтобы ещё и варить что-то.
Комната для молодожёнов в Морфале очень легко трансформировалась в обычную двухместную путём разделения пары сдвинутых кроватей, поэтому первым делом заставила Ворстага заняться перестановкой мебели. После, выгнав его в зал, сменила платье и вышла к ужину.
За ужином я, уже привыкнув к хриплому пению орка, решила расспросить Джонну о ситуации в Морфале и где можно продать собранные в дороге ингредиенты.
– Какая тут может быть ситуация в болоте?! – горько усмехнулась женщина, наполняя наши кружки ароматным элем. – Хотя… Я, например, приехала сюда совсем недавно вместе с Фалионом. Он колдун, его ярл сюда вызвала. Шепчутся, что у неё бывают видения. Люди напуганы. Сами знаете, магам норды обычно не доверяют, и нам нелегко приходится. Брата постоянно обвиняют во всяких низких поступках, а если, сохрани Мара, у кого-нибудь сдохнет курица, то к нам сразу ломятся в дом с криками и угрозами.
– Серьёзно? – мне было сложно поверить в такую нелепицу. – А что за пепелище на вашей улице?
Взгляд карих глаз женщины померк от печальных воспоминаний.
– Буквально вчера дом сгорел, погибла целая семья. Такие славные были, отзывчивые, а их дочурка… – голос Джонны дрогнул. – Всего девять лет ей было. Отец семейства смог спастись и уже сегодня переехал жить к другой бабе! Пепелище ещё не остыло, а он уже в кровати с любовницей! Представляете?
– Отчего же не представляю? Прекрасно представляю! – доедая кусок окорока, отозвалась я, пристально глядя на Ворстага. Наёмник перехватил мой взгляд и оторвался от своей трапезы, облизнув жирные пальцы.
– Я знаю, о чём ты думаешь! Это совсем не то! И даже не сравнивай!
– Все мужики одинаковые… Все верно, – поддержала меня умудрённая жизнью Джонна.
– Оставьте при себе свою женскую солидарность! – вспылил Ворстаг, опустошив залпом свою кружку с элем. – Я бы подумал только о том, что этот гад сам поджёг свой дом!
– Все так и думают, – хозяйка добавила норду эля. – Только доказательств нет.
– Это не то же самое, что прийти в таверну, познакомиться с женщиной, а наутро узнать, что у неё есть муж, который ушёл на охоту! Разве я виноват, что девушка не может передо мной устоять и потерпеть несколько дней, пока супруг занят важным делом! Если бы я кольцо обручальное утром не заметил на тумбочке, то так бы и помер там!
– Спасибо мне? – кисло улыбнулась я.
– Да, если бы одна чокнутая алхимичка не начала ломиться в дверь, то я бы… – ухмыльнулся наёмник.
Я по-настоящему обиделась, и эль в крови заиграл.
– Знаешь, Ворстаг, тебе было лучше в Маркарте. Уж там-то у тебя со всякими чокнутыми алхимичками всё было на мази!
– Не кипятись ты, – остудил меня норд, приглушив голос. – Выпей ещё. Завтра надергаешь травы на болоте, и поедем в столицу её продавать.
– В столицу? - шёпотом удивилась я. – В Солитьюд?
– Ну, а куда ж ещё?! – он хлопнул меня по спине как товарища. Чуть дух не вышиб своей огромной ручищей. Я расплескала эль на стойку.
– Ты в своём уме?!
– Ты что не видишь, какая здесь ерунда творится?! Не стоит тут задерживаться! – чуть слышно прошептал мне Ворстаг, и я заволновалась. Может правду говорят, что у наёмников есть особое чутье, и они точно знают, где опасно находиться.
***
У нас было две бадьи с водой и одна комната на двоих. Моя вода сильно пахла болотом и имела зеленоватый оттенок, умываться такой было неприятно. Ворстаг невозмутимо окунул в бадью железный кинжал и принялся водить заточенным лезвием по заросшим щетиной щекам.
– Красоту наводишь? – презрительно хмыкнула я.
– Ага, – не отрываясь от дела, отозвался он. – И тебе советую. Может, мужика подцепишь хорошего.
– Да, это точно не про тебя, – парировала я, ничуть не оскорбившись. – И есть у меня мужик, ясно тебе?
– Воображаемый? Или он где-то в траве потерялся?
– Пошёл ты! – огрызнулась я. – Он живет в Бруме, его зовут Эстор…
Я осеклась, воспоминания накатили. Живет ли в Бруме Эстор, после того что с нами приключилось?
– Да и не в мужиках счастье, – добавила я, избавилась от сапог и помыла ноющие от усталости ноги.
– Как? – вскинулся Ворстаг. – А в чём же?!
Меня задели его насмешки, но я была не в настроении спорить, тем более что это бесполезно.
После окончания водных процедур вынесла бадью на улицу и с порога выплеснула воду в болото. На глаза попался сгоревший дом, выглядевший жутко в темноте. Тихий дождь накрапывал, стуча по деревянным мосткам. Я встряхнула головой, отогнала от себя тревогу и поспешила вернуться в тепло таверны.
Джонна дремала на локте за стойкой, Лурбук давно закончил свой концерт и ушёл спать. Мы остались вдвоём с Ворстагом. Наёмник столкнулся со мной в дверях комнаты. В руках он нёс бадью, подбородок его снова был гладко выбрит, а узор исчез со щеки.
Я прилегла на кровать и почувствовала, что за мной кто-то наблюдает. Лёгкий сквознячок пролетел по комнате, тихие шаги раздались поблизости.
– Ворстаг? – я села на кровати.
Наёмника не было, рядом заскрипели доски. Шаги стали громче, словно кто-то невидимый топтался возле моей кровати. От страха у меня зашевелились волосы на голове, я натянула на себя покрывало, сшитое из шкур. В зале таверны громко хлопнула дверь – от образовавшегося сквозняка дверь нашей комнаты приоткрылась и закрылась с громким стуком. Я не сдержала крика. Удаляющиеся прочь шаги, заставили меня вжаться в стену, а когда дверь вновь распахнулась, и на пороге я увидела Ворстага, то из моей груди вырвался стон облегчения.
– Эй, Джулия, ты чего какая бледная? – недоумённо вопросил он.
– Я… – рассказать ему про то, что мне мерещилось, будто кто-то ходит? Засмеёт ведь.
С грохотом ударилась о косяк внешняя дверь таверны, сквозняк вновь пронёсся по комнате, все горящие свечи разом потухли.
– Твою мать, – выдохнул наёмник.
Я сдавленно вскрикнула. Только тусклый очаг источал тёплый свет, едва проникающий в комнату. Всё смолкло на мгновение, застыло недвижимое, мрачное. Я всхлипнула носом – от страха очень хотелось расплакаться.
– Слышишь? – от голоса Ворстага у меня сердце упало.
Звук, который донёсся до моих ушей, поверг в неописуемый ужас. Я затряслась будто от холода, кожа покрылась мурашками – где-то плакала маленькая девочка. Так хнычет ребёнок, потерявший мать, протяжно подвывая, прерывисто дыша, словно проглатывает бессильные слёзы. В таверне или на улице, я понять не смогла, но этот плач отчётливо слышала не только я, но и наёмник, судя по его вытянувшемуся от страха лицу. Он метнулся к своей кровати, схватил топор и принялся озираться по сторонам.
– Ты думаешь зарубить призрака? – из-под покрывала пискнула я.
– Призрака? – Ворстаг храбрился, но голос его звучал не так уверенно, как он сам думал.
