Баба Яга ищет наследницу (СИ) - Осокина Анна

— Если взять вправо, то мы сократим путь на почти на целый день. Я и сам не знал об этом проходе, местные подсказали, — развел он руками. — Но нам придется ночевать под открытым небом, ни городов, ни сел не встретится.

Вышемир вопросительно на меня глянул.

— Тебе решать, — замахала руками. — Я всего лишь парламентер.

— Снова ругается, — всплеснула курица крыльями.

Я глянула на нее и продолжила:

— Мне нужно сделать так, чтобы вы друг друга не поубивали и чтобы никто не пострадал. А уж путь сам выбирай, не я здесь жених.

После этого слова кто-то словно сдул с его лица все веселье. Интересно все-таки, в чем дело? Почему любое упоминание о невесте действует на него так… Отрезвляюще? Волнуется, должно быть.

— Мы обязаны спасти ее как можно скорее, — сдвинул брови на переносице он. И почему мне почудилось, что он сейчас самого себя в этом пытается убедить? — Поэтому едем коротким путем.

***

Долго ли, коротко ли, но двигались мы, пока видели дорогу. Уже успели въехать в лес, через который планировали значительно сократить путь. Карта, что досталась мне от Бабы Яги, была согласна с общим мнением. Крошечной звездочкой на ней отображались мы. Я видела, что примерно половина пути уже преодолена. Только Отрада оказалась недовольна нашим выбором. Я думала, что кикимора наоборот любит леса, но нечисть то и дело оглядывалась, никак не реагировала на шутки Добрыни и вообще вела себя крайне нервно. Когда мы спешились, чтобы разбить лагерь на ночлег, я подошла к зеленоглазой.

— Выкладывай, — без обиняков начала я.

Она отвела меня на несколько шагов от наших спутников и зашептала:

— Плохая идея идти через лес, здесь небезопасно.

— Почему? — удивилась я. — С нами много охранников. Не думала, что лесная кикимора боится зверья!

Я чуть насмешливо посмотрела на нее. Она поджала губы.

— Ярослава, это не смешно, — она впервые говорила со мной серьезно, куда-то пропала ее язвительность.

— Ладно, в чем тогда дело? — сдалась я и тоже стала серьезной.

— В местном лешем.

Я недоуменно на нее посмотрела. Вообще как-то не задумывалась, что их может быть несколько. Хотя, если следовать логике, у каждого леса должен быть свой хозяин.

— И что с ним не так?

— Я не знаю, никогда не была в чужих лесах, — она нервно теребила подол платья.

Ответ ясности не прибавил.

— Отрада, ты можешь нормально объяснить, что случилось?

— Ему не нравится, что мы здесь, я чувствую это! — она выставила предплечье, я увидела, как стоят дыбом волоски на руке.

— Может, ты просто замерзла?

— Кикиморы не мерзнут, балда, — недовольно прошипела она. — Я как будто знаю, что он прогоняет нас. Он не хочет, чтобы мы шли этим путем!

— Почему ты не сказала об этом сразу?

Она пропустила глаза.

— Так я не сразу поняла, что к чему. Сначала это было лишь мимолетное ощущение тревоги. Но чем глубже в лес мы заходили, тем яснее становилось, что нам здесь не рады.

В подтверждение ее слов поднялся сильный ветер. Откуда бы ему взяться в самой чаще, куда мы забрались, следуя почти заросшей тропинке?

— Видишь? — испугалась кикимора.

— А ты можешь с ним поговорить? Ну, сказать, что мы ничего плохого не хотим, что завтра нас здесь уже не будет?

Отрада расстроенно посмотрела на меня, в глазах ее стояли слезы.

— Он не слушает меня, нет, — замотала она головой. — Но он тут хозяин, а значит, может сделать с нами все что захочет.

— Ты умеешь успокаивать, — невесело ухмыльнулась я.

— Я не успокоить тебя пытаюсь, а сказать, что нам нужно отсюда уходить! Ночью может случиться все что угодно!

Она почти выкрикнула это. Мужчины тем временем, не обращая внимания на довольно ощутимые порывы ветра, раскладывали вещи и расседлывали лошадей. Услышав вскрик кикиморы, к нам поспешил Кащей.

— Что случилось? — он смотрел то на меня, то на нее.

— Отрада утверждает, что местный леший нас отсюда прогоняет.

Вопреки моим ожиданиям, Вышемир отнесся к словам кикиморы очень серьезно. Он сразу нахмурился.

— Он говорил с тобой? — разноцветные глаза остановились на нечисти.

— Не только со мной. Разве ты не чувствуешь? — она раскинула руки в стороны, ветер трепал подол ее платья и пряди волос, которые выбились из темной косы.

— Да, какая-то смутная тревога, — согласился Кащей.

Теперь и я уже ощущала то, о чем они толковали. Или просто они накрутили меня своими разговорами. Члены нашего отряда как-то притихли в нерешительности.

— Так что, мы пойдем обратно? — решила уточнить я.

Князь резко мотнул головой.

— Нет, остаемся здесь. Идти ночью по лесу опаснее. Не хочу, чтобы лошади ноги себе переломали.

На этот раз он не спрашивал совета у меня, а я и не возражала, он всяко опытнее в таких делах, пускай командует. Сказать по правде, я даже облегченно вздохнула. А то с моим здесь появлением все только и ждут от меня принятия непростых решений. Как будто я тут истина в последней инстанции!

Но Отрада осталась недовольна таким ответом. Она качала головой.

— Это опасно.

— Что он может нам сделать? К чему готовиться? — принялся расспрашивать Кащей кикимору.

— Зависит от его фантазии, — поежилась она. — Может диких зверей натравить, например.

— Поставим караул, — нашел решение проблемы Кащей.

— Может создать непроходимый туман, залить нас дождем, спрятать тропинки! — принялась перечислять Отрада.

— Хватит подавать ему идеи! — зашипела я.

Вышемир устало потер лоб.

— Предлагаю решать проблемы по мере их появления.

— Но они точно у нас будут, — недовольно заметила Отрада и пошла к своей лошади, которую уже принялся расседлывать Добрыня.

Когда она отошла, Кащей посмотрел на меня.

— Не волнуйся, все будет хорошо.

Я невесело улыбнулась и двинулась к своей рыжухе. Ее тоже требовалось освободить от седла на ночь. Я уже несколько раз видела, как это проделывают другие, и собиралась повторить несложные, в сущности, маневры.

Ветер успокоился. Но почему-то мне облегчения это не принесло. Скорее было ощущение затишья перед бурей.

***

Мы поужинали в относительном спокойствии. Если бы еще не постоянные замечания противной кикиморы о том, что нам бы убраться отсюда подобру-поздорову, было бы вообще хорошо. Никогда не думала, что нечисть может быть такой паникершей. На этот раз ее не могли отвлечь от тревожных мыслей даже шутки-прибаутки Добрыни, который как только не изгалялся, чтобы угодить девушке, которая на самом деле имела зеленоватый оттенок кожи, только до сих пор не спешила делиться сим фактом с богатырем. Но так как я не видела с ее стороны вреда, то и не препятствовала такой странной дружбе.

Потом стали готовиться ко сну. Планировали выдвинуться в путь, как только немного рассветет. Я укладывала на одеяло свои старые и больные косточки. Ну и что, что мне двадцать четыре? После нескольких дней, проведенных в седле, ощущала себя по меньшей мере столетней старухой. И конца-краю этим мучениям не виделось. Под голову решила положить седельные сумки, в которые я переложила свои пожитки. От земли веяло сыростью. Было довольно твердо. Я с завистью смотрела на воинов, сопровождавших нас. Они привычными движениями располагались вокруг костра так, как будто только и делают, что ночуют на голой земле. Кащей тоже не выглядел особо недовольным, хотя и говорил, что не жалует такой отдых. Я продрогла и передвинула одеяло ближе к костру.

— Ярослава, это опасно, — нахмурился князь.

— Мне холодно, — пожаловалась я.

Он снял с себя плащ, которым собирался накрыться, и накинул мне на плечи.

— Спасибо, конечно, но я не собираюсь ущемлять тебя, — сбросила плащ и попыталась вернуть его хозяину.

Тот замотал головой.

— Мне и так хорошо, ночи сейчас теплые.