Госпожа преподаватель и Белый Феникс (СИ) - Полански Марика

— Пока я здесь, она не придёт, — сказала она и наклонила голову набок. — Жить хочешь? По глазам вижу что хочешь. Я дам тебе жизнь, бессмертную жизнь. Но взамен ты мне дашь кое-что иное.

— Что же?

Серебристые глаза сузились, и она прошелестела:

— Эмоции.

Глава 7. Маленький секрет министра магии

Чужая тайна – это всегда так ужасно. Никогда не знаешь,

что лучше сделать: прикинуться немым или мёртвым.

— …Да не шелести ты так! С ней всё будет хорошо… наверное…

Обрывки фраз проплывали над моей головой, превращаясь в неясную золотистую вязь букв и слов на чёрном фоне, и тотчас потухали. Неприкрытый сарказм скрывал волнение в голосе, как будто бы знакомом, но я не могла припомнить, где его слышала. Он становился то громким и отчётливым, то снова утопал в мягкой и тёплой тьме.

И всё же немного странно и приятно было то, что кто-то искренне переживал за меня. Во всяком случае, в это хотелось верить.

Мне совершенно не хотелось выныривать из черноты. Там было хорошо, тепло и спокойно. Такое непередаваемое чувство умиротворения и небывалой лёгкости. Тьма качала на своих волнах, и мне хотелось, чтобы это продолжалось вечно…

— …с таким скверным характером я бы больше переживал за чертей Бездны, — сказал голос кому-то. В ответ обеспокоенно зашелестели страницы. Совсем рядом, — только голову поверни. Но мне не хотелось. А меж тем звуки становились раздражающими.

— Эй, госпожа преподаватель! Эржабета, слышишь? Эжена… — раздался тяжёлый вздох и невнятное бормотание: — Видят боги, я этого не хотел…

Ледяной воздух коснулся солнечного сплетения. Сначала ничего не происходило. Лишь немного защекотало за грудиной. А потом сознание озарило ослепляющей вспышкой. От макушки до пяток окатило обжигающей волной. Всего на миг, но это было так больно и мерзко, что меня тотчас выбросило в реальность.

Заорав не хуже варужского оборотня в период гона, я распахнула глаза и села на кровати. И первое, что увидела, — пухлая женщина с лицом в цвет накрахмаленного передника, несущаяся ко мне. В руках она сжимала эмалированную миску, с края которой свисала ветошь.

— Госпожа де Вальдан! — тараторила женщина, поспешно ставя миску на прикроватный столик. — Госпожа де Вальдан, вы пришли в себя?

Прежде, чем я успела что-либо ответить, пухлые руки заботливо уложили меня обратно в кровать, а на лоб легла холодная, мокрая тряпица. Навязчивые запахи лимонов и мяты защекотали ноздри. Да так, что захотелось чихнуть. Не то, чтобы я их не любила. Просто их сочетание вызвало неожиданную реакцию.

Глядя из-под тряпицы то на женщину, которая суетливо хлопотала возле кровати, то на обстановку комнаты, я пыталась осознать, где нахожусь и что, чёрт возьми, происходит.

Но безуспешно.

— Где я? — прохрипела я и закашлялась.

Горло саднило так, будто я решила перепеть саму Гвендолин Паолини, королевскую оперную диву, но не рассчитала сил и сорвала голос.

Женщина перестала звенеть скляночками рядом с моим ухом. Она воззрилась с самым искренним удивлением, которого я не встречала даже у студентов, утверждающих, что им не задавали никакого задания.

— Как где? Вы в апартаментах его светлости.

Слово «апартаменты» она произнесла с таким пафосом, что самому королю сделалось бы стыдно, если бы он оказался в подобной ситуации.

Сунув мне в рот металлическую трубочку, она тотчас строго скомандовала:

— Пейте. Вы потеряли много сил... Разлом — это такой ужас! В нашем городе никогда не происходило ничего подобного. Столько людей погибло! Кошмар! Настоящий кошмар! Ах да, забыла представиться, — закатив глаза, женщина с хлопком приложила руку к щеке и пристально посмотрела на меня. — Я Милли. Его светлость, министр О’Рэйнер, наказал позаботиться о вас, пока он отсутствует.

Где-то в районе желудка неприятно свело. Слово «позаботиться» в устах этой женщины прозвучало точно так же, как: «Я причиню тебе добро. И неважно, нравится тебе или нет».

Я отодвинула пальцем трубочку и слабо улыбнулась.

— А где сам господин министр?

— Его светлость вызвали во дворец, — служанка тяжело вздохнула и покачала головой. — Король собрал срочный совет всех министров. Сами понимаете, событие из ряда вон выходящее. Если они срочно не предпримут все возможные меры, то город заполонят эгрегоры, и тогда только богам известно, что может произойти.

— Призрачные существа из сказок? — я криво усмехнулась. — Те самые, которые выпивают у людей душу?

— Смейтесь, госпожа де Вальдан, — Милли посмотрела на меня с укоризной и почему-то обиделась. — Знаете, эгрегоры — отнюдь не бабушкины сказки. Они выпивают не только душу человека, но и его время, превращая тело в бесцветную оболочку. Я родом из северной деревеньки. Когда была ещё совсем маленькой, то на одного мужика напал эгрегор. Ну как напал, — подселился. Всё хорошо было. А потом он бесноваться начал. День беснуется, второй. А через неделю его нашли на лесной опушке. Прозрачного-прозрачного. Даже кости и кишки было видно.

Скривившись, она тряхнула плечами, словно отгоняя неприятные воспоминания.

Меня же не убедили ни её рассказ, ни явное отвращение. Будь я из деревенских мест, то, может быть, и поверила. В конце концов, в нашем мире предостаточно различной нечисти: упырей, волколаков, водяных и бесов, различающихся по степени пакостничества, которые творили. Но вот эгрегоры… Они были столь же реальны, как и мантикора, — у всех на слуху, но никто их не видел.

— Вполне возможно, что жителя вашей деревни просто поразила стеклянная чума, — проговорила я и почесала кончик носа. — В своё время она унесла миллионы жизней. Пока врачи не нашли лекарства от неё. Думаю, в этом нет никакой мистики. Простая болезнь.

На лице служанки отразилась неприкрытая неприязнь. Она явно была не готова расставаться с иллюзией о вмешательстве духов Бездны в дела людские. Поджав губы, Милли подхватила миску и вздёрнула подбородок.

— Пожалуй, я отправлю за лекарем, — ровно сказала она. — Надо убедиться, что с вами всё в порядке. Разлом — такая непредсказуемая вещь…

С этими словами она вышла из комнаты и сердито хлопнула дверью.

— Людям свойственно до последнего отстаивать любой абсурд, в который они верят.

Я подняла голову и увидела серебристую шею с кадыком, выпирающим над жёстким воротником-стойкой, и треугольный подбородок призрака.

Жан Сержан помолчал, глядя на дверь.

— Эх, какая женщина… Какая женщина! — мечтательно протянул он и с досадой выдохнул. Потом резко опустил голову и уставился на меня: — С возвращением, мой неюный персик! Мы вас заждались.

Под кроватью что-то нетерпеливо забулькало, и на одеяло вскочила Книга. Шелестя всеми сотнями помятых листов, она прыгала по мне, радостно виляя ляссе, — ни дать ни взять собачонка, увидевшая хозяина. К счастью, она хотя бы не разбрызгивала чернила во все стороны. Иначе бы пришлось объясняться перед министром, откуда появились странные пятна на его расфуфыренном постельном бельё.

— О! Книга! И ты здесь? — охнув от радости, я схватила её и прижала к себе. Та продолжала что-то урчать, но уже тише и утробнее, иногда похрюкивая от поглаживаний по корешку. — А вы… Как вы здесь оказались?

Просочившись сквозь балдахин, Сержан сел в мягкое кресло напротив и сложил руки на животе. Призрак, в отличие от Книги, сдерживал эмоции. Однако в уголках глаз, прорезались тонкие нити морщинок, которые появляются от удовольствия. Немного необычно, учитывая тот факт, что такая мимика им неподвластна. Во всяком случае, я так считала.

Но ситуация в очередной раз показала: нельзя верить всему, что пишут в учебниках. В конечном счёте никто не отменял заблуждений даже у самых продвинутых умов.

— Не думала, что скажу это, но я вам искренне рада, — призналась я, глядя на Сержана.

Взгляд Жана потеплел. На долю секунды в просторной спальне, веющей холодной роскошью и пустотой, сделалось уютно, как будто вернулась домой или оказалась в гостях у старых добрых друзей.