Поцелуй Злодейки. Том 2 (СИ) - Лина Луисаф

— К фрейлинам. Вот только, Ар Крант, — сожалеюще сказала я, — увы, здесь нам придется с вами расстаться.

— Отчего же? — натурально огорчился Сиятельный Маркиз.

— Видите ли, мы идем к ним по всяким женским шу-шу и жу-жу. Боюсь, фрейлины не поймут, ежели я приведу с собой мужское кхм-кхм. А мне, — я облизнула его плотоядным взглядом, — ужасно не хотелось бы прибегать к аллаянским методам.

Сиятельный Маркиз, собравшийся уж было заверять, что никакого кхм-кхм не будет, вспомнил про Таттару Таттам. Передернулся. И уставился на меня с глубокою печалию в звездах, которые окружающие отчего-то называли его глазами.

— Ах, Ара Самара, — воскликнул он, — о чем же таком секретном вы собираетесь шу-шу и жу-жу с вашими фрейлинами, что избавляетесь от меня?

— Как о чем шу-шу и жу-жу? — удивилась я. — Конечно же, о картинках!

— О каких таких картинках? — удивился Ар Крант.

— О моих! Видите ли, Ар Крант, дело в том, что я…

Однако гордого и шокирующего признания не получилось. В тот же миг какая-то неведомая богатырская силушка запечатала мне рот, потащила прочь от расстроенного Сиятельного Маркиза да еще и принялась отчитывать меня голосом Ары Элеоноры:

— Ара Самара, ежели вы будете всем и каждому раскрывать ваш секрет, то самое время переименовать себя из Скромного Художника в Художника Хвастливого да Говорливого.

— Думаете? — озадачилась я. — Но Ара Элеонора, разве вам не кажется, что Художник Хвастливый да Говорливый — это слишком длинное имя для художника?

Ройза крякнула. И щелкнула меня щелбаном по лбу. Вроде бы и любовно, но обидно. Я ойкнула и потерла лоб.

А между тем мы уже дошли.

— Дамы! — сказала Ара Элеонора. — У нас для вас небольшая новость!

Дамы издали вежливое шу-шу.

— Вероятно, — продолжила Ара Элеонора, — вы уже знаете, что в нашем Намире появился замечательный Скромный Художник…

Дамское вежливое шу-шу перешло в оживленное и весьма заинтересованное жу-жу.

— … который рисует весьма занимательные картинки по мотивам, хе, мужской привлекательности…

Дамы захихикали, закраснели, подняли в восхищении груди и забыли их опустить.

— … и я хочу вам сообщить, что сегодня, — Ара Элеонора заговорщически понизила голос. Ну прям настоящий конферансье! — у вас появится уникальная возможность приобрести работы этого выдающегося мастера у посредника!

И Вдовствующая Императрица жестом фокусника указала на меня! Я восхищенно и уважительно захлопала в ладоши, глядя на нее. Позади меня отчего-то вздохнула Ройза и вытолкала меня вперед. Оказавшись на перекрестье взглядов фрейлин, я сообразила, что самое время включать актрису.

И блестяще справилась со своей ролью:

— Да! Посредник я! Картинки м-м-м! Ой, скромный! Художник ух! Вот!

По-моему, вышло весьма содержательно и артистично. Однако Ара Элеонора хлопнула себя ладонью по лбу, оттеснила меня в сторону и отчего-то взяла ведущую роль на себя:

— Так, девочки, кто хочет взглянуть на картинки в наличии?

— Я! — подскочил хор девочек.

Я стеснятельно — размеры моего привычного хранилища были весьма скромны по сравнению с прелестями присутствующим дам, — вытащила картиночки — а уже мгновение спустя их все разобрали. Несколько обалдело я смотрела, как Ара Элеонора деловито записывает в изящном императорском блокнотике будущие заказики и виртуозно бьется за ценник, а Ройза профессионально обходит фрейлин с мешочком и собирает монетки.

В тот момент я, наконец, почувствовала, каково это — быть таким творчески одаренным и востребованным, что всю остальную работу за тебя выполняют твои менеджеры.

— Ара Самара! — жужукнула возбужденно Ара Гагара. — Скажите, а не планирует ли Скромный Художник что-нибудь… эдакое?

И все всхихикали: нетерпеливо и с энтузиазмом.

Я откашлялась:

— Конечно! Как раз таки эдакое он и планирует!

— А что это будет?

— Да, что это будет?

Хотела б я сама знать, что это будет! Чем же таким шокировать Ар, чтобы они точно охнули? Я завертела головой во все стороны, зацепилась взглядом за окно, за которым в одиночестве прогуливался Ар Крант… Красивый Ар Крант… Яркий,

красочный

И меня как озарило!

— Живые! — воскликнула я победно. — Следующие картинки будут как живые!

Ройза и Ара Элеонора удивленно переглянулись. Я развела чеширскую улыбку.

Да, черт побери!

Я изобрету краски!

Глава 34

МАРКИЗ ВИ КРАНТ. День 9.

— Забавно, — отметила Ара Элеонора, — что больше всего им понравилась картинка с ныряльщиком. Ара Самара, голубушка, я взяла заказ на десять картинок, больше не рискнула. На мой взгляд, лучше делать упор на качество, а не на количество.

— Это точно! — воскликнула Ройза. — Я рассчитывала, что быстрее всех уйдет картинка с пекарем!

— Может, мы просто недостаточно сильно его украсили?

— А я знала! Я знала, что нужно больше клубники!

— И глазури! Еще пару мисок!

И мои Ары застыли, устремив перед собой мечтательные взоры. Наверное, представляли Агора, утопающего в ягодах и сахаре.

А может, просто представляли ягоды и сахар без Агора — ведь дело-то шло к обеду.

Я приняла к сведению полученные данные и решила прощупать почву на предмет красок:

— Ройза, скажи: а кто-нибудь когда-нибудь пытался сделать

красочные

— А как же!

Я аж икнула от досады:

— Кто? Кто посмел?

— Да чудики разные, — беспечно отозвалась Ройза.

— Почему чудики?

— Ну кому еще придет в голову натирать свои картинки едой?

Я хихикнула. Ясно. Местные художники, что пытались изобрести краску, действовали в направлении, которое первым приходит на ум: красители из продуктов.

— Значит, — спросила я, — у них ничего не получилось?

— Ничегошеньки!

Е-е-есть! Но я-то умная, я-то знаю, где собака зарыта!

— Ройза, а Ройза! — подхалимски сказала я. — А скажи: чем мастера окрашивают ткани?

— Да кто ж их знает-то? — удивилась Ройза.

— Как? — удивилась я.

— Так ведь это секрет! Красильщики передают свои рецепты из поколения в поколение и строго следят за тем, чтоб о тех не прознали чужаки.

Вот же… единоличники!

Я поскребла головушку. Нет, я, конечно, знала, что есть растения, из которых получают пигменты — но я не знала из каких. Не идти же, в самом-то деле, на поклон к лопухам да колючкам с вопросом: «Дорогие мои, можно ли выжать из вас краску?»

Я внезапно представила себе этот разговор. В красках, ага. Иду я, значит, по полю, вся такая романтичная, деловито склоняюсь к стебелькам и начинаю светскую беседу: «Ах, какая дивная погода! Ах, какой яркий у вас цвет! Ах, не будете ли вы против, если я вас откипячу?».

Хотя… Я вдруг подняла голову и воспряла. Чую, кажется, я чую запах разгадки! Вот он, витает в воздухе прямо перед моими ноздрями… Такой дразнительный, такой аромательный… Такой…

Мясной.

А. Это солдатики мяско на костре жарят.

Я облизнулась, но запретила себе думать о мяске. Солдатики и так при виде меня во все щели забиваюстя, если я вдруг сейчас к ним пойду и попрошу поделиться вкуснятиной, они меня еще и невзлюбят. Как пить дать. Потому что я, к примеру, всегда невзлюбливаю тех, кто просит поделиться со мной вкуснятиной. Особенно мяском. Особенно жареным.

Но, несмотря на установку не думать об окаянном, мысли крутились только вокруг оного. Уж очень запах был… заманчивый и вовсюноздрительный.

Я вздохнула — а потом как сообразила! Вот же ответ!

Запах!

Надо просто понюхать все встречные ткани — и уже по запаху определить, какие там были замешаны растения! Ай да гений ай да я!

Итак, перво-наперво, мне нужен был телесный цвет — для кожи. Но ведь мы все прекрасно знаем, что телесный цвет — это другая сторона коричневого цвета. А коричневый цвет это что?