Барон Дубов (СИ) - Карелин Сергей Витальевич

Он снова бросился в атаку и заставил меня отступить в лес. Пахло соснами и потом. Моим, наверно. Первый же взмах кистенем обернулся неудачей. У сосен хоть и не было ветвей внизу, но било наталкивалось на деревья, а цепь наматывалась на стволы.

— В лесу кистенем не помахаешь, да, Дубов? — довольно осклабился Сергей.

А на моей груди появилась кровь. Зацепил, гад. Клинок был настолько острый, что даже не чувствовалось, когда он наносил рану.

Да, препод прав. У меня снова нет преимущества. Хотя успел пару раз засандалить ему, но тот будто не чувствовал боли. Я снова отступал. Голубой клинок легко вспарывал стволы сосен, и щепки застревали в моей коже. Я прятался за деревьями, но Сергей каждый раз меня находил.

Постепенно мы вскарабкались на скалу к руинам. Бесконечными атаками учитель загнал меня на лестницу. Я забрался на площадку наверху, ударил кистенем, но Сергей увернулся, а било застряло обломанным шипом в щели между камнями, из которых были выложены ступени.

Несколько мгновений составила задержка. Я тут же дёрнул за рукоять, но Сергей успел перерубить цепь. Сила инерции увлекла меня назад, я упал, кувыркнулся и свалился вниз. Учитель тут же спрыгнул сверху, нанося удар мечом.

Заговорённое оружие. Главное оружие против Саранчи, сделанное из их же панцирей. Лезвие острее любой бритвы, а если клинок наполнить маной владельца, то такое оружие не остановит и трёхметровая броня. Вот только… Чтобы что-то разрезать, нужно ударить кромкой лезвия.

Я свожу ладони, когда направление удара Сергей изменить уже не может. В последний миг, когда клинок почти касается моего лба, ладони встречаются. Я зажимаю меч в тиски, напрягая дельты и грудные мышцы. Они гудят от усилия. Ноги учителя касаются земли, и он пытается всем весом давить на лезвие. По моим глазам бегут ручейки пота.

Сергей Михайлович хрипит, обнажив зубы. Я рычу, пытаясь остановить его меч, но тот двигается, проскальзывая между ладонями. Тогда пинаю учителя в живот. Одновременно ослабляю ладони, лишая его точки опоры, и Сергей отлетает на две дюжины метров, врезается ногами в скалистую землю и пропахивает ее ещё на полдюжину шагов. Замирает на краю скалы. Клинок из рук так и не выпускает. Держится за живот и сплёвывает кровь.

Вдруг я услышал железный лязг, потом хлопок, взглянул вниз и увидел маленькую фигурку с голубыми волосами и коричневым шерстяным шарфом. Княжна Онежская? Что она здесь делает? А если её случайно ранит?

Сергей бросил взгляд на мою маленькую знакомую, потом на меня, и снова на неё. И ухмыльнулся. Разгадал мой страх.

— Нет! — крикнул я.

Учитель ударил по скале наотмашь, и каменная крошка полетела мне в глаза. Я едва успел закрыть ладонью. Сергей уже сбегал по склону вниз. Зараза! Я могу не успеть!

Я прыгнул прямо с обрыва вниз. Кости у меня крепкие, не сломаются, а вот пятки отобью. Лишь бы почки не опустились.

Врезался в землю, как пушечное ядро, и получилась вмятина, от которой разбежались трещинки. В них тут же посыпался песок и прошлогодние иголки. Побежал наперерез Сергею. Мы почти одновременно выскочили из леса, но он был чуть впереди. Использовал остатки маны, чтобы успеть быстрее меня. А я бежал так, что каждый шаг отдавался эхом, а на земле оставались глубокие отпечатки ног.

Перед княжной Сергей остановился и занёс меч для удара. Глаза княжны в страхе расширились. Она не отрываясь смотрела на голубое лезвие. А я не успевал. Никак не успевал!

Я прыгнул и в полёте ударил хуком справа, надеясь хоть чуть-чуть отклонить траекторию клинка. Неужели Сергей в пылу схватки сошёл с ума?

Голубой клинок рассёк воздух и врезался в мою руку. Но моя рука вдруг стала другой. Кожа будто исчезла, а жгуты мышц, опоясывающие кость, как гигантские черви, превратились в деревянные. Меч Сергея застрял. А мой деревянный локоть по инерции дал ему по морде. Затем я замер и понял, что не могу пошевелиться. Всё тело одеревенело в буквальном смысле.

— Инсект… — выдохнули одновременно Сергей с княжной. Правда, Сергей это сделал уже лёжа.

В следующий миг невидимая сила бросила меня на землю, а на грудь мне словно поставили целый дом. Воздух мерцал и дрожал надо мной и Сергеем — я чувствовал, что он лежит рядом. На Арену вышел директор.

— Княжна, вы в порядке? — спросил он.

— Д-да.

Степан Степаныч кивнул, повернулся к нам и закричал. Нет, он заорал:

— А вы, двое, что здесь устроили? Вся Академия думает, что на нас напали, а на Арене идёт сражение! Совсем ополоумели? Кто из вас двоих зачинщик⁈

— Я… пробудил… его Инсект… — простонал Сергей Михайлович.

Дрожащий воздух вдавливал его в пол. Меня, впрочем, тоже, но я как-то легче переносил всё это. Да и вообще не замечал. Не мог перестать думать о том, что произошло. Меня всего до сих пор покрывала древесина. Я скосил глаза вниз и понял, что сквозь прорехи в одежде можно по мне анатомию мышц изучать. Кожа исчезла по всему телу, остались только деревянные в буквальным смысле мышцы. Правда, пошевелиться я почему-то не мог.

— Да? Каким интересно образом? Сначала попытались убить его, а когда не вышло, бросились на княжну Онежскую? Да вы знаете, что будет с академией, если Якутский князь об этом узнает? Вместо неё останется ледник!

— Я… сам её… позвал.

— Ещё лучше. Предумышленное убийство. Это, вообще-то, уголовное преступление!

— Я, правда, сама пришла, — тихо сказала Василиса.

Я скосил на неё глаза, а она еле смогла оторвать свой взгляд от моего паха, не забыв покраснеть при этом. Похоже, я успел и штаны порвать. Хоть ран, надеюсь, там нет. Их я могу не пережить.

— Правый… карман, княжна… — снова простонал Сергей.

Василиса сунула руку в карман и вытащила монетку. Её тут же отобрал директор и попробовал на зуб.

— Защитный артефакт? То есть, вы всё это подстроили, чтобы пробудить Инсект Дубова?

Сергей кивнул.

— А если бы не получилось? Ладно, княжна, но вы лишили бы руки ученика! И что тогда? Безрукий ученик в пару к безголовому учителю? Последний у меня, по всей видимости, уже есть. Боже, дай мне спокойно прожить остаток моих дней…

— Прошу… прощения… господин директор. По-другому… его Инсект не пробуждался…

Директор глубоко вдохнул и медленно выдохнул. И произнёс настолько холодным тоном, что зябко стало даже мне.

— Обсудим позже вашу профпригодность, Сергей Михайлович.

После он подошёл ко мне. В его голосе ещё сохранился холодок:

— Можете пошевелиться, Дубов?

Я поводил глазами в разные стороны. В следующий миг меня отпустило. И я почувствовал всю силу директора на себе. Как Сергей вообще мог говорить? Я вдохнуть-то не мог. Скосил глаза и увидел, что кожа вернулась на своё место, а княжна снова посмотрела мне между ног, ахнула, покраснела гуще прежнего и отвернулась. Хм, вроде без одежды она меня прежде не видела, а окровавленное рваньё, которое осталось на мне, мало что скрывало.

Давление исчезло, и я смог дышать.

— Понятно, — сурово кивнул директор. — Вашей маны надолго не хватает, а дар не развит настолько, что вы не можете шевелиться. Нужны дополнительные тренировки, но это мы обсудим позже. А сейчас в лазарет. Выглядите вы хуже, чем раздавленный помидор. Княжна, прошу прощения, но наше занятие на сегодня отменяется. Отведёте Дубова в лазарет?

— К-конечно, господин… апчхи! Директор, — Василиса кивнула, при этом стараясь не смотреть в мою сторону.

Я встал и вышел вместе с ней с Арены. Сергей и Степан Степаныч остались вдвоём.

Закатное солнце золотило улицу. С возвышенности, на которой располагалось здание Арены, были видны остальные горные вершины, уходящие вдаль. Где-то внизу, в оранжевой дымке раскинулся Пятигорск. Мы с княжной медленно пересекали открытое пространство от Арены до основного здания Академии. Я хромал, а рана на руке, нанесённая мечом, кровоточила. Остальные, впрочем, тоже не отставали. Но крови было на удивление мало, значит, Инсект защитил от основного урона.

Я шёл и осматривал руку. Интересно… Клинок, который разрубал сталь и толстые деревья так же легко, словно это были тонкие восковые свечи, застрял в дереве моих мышц, пройдя не больше пяти миллиметров. Я-то в момент атаки уже простился с одной из своих конечностей, собирался просто хоть чуть-чуть оттолкнуть клинок обезумевшего препода, а тут вон как… Остановил полностью.