Я не бог. Книга XXXIV (СИ) - Дрейк Сириус

Но гнева не последовало. Петр Первый медленно повернулся к окну, спиной к посетителю.

— Кузнецов? — спросил он ровным, слишком спокойным голосом.

— С большой долей вероятности. С ним был… ваш сын.

Петр застыл на месте. Секунду, другую. Потом его плечи слегка задрожали. Секретарь решил, что это ярость, и приготовился к худшему. Но из груди императора вырвался не рык, а нечто иное. Тихий, прерывистый звук, похожий на… горький смешок.

— Значит, началось… — произнес Петр так тихо, что секретарь едва расслышал. — Мой мятежный сын и этот выскочка с острова… Решили покончить со всем.

Он сделал паузу.

— Какой удивительный поворот судьбы. Сын, ненавидящий отца, хотел побыстрее уничтожить его любой ценой… Символично…

Секретарь замер в полном недоумении, не понимая смысла сказанного. Петр Первый наконец обернулся. На его лице не было ни злобы, ни досады. Был холодный, безжалостный расчет.

— Отставить все дежурные подразделения. Никаких ответных действий.

— Но, Ваше Величество! Лаборатория! Объект!

— Я сказал, отставить! — голос Петра прозвучал как удар плетью, заставив секретаря вздрогнуть. — Они сделали мою работу за меня. Теперь «Прометей» у Кузнецова. — Он снова повернулся к потемневшему обсидиановому шару. — Пусть думают, что одержали победу. Они всего лишь… перевезли мой самый ценный актив в место, куда я и так направляюсь.

Он мотнул головой в сторону двери.

— Выйдите. И никому ни слова. Заодно вызови мне транспорт.

Когда дверь закрылась, Петр Первый снова остался наедине с собой. Рука сжалась и хрусталь со звоном разлетелся на тысячи осколков, рассыпавшись по полу.

— Беги, Петя, беги, — прошептал он, глядя на осколки. — Вези ее. Храни ее. Скоро я приду. И заберу обратно не только ее… но и все, что ты, по своей глупости, решил защитить. И тогда ты наконец поймешь, ради чего все это затевалось. Ради кого.

Глава 12

Разведка территории

Саркофаг был пуст.

Я стоял, глядя на открытую крышку массивного каменного гроба, и чувствовал нехорошее предчувствие. Внутри не было ничего — только идеально гладкие стенки из какого-то неизвестного сплава, испещренные рунами. Они слабо мерцали в тусклом свете лаборатории, постепенно остывая.

— Пусто, — констатировал Эль, прячась за мою ногу и высовывая голову. — Может, мы опоздали?

— Или пришли слишком рано, — буркнул я, обходя саркофаг и присматриваясь к рунам. — Лора, что ты можешь сказать?

Детальки уже кружились по лаборатории, сканируя каждый угол. Лора материализовалась рядом с саркофагом, ее глаза горели ярким голубым светом.

— Саркофаг использовался недавно. Примерно… — она наклонила голову, — сутки назад. Энергетический след еще не рассеялся полностью. Здесь был кто-то или что-то.

— Замечательно, — вздохнул Петр Романов, подходя ближе. Рядом с ним стояла гусыня и, вытянув шею, смотрела через его плечо. — Значит, мы действительно опоздали.

Эль недовольно фыркнул, взъерошив перья.

— Романов, что-то вы больно близко стоите, — прищурился он своими глазками-бусинками. — Ты не переживай, с ней все будет хорошо. Я позабочусь о ее безопасности.

— Все же, это моя проблема, и решать ее тоже мне, — твердо ответил Петр, поглядывая на гусыню. Та только кивнула.

От меня не ускользнуло, что в его голосе прозвучала смесь решимости и какой-то застарелой боли. Я взглянул на него внимательнее, но Петр уже отвернулся, изучая руны на стенах саркофага.

Финиан тем временем расхаживал по залу, его ботинки гулко стучали по полированному полу. Время от времени он останавливался, приседал и внимательно изучал какие-то едва заметные метки на стенах.

— Знаете, — произнес он, не поднимая головы, — это уже не первый раз, когда я вижу подобное.

Все повернулись к нему.

— Что именно? — спросил я.

Финиан поднялся, отряхнул колени и ухмыльнулся.

— Попытки повторить силу божеств. У меня было… скажем так, много приключений. Разные планеты, разные расы. И знаете, что интересно? Каждая из них, рано или поздно, приходила к одному и тому же, — он развел руками. — Все хотели заполучить силу богов. Создать своего. Вселить в тело. Или во что-то еще.

— У нас такого не было, — резко произнес Валера, скрестив руки на груди. Его корона на мгновение вспыхнула. — Зачем? Если я, король, был сильнейшим.

В его словах не было высокомерия — только констатация факта. Финиан кивнул, словно ожидал такого ответа.

— Именно поэтому ваша цивилизация продержалась дольше других. Когда есть абсолютная сила, не нужны эксперименты. Но здесь… — он обвел рукой лабораторию, — здесь не было такого короля.

— Миша, — окликнула меня Лора. Ее голос звучал напряженно. — Я взломала их систему. Тут много чего интересного.

Передо мной возникла голографическая проекция. Файлы, схемы, отчеты — все пролетало с бешеной скоростью, пока Лора сортировала информацию.

— Эта лаборатория проводила эксперименты по вселению божественных сущностей в человеческие тела, — начала она, и ее голос стал жестче. — Пытались повторить процесс естественного симбиоза, как Захар, но… искусственно. Насильно.

— И? — я уже боялся услышать ответ.

— И ничего хорошего. Смотри.

Проекция изменилась, показывая схему подземных уровней лаборатории. Под нами, этажом ниже, были десятки помещений. И в каждом…

— Как я это упустил, — выдохнул Петр Романов, подходя ближе.

Стеклянные капсулы. Десятки стеклянных капсул, в каждой из которых находилось… что-то. Тела. Искаженные, неправильные, плавающие в какой-то мутной жидкости. Некоторые были почти человеческими. Другие… другие едва напоминали что-то живое.

— Неудавшиеся эксперименты, — тихо произнесла Лора. — Все они были попытками создать носителя для божественной силы. Все провалились.

Это уже было что-то на грани разумного… Кто были эти люди? Откуда они взялись?

— Они их просто забальзамировали? — спросил Эль, глядя на голограмму. — Живыми?

— Не совсем, — ответила Лора. — Биологические функции поддерживаются на минимальном уровне. Технически, они не живы и не мертвы. Это… подвешенное состояние.

— Значит, они хотели силу божеств… — прорычал Валера, сжимая кулаки. — Непростительно…

— Еще кое-что, — Лора подняла руку, и в воздухе появился новый файл. — Я зафиксировала движение в одном из подсобных помещений. Кто-то там есть.

Все это я передал остальным.

Мы синхронно повернулись в ту сторону. Болванчик работал с помехами, что было для него довольно странно. Но все же я уже знал, кто там.

Дверь была приоткрыта. За ней — темнота и тишина.

— Выходи, — спокойно произнес я, направляя Ерх в проем. — Медленно. Руки на виду.

Несколько секунд тишины. Потом из темноты донесся тихий, испуганный голос:

— П-пожалуйста… не убивайте…

Из подсобки медленно вышел мужчина лет сорока. Небритый, в помятом лабораторном халате, с красными от недосыпа глазами. Он поднял руки вверх, и я заметил, что они дрожат.

— Кто ты? — резко спросил Петр, нависнув над ним.

— Я… я работаю здесь. Работал, — поправился мужчина, облизывая сухие губы. — Меня зовут Григорий Семенович Ларин. Я… я биолог.

— Что ты тут делаешь? — я не опустил меч.

— Прятался, — просто ответил он. — Сутки назад сюда пришли люди. В форме. С оружием. Они… они забрали всех. Кого-то убили на месте. Весь персонал. Я… я успел спрятаться. Думал, что это временно, что вернусь… но у меня не было ключа. — Он судорожно сглотнул. — Все вещи забрали. Я думал, что погибну здесь.

Лора просканировала его.

— Говорит правду. Сердцебиение учащенное, но в пределах нормы для испуганного человека. Стресс, обезвоживание, легкое истощение. Не представляет угрозы.

Я медленно опустил меч, но не убрал его совсем.

— Что за эксперименты вы тут проводили?

— Я… я не могу… — он отвел взгляд.

— Можешь, — жестко произнес Петр Романов, делая шаг вперед. Температура в помещении поднялась на несколько градусов. — И будешь. Сейчас, — он наклонился и на кончике его пальца загорелся голубой огонек.