– Он… мёртв? – унимая дрожь, спросила я.
– Ага, – рассмеялся норд. – Видела бы ты себя со стороны! Спасите, помогите, грязекраб! – передразнил он меня писклявым голоском.
– Он просто неожиданно появился, – моя попытка оправдаться выглядела весьма неубедительно даже в моих глазах.
– Думаю, он тут не один, – нагнетая и без того безрадостную атмосферу, высказал Ворстаг. – Готовься вопить, может, твой визг отпугнёт их?
– Пошли уже, – теряя спокойствие, проворчала я и сделала шаг вперёд.
– Стой! – предостерёг меня Ворстаг, прикрывая собой. – Впереди что-то движется…
– Движется?
Выглянув из-за его плеча, заметила, как стелется, извиваясь всем телом у самой земли, нечто черное и блестящее. Тварь появилась из тумана – омерзительная, размером с козу, уховертка с огромными жвалами, источающими яд, шевелящая длинными усиками на вытянутой голове, закованная в хитин, точно в эбонитовую броню. Я даже заорать не смогла, испытав более глубокое чувство, нежели обычный страх.
– Я, кажется, знаю, что это, – пробормотал Ворстаг, сжимая в кулаке рукоять топора. Мышцы на его руке напряглись так, что стали видны вздувшиеся вены.
Уховертка целенаправленно двигалась к нам. От ужаса темнело в глазах, но все же я вскинула вверх левую руку, призывая защиту. Заклинание удалось. Это чувство, окружающее незримым коконом спокойствия и уверенности в своих силах, невозможно было ни с чем перепутать.
Ворстаг занял боевую позицию, выставив топор и палку вперёд. Я вцепилась в железный кинжал, которым до этого срезала лишайник, смутно представляя, как помочь наёмнику в битве с этой тварью.
Уховертка подняла половину туловища, зашевелила смертоносными жвалами и брызнула ядом. Струя грязно-зелёной желчи пролетела мимо, обдав нас нестерпимой резкой вонью. У меня от одного только её вида тряслись руки. Ворстаг сначала ткнул в пасть уховертки палкой, а потом несколько раз ударил её топором по голове. Насекомое с легкостью перегрызло палку, а стальной топор соскальзывал с панциря, словно с камня. Тварь перешла в наступление, изогнулась, зашипела и вцепилась в руку Ворстага, прокусив кожаный наруч. Норд заорал от боли и как заведённый принялся бить топором по голове чудища.
«Слишком прочный панцирь…» – подумалось мне. – «Как настоящая броня!»
– Бей по животу! – закричала я, сбрасывая оковы отупляющего страха, пригнулась и нанесла несколько коротких ударов кинжалом в открывшееся брюхо твари. Кинжал пропитался ядом, и по лезвию поползли тёмные пятна, разъедая железо, точно кислота. Я в ужасе отбросила оружие в сторону, пока отравленные соки не попали на мои пальцы. Наёмник, увидев, что я сделала, понял, что после моей атаки хватка уховертки ослабла, вопреки смертельной опасности навалился на неё, прижал к земле и словно обезумевший изрубил топором.
Шипя и брызгая во все стороны ядовитой слюной, подыхающее насекомое дёргало лапками, корчась в предсмертной агонии, и, наконец, замерло, свернувшись в кольцо. Я стояла и дрожала всем телом, Ворстаг уронил оружие на землю и упал, как подкошенный.
– Паскудная тварь… – простонал он, держась за руку. – Теперь мне конец… Корус, чтоб его… Их яд смертелен, если вовремя не принять противоядие или не исцелиться…
Глядя на зеленеющее лицо Ворстага, я резко пришла в себя, скинула с плеч рюкзак и рука моя нырнула на самое дно, где было припрятано исцеляющее зелье. Один из трёх флаконов, что берегла с самого побега из Хелгена.
– Пей! – я откупорила пробку и влила зелье наёмнику в рот. Его затуманенный взгляд чуть прояснился, но этого было недостаточно, чтобы поставить его на ноги.
Я сняла с руки наёмника изодранный в клочья наруч, возложила ладони на жуткую рваную рану, и яркий золотистый свет, сорвавшийся с моих ладоней, едва не ослепил нас. Рана затягивалась на глазах: густой яд, испарялся, уходя прочь. Я продолжала исцелять Ворстага до тех пор, пока на месте укуса не остался лишь красноватый шрам на коже. Последствия перерасхода магии не заставили себя ждать – пустота и апатия захватили разум, и я обессиленная упала наземь лицом вниз. Ковер из влажного мха почудился таким мягким и приятным, что тотчас же захотелось на нем уснуть.
Наёмник не сразу понял, что произошло. Он рывком перевернул меня на спину.
– Что это было? Ты в порядке?! – заволновался Ворстаг, с удивлением ощупывая исцеленную руку.
– У меня перерасход… – залепетала я. Лицо онемело, язык не слушался, перед глазами поплыло серое небо и обеспокоенное лицо наёмника.
– Это ненадолго. Магия…
Не знаю, каким образом, но Вортстаг меня понял.
В любовных романах часто бывает так, что сильный и могучий воин несёт на руках свою возлюбленную, когда они преодолевают опасности, в этот миг даже самое страшное и мрачное место кажется им солнечным тёплым краем. Я читала мало любовных романов – это довольно однообразное и скучное чтиво, а Ворстаг о подобном литературном жанре и вовсе никогда не слышал. Поэтому он понес меня на закорках, как огромный рюкзак с болтающейся сзади медвежьей шкурой. Я держалась за его шею, пыталась уклониться от вездесущих ветвей и что-то невнятно бормотала, пока он выбирал наиболее устойчивый путь сквозь трясину.
– Спасибо за моё исцеление, кстати, – выдал Ворстаг. – Надеюсь, ты не обижаешься на то, что я вчера вечером тебе предложил.
Я молчала, пытаясь вспомнить, что вчера было. Перерасход магии дурно отражается на умственных способностях, поэтому нужно следить, как и сколько чар творишь, иначе на некоторое время можно сделаться совершенно беспомощной.
– Ты мне нравишься, Джулия, – признался наёмник, прокладывая тропу вперед. – Но не как женщина. В смысле… Пойми меня правильно. Ты не страшная, не толстая, просто не в моем вкусе!
Я вслушивалась неясные слова норда, а моя самооценка планомерно летела под откос.
– Дело в том, – продолжал он. – Что ты очень напоминаешь мне мою младшую сестру. Она такая же чудная была…
– Была? – наконец отозвалась я.
– Была, – тяжело вздохнул Ворстаг. – Но не стоит об этом. Тебе лучше?
– Да, немного.
Со спины наёмника всматривалась в туман, пытаясь разглядеть любую опасность, чтобы принести хоть какую-нибудь маломальскую пользу. Сверху топь выглядела куда опаснее, чем когда я самостоятельно шла следом за Ворстагом.
– Не ходи туда, там, кажется, что-то булькает! – предупредила, указав вперед.
– Если ты уже способна давать советы, то значит, и идти можешь сама!
– Нет. Вовсе нет, мне просто показалось.
Ворстаг прорычал пару крепких словечек и пошёл туда, куда я указывала. Там действительно оказалось безопасно.
– А откуда ты знаешь, что здесь можно пройти до Солитьюда? – задала я волнующий меня вопрос.
– Да так, несколько лет назад бывал в этих краях, – уклончиво ответил наёмник, но я сразу поняла причину.
– Девушка?
– Да, её звали… Проклятье, как же её звали-то?! – Ворстаг почесал голову, но вспомнить имя бывшей пассии это не помогло. – Она вроде переехала уже. Мне тогда пришлось сбегать от её отца. Крепкий был мужик – гнал меня от конюшни почти до самого Морфала. Я еле оторвался.
Когда нанимала Ворстага, и в мыслях не было, что он ни одной юбки не пропускает. Конечно, теперь это утверждение не было абсолютным – до моей юбки ему, как оказалось, никакого дела нет. С одной стороны, это не могло не радовать, поскольку наши отношения, прежде всего, деловые, а с другой стороны, моё самолюбие, пострадавшее от болезненного падения, требовало реванша.
Вскоре мы ступили на твёрдую почву, топь осталась позади, а к нам из тумана выплыл, загораживая небо, огромный каменный корабль, несущий на своих бортах целый город с особняками и замками. Он высился впереди – величественный и пугающий одновременно, неприступный и властный. Я запрокинула голову, чтобы разглядеть очертания зданий, и от этого шея заболела. На отвесных высоких стенах порывистый морской ветер трепал красные знамёна с изображенными на них волчьими головами. Если кто-то и попытался бы захватить этот город, то ему пришлось бы лететь сюда верхом на драконе.
